Валерий Сабитов - Ард Айлийюн

Афраз деликатно, растягивая фразы, посматривая на Нура, сказал:

— Но тот… Супердемон, так настроенный против отряда. И Нура… То, что я узнал, меня более чем насторожило. Не он ли главный вдохновитель и организатор всего? И, как я теперь понимаю, мой вопрос больше для Нура, чем для кого-то…

Нур принял вопрос Афраза на себя:

— Здесь и пока, наверное, так. Ко мне вопрос. Но ответ… Он не из области тех знаний, которые можно проверить или уточнить. Я сам не знаю, как они приходят. Но одно ощущаю ясно: они больше в сердце, чем в голове. Но мы же не знаем, где истоки сознания? Я уверен, — этот демон, как и другие такие же, не имеет над нами никакой власти. Он действует через тех, кто склонен ему подчиниться. Если вместо такой склонности поместить в сердца правильное знание о Седьмом Эоне, — он исчезнет из нашей жизни. А пока придется воевать с теми, кто склонился к нему.

Афраз заинтересовался:

— Я не с пустого места спросил. Мы проверили наши последние метки-донесения. Оказалось, они исчезли. И мы предположили: эти точки известны нашим врагам. Заранее известны! А ведь примерный маршрут и система связи дозоров с отрядом составлялись в Комитете! Знающих мало… Да, и мы стали оставлять донесения в других местах, на которые вы могли выйти с большей вероятностью. А когда стало ясно, что маршрут оперативного отряда поменялся, — вы пошли долгим путем, — еще раз все уточнили и проанализировали. В том числе обстановку на Арде Ману. И решили, — вы обязательно посетите новый остров на юге. А оттуда направитесь прямо на север. И будете торопиться. Значит, — пойдете по главной древней Дороге. И вот — угадали.

И, наконец, Айдан задал вопросы, на которые не решался:

— Как же вы потеряли Хису? Колодец, — конечно. Почему именно он? Разве он мог не услышать твоего запрета, Сандр?

Прозвучало как обвинение командиру оперативного отряда. Сандр не знал, что отвечать. Оправдываться? Объяснять? Но как и что? Помог рассердившийся Глафий:

— А ты, Айдан, не знаешь? Или хочешь скрыть, что знаешь? Хиса среди айлов жил не как айл. А как человек, ману. К примеру, верил в приметы, боялся дурных знаков. Нельзя никому уединяться. Он удовлетворился собой и своей страстью к вычислениям. Как тот лжекомпозитор на хуторе.

Айдан даже покраснел от такой отповеди и сказал с волнением:

— Простите, если вызвал непонимание. И в мысли не было обвинить кого бы ни было. Но уж если разговор идет, то еще одно…

Он посмотрел сначала на Нура, затем на Сандра и спросил:

— Как моя дочь, Азхара? Каков ее настрой после ухода оперотряда?

Нур тут же замкнулся. Сандр понял, — придется отвечать ему. И отметил: Айдан ничего не спросил, — да и не спросит, — о матери Азхары. Объяснимо: она отличается редкими среди айлов качествами, — легкомысленностью и почти полным отсутствием эмоционального сопереживания. Говорил Сандр скупо, обтекаемо, стараясь не задеть словом Нура и закончил ответ отдельным вопросом по Сангу.

— Санг, — хранитель традиций айлов. Великая потеря, ведь он не оставил ни записей, ни учеников. И, — я хорошо знаю, — он был всегда осмотрителен, обдумывал действие, прежде чем его совершить.

Айдан вздохнул и сказал:

— Верно. Он часто сдерживал инициативы Бахира. И тогда попытался. Он остановил Бахира и Эльдия рядом со стеной. И хотел что-то сказать. Но Бахир уже коснулся тумана, и тот его зацепил. А Санг в этот момент ухватил Бахира за руку. И тут, — то ли Бахир не послушал и двинулся, то ли туман рывком затянул их. Эльдия туман не коснулся. Но он попытался их спасти, и сам… А Эльдий собрал по пути много интересного по растительному миру. Его труды тоже пропали. Великий был природовед. И — у него осталось пятеро детей. Но там комплект бабушек и дедушек, да и Эрида, подруга его, женщина волевая и разумная.

Беседа оказалась тяжелой и потребовала перерыва. У озера разлилась утренняя заря, ароматы приозерного оазиса ожили и четко проявилась их северная составляющая, — яркий мятный холодок, оставляющий послевкусие не только в обонянии, но и на языке. Ангий успел к первым лучам Востока приготовить для всех праздничное угощение. Праздником он объявил «воссоединение». Эксклюзивный деликатес, — многослойные пирожные, — достались Анкуру и Айдану. Ангий посчитал, что они в данное утро особо нуждаются в поддержке. Обстановка сложилась домашняя, и разговор сам собой продолжился.

Инициировал продолжение Сандр:

— Что нам предстоит сделать прежде всего, — как только дойдем до Цели, — собрать воедино всё, что узнали. Определить общую концепцию поведения, выделить главные направления деятельности. Имперским президентом уже определены кандидатуры правителей регионов Арда Ману. Подозреваю, у них есть и схема территории. Они не наугад пробиваются. И стратегия у них есть, и способы ее достижения определены. Так же — на Темном материке. А у нас еще и Штаба по организации нет. Штаб? Так он правильно называется, Анкур?

Анкур подтвердил:

— Да, Генеральный Штаб.

Оперотряд сильно замедлил скорость продвижения. Айлы впервые ступили в глубокий север.

— Воронок, притормози… Постоим немножко. Такая необычная красота…

Сандр, разрумянившийся, ярко светящийся, с горящими глазами, дышал глубоко и с наслаждением.

Афраз, Вилей, Менхар, Тахри, Ридж… Первый дозор не разделял восторга командира. Они не смогли полюбить север, пройдя рядом с ним. И уже не смогут. Айдану пока не до возвышенных чувств. Только ядро объединенного оперативного отряда думает и чувствует как единое существо. Или почти как единое, если учитывать Анкура.

В высоких сугробах застыли громадные кедры. Недавно прошел мягкий снегопад. Зеленые игольчатые лапы закутались в ослепительно белые покрывала, сквозь которые игриво выглядывают блистающие коричневой чешуей шишки. В просветах между лапами кедров просвечивает небо, сочно-лазурное и близкое. Выше, над кедровой рощей, оно светит бледной отдаленной голубизной.

По снежному насту петляют следы зверей, с верхушек деревьев за отрядом наблюдают птицы и делятся увиденным между собой и с деревьями. И морозная тишина изредка нарушается легким треском, — кедры говорят друг с другом об айлах.

Из-за ближнего багряно-коричневого ствола выглянула остренькая мордочка с ярко-желтыми точками глаз. Пошевелив черным влажным носиком, зверек прыжком сорвался с места и устремился в глубь леса, заметая след пушистым оранжевым хвостом.

— Красавица какая! — в восхищении воскликнул Джахар.

На его голос отреагировали крупные птицы. Черно-серо-белые крылья смахнули с вершин деревьев снежные шапки и взмыли в воздух, наполнив его шуршанием и шелестом.