Ольга Лебедь - Звездные духи. Дух Января

К школе мы подъехали, когда все уже началось. Сверху падали крупные белые хлопья, оставляя на ресницах капли талой воды, щеки приятно кололо. За воротами здания, что поразило меня в первую очередь, зеленела травка, кое-где проглядывали подснежники. Я запоздало вспомнила эту школьную традицию – каким бы ни был сезон снаружи, на время праздника всегда должно светить солнце и зеленеть земля. Исключение делалось разве что для Нового года.

Мы вступили на территорию, и за нашими спинами сомкнулась легкой рябью прозрачная граница. Странно, я даже обрадовалась весне, царившей в школе. Внутри сразу поселилось чувство чего-то теплого, необычного, волшебного. Казалось, вот-вот произойдет чудо.

Главный зал пестрел нарядными платьями и строгими костюмами. Вокруг смеялись, веселились, пили шампанское, – эльфы в этом году были очень добры – слушали волшебную музыку гор. Казалось, все девушки вдруг стали красавицами, каких еще не видывал небесный свет. Им так шли эти оборочки, так шли эти туфельки, эти складочки на платьях создавали такие очаровательные линии, что я уже всерьез задумалась, а не осыпали ли комнату каким-нибудь контрабандным порошком. Но нет, в воздухе витал лишь миндаль, а даже если так – настроение только поднималось от опьяняющего запаха.

Не успела я подойти к столу с закусками, как заиграла новая мелодия, и рядом со мной вдруг возник Марв Ауриг. Он с горящими щеками протянул мне букетик подснежников, что-то пробормотал, похожее на комплимент, и пригласил на танец. Я негромко засмеялась и протянула ему руку.

Из ракушек (специальные устройства, близкие к земным граммофонам, только более современная модель) лились любимые «Нити». Рука Аурига нервно тряслась на моей талии, кругом влюбленной змеей обвивалась песня «Прежде, чем я упаду» – одна из лучших в новом альбоме, – на нас изредка натыкались другие кружащиеся пары и, неловко и быстро извиняясь, уплывали дальше. В воздухе висели разноцветные потоки, влекомые неведомым ветром.

Вдруг ракушки неожиданно затихли, и по залу по нарастающей зазвенели аплодисменты. Мы тоже остановились – при этом Марв убрал руку с моей талии и встал как вкопанный, устремив взгляд на небольшой помост, растянувшийся в одну из стен. Я тоже повернулась лицом к этой импровизированной сцене, стараясь ничего не пропустить.

На нее как раз взошел директор. Он был облачен в белый смокинг, седина в его волосах весело искрила в свете многоцветных ламп. Он протянул руки вперед, чтобы аплодисменты немного поутихли, и в воцарившейся возбужденной тишине громко произнес:

– Дорогие выпускники! Вот и настал тот день, когда вы покидаете стены школы. От лица всего преподавательского коллектива я горячо поздравляю вас и желаю успехов! В вашей жизни наступает очень важный этап, определяющий всю дальнейшую судьбу. Каждый из вас уже обзавелся заклинателем, и это первый шаг к взрослой жизни звездного духа. Теперь на вас лежит ответственность за жизнь нового, близкого, а для кого-то и не очень, человека, преданность которому служит доказательством чести нашей нации.

Сейчас перед вами открывается множество выбора вашего дальнейшего пути. Вы можете продолжить работать на своего нынешнего повелителя, можете подыскать себе другого, а можете поступить в Академию и продолжить повышение квалификации там. В любом случае, что бы вы ни выбрали, мы всегда поддержим вас на вашем жизненном пути. Знайте, что в школе у вас всегда будут друзья!

Все захлопали, директор, поклонившись, – его седина вновь забавно смешалась с цветом ламп – сошел с помоста, предоставив место нете Миле. Сияющая завуч, со следами слез на беленых щеках, поднялась на середину, держа в руках кипу дипломов. Вслед за ней неспешным шагом следовал нэт Офици с кучей медалей на синих ленточках. Мы снова захлопали, когда завуч приготовилась объявлять награждаемых.

Собственно, следующая за этим церемония была не самой интересной в моей жизни. Наверное, потому, что получающие медали были давным-давно известны. Вот, например, моя подруга Лиза – некоторые мальчишеские сердца глухо боднулись в грудных клетках, когда юбки платья неосторожно колыхнулись на высоте сцены, – она заслужила бронзу, а могла бы и серебро, но потеть было не в ее стиле.

Еще из известных мне духов серебро получил Энди Трианг, золото – всезнайка Дорадо (кто-то шепнул, что Шенди нашел-таки себе невесту, судя по тому, как он любовно вцепился в медаль; после хихиканий некто второй поддержал шутку, указав на то, что шафером у них будет диплом с отличием), также золото заслужил Монокерос, как лучший на курсе (ему так идет белый смокинг! Настоящий единорог!), и второй в списке, с кем мне не выпадало шанса пообщаться – Рудвиг Паво. Высокий парень с волосами оригинального фиолетово-синего цвета в пестром бирюзово-лазурном костюме. У него были такие длинные ресницы, что я всерьез задумалась о компетентности своих.

И, конечно же, блестящая медалька досталась мне. И сомневаться не стоило в том, какого она будет цвета, хотя для Академии это все равно мало имеет значения. Я невольно лучилась гордостью, когда под аплодисменты растроганная завуч вручала мне диплом, а нэт Офици надевал на шею ленту.

А потом – о милостивые звездные боги! – потом вышли «Нити»! Настоящие живые «Нити»! Как хорошо, что никто из них серьезно не пострадал… Я снова видела их, и теперь так близко. Музыканты – две девушки и трое молодых парней – улыбались нам во всю ширину зубов, и играли музыку – ту самую, что всегда отзывалась в моем сердце.

Меня на удивление много приглашали на танец. Я сама не ожидала, что столь популярна. Помимо журчащего, как горный ручеек, Рикки Делфа, среди пригласивших были Монокерос, Трианг («У тебя сегодня солнце сияет в волосах»), Соул, – соизволил-таки отлепиться от Лизы, – еще пара знакомых с курса, и даже Бивел Ариес, которого я так позорно (не буду лукавить, получить от девушки все-таки позорно) одолела на последнем поединке.

Помню, как на меня бросал гордые взгляды Рудвиг Паво, но, видимо, внутренние нормы не позволили снизойти ему до моего уровня. Впрочем, ни одна девушка, с надеждой бросающая на него затуманенные взоры, не удостоилась этой чести.

Во время очередного танца с Триангом я так сильно крутанулась, что у меня зазвенело в голове. Но уже через секунду выяснилось, что этому не взятый темп виной – а я, не заметив теплого грудного чувства, некоторое время игнорировала сигналы Ковена. Так что последнему ничего не оставалось, как постучать меня по макушке. Изнутри.

Еле скрывая воодушевление, я извинилась перед Энди и поспешила в коридор, чтобы там, вдали от шума, произвести перемещение. На выходе из зала меня поймал за руку Марв, теперь демонстрирующий все оттенки бледности. Он что-то маловнятно пробормотал о том, куда я ухожу, а я лишь улыбнулась, сказав, что меня ждет неотложное дело. Он смирился, покорно отпустил мою руку и проводил взглядом. В самом деле, что это сегодня с ним?