Ольга Лебедь - Звездные духи. Дух Января

(пометка: «важно»; слова обведены в круг) Но знаешь, когда играли «Смелое сердце»… вышли они, на середину зала. Он – это Весен, сияющий, как всегда, своим внутренним ослепительным светом, а с ним рядом… Я ни разу не видела ее такой… ах!.. (далее подчеркнуто красным) Ледяная, как айсберг, прекрасная, как в той сказке про Снежную Королеву, в воздушно-голубом платье, с каскадом медных волос… Мы все затаили дыхание, все до единого! Я сама признала, что она в этот вечер самая красивая из нас, а ты знаешь, что никто не может мне так понизить самооценку, но в эту минуту я восхищалась ей. Я восхищалась ими, такими красивыми, как будто ангелы сошли к нам с параллельных облаков (три восклицательных знака).

А потом они начали танцевать… они были восхитительны!.. Эта магия, – их магия – она струилась из них при каждом движении, окутывая зал удивительным колдовством. Мне показалось, что даже смолкли «Нити»… А они танцевали. Прекрасные, самые красивые на свете!.. (зачеркнуто, пометка: «информация не имеет ценности») ».

***

За десять минут до события

Не знаю, сколько прошло времени с момента, когда я поняла, что меня что-то беспокоит. Точнее даже не так: беспокойство поднималось из груди и являлось обычным последствием вызова повелителя. Поморщившись, я заглушила неприятный порыв. Хватит с меня этой девчонки. Взбалмошной, глупой, маленькой. Не хочу о ней думать, даже думать…

Со дня, когда Ковен разорвал договор, прошло полторы недели. Мне сразу же предложили нового заклинателя, и я, в свою очередь, успела сменить уже двух. Последняя девчонка вызывала меня по каждому поводу, начиная с покупки заколок для волос и кончая уборкой в туалете. Я вспылила уже на третьем вызове и несколько дней грубо игнорировала ее звонки. Не надо мне такого повелителя. Она никогда не сможет сравниться с Ковеном. Никогда.

Никто…

Наверное, хорошо, что школа уже закончилась – я бы ее бездушно пропускала. Но меня это не волновало бы, ничуть. Меня и сейчас ничего не волнует. Я пытаюсь расслабиться, глядя на огромный млечный путь над моей головой, сидя в городском звездном парке. А в голове одни мысли. Мысли, мысли, Плутон бы их побрал. И ничего я не могу с этим поделать. В голове все одно: Ковен, Ковен, Ковен. А я так хочу думать: черт его, черт, черт, черт!

В груди защемило настойчивее. Я раздраженно поворочалась на месте. Я не позволяла этой девчонке – я не удосужилась запомнить ее имя, она для меня никто – связываться со мной телепатически, хотя она божилась, что умеет. Ха, кишка у нее на такие дела еще тонкая. Ни за что. Никому не позволю лезть в мою голову, никому! Только один человек имел право это делать, и сейчас он от меня отказался. А больше – я не позволю никому заставить меня испытать то же самое.

А еще – я не знаю, что делать… Я не знаю. Хочется плакать, тихо или навзрыд – все равно. Мое тело будто вдруг разом выросло и взорвалось преждевременно, а на его месте остались только мысли, которые упорно гложут меня изнутри.

Не хочу. Ничего не хочу. Ничего…

…Пожалуйста, хоть бы не хотеть ничего.

Мою грудь взорвали паникой – и все вдруг стихло. Ну ладно, настырная девчонка, иду я, иду, что ты мне еще помыть да принести прикажешь? Раздраженно поправляя образовавшиеся на блузке складки, я встала и нащупала паникующую нить. Уф, ох уж эти девушки-заклинатели.

Я перемещалась долго, чему не придала значение вначале, – как будто меня упорно не хотели пускать в человеческий мир, вытягивая звездной тянучкой. Приземлилась, оглянулась, убирая выбившиеся волосы, и поняла, что страх подкрадывается ко мне черепашьими шажками. А черепаха, как всем известно, быстрее зайца.

Переулок. Грязный, темный, хотя, судя по солнцу, сейчас еще едва за полдень, повсюду мусорные баки и вязкий запах отбросов. Что я здесь делаю? Ужас уже подбирался к горлу, а когда я метнулась к стонущему серому мешку и отвязала горловину, у меня перехватило дыхание.

– Ты пришла, – и моя заклинательница закашляла кровью.

Рябая, как деревенская простушка, она была вымазана кровью с головы до пят, волосы ссохлись и твердым покровом обволакивали бледное лицо. Я на секунду окаменела. У нее трижды закатывались глаза, пока я, очнувшись, пыталась выдавить из нее хоть слово, пускай голос с трудом меня слушался.

– Да что с тобой случилось? Почему ты не вызвала меня раньше?! – смогла я произнести наиболее внятно.

– Я звала, – слабо сказала она и ласково улыбнулась. – Но ты все не приходила.

– Плутоновы дети! – я готова была зарыдать, но и слезы отказывались появляться на моих глазах. – Кто тебя так? Кто они?

– Послушай, – вдруг посерьезнел ее голос, и она заставила посмотреть ей в глаза. – Ты ни в чем не виновата, слышишь меня? Это я ввязалась в это дело, глупая, взяла то, что мне не принадлежит, и поплатилась за это.

– Что ты?.. – но она меня не слушала.

– Я хотела с тобой подружиться, – робкая улыбка из красных зубов, – я всего лишь хотела понять, как ты и чем ты живешь. Но я такая глупая. Прости меня.

– Эй, эй, смотри на меня! Ты что удумала?! – у нее снова закатывались глаза.

– Джина Янви, звездный дух, я… я… разрываю договор… Ты ни в чем не виновата. Нет…

– Повелительница!

Но она уже умерла.

Я смотрела на ее лицо, как безумная, потом я взглянула на свои руки. Грязные. Почему на них нет крови? Стекленелые глаза уставились куда-то за мусорные баки. Из моей груди вырвалось что-то, похожее на взрыд, и я накрыла ее голову мешком и опустила на землю. Мне хотелось плакать, очень хотелось. Но я не могла. Почему я не могла, Плутон меня дери?!

Только потом… случилось самое страшное для звездного духа, наш смертный приговор. Я смотрела на мешок, еще сохраняющий форму молодой девушки, и с нарастающим ужасом понимала, что он не исчезает. Я посмотрела на свои руки, затем ощупала тело. Не может быть. Мой заклинатель отпустил меня, разорвал договор, но я не вернулась на небо. Я осталась здесь. Одна, перед мертвым бывшим повелителем, в забытом всеми переулке, и не могла переместиться.

Я оказалась в ловушке.

Спустя год после события. Настоящее время

Над домами аккуратной кромкой оранжевел закат. Луна сегодня была особенно яркой – так и резала глаза холодным светом – хотя никто, кроме меня, похоже, не обращал на нее внимания. Щурясь от слепящей белизны, я пробиралась по редеющему рынку, мимо прилавков с капустой, арбузами, дынями, клюквой и украшениями. Вот в каких только городах я не побывала на земле, везде торговцы пропихивают блестяшки. Пару раз наткнулась на них даже среди портовой рыбы. Но может, это только в Зелоори так.