Ольга Лебедь - Звездные духи. Дух Января

Сколько я ни вслушивалась в ее слова, нить ее рассуждений, похоже, обвивала мою голову, но не проникала внутрь. Шипя, о ноги потерлась Зоя.

– Или Ковен, – меня прошибло током. И это не Зоина вина… – Твой бывший хозяин, который бросил тебя на милость судьбе. Наговорив грубостей и вышвырнув, как жалкую кошку. Он не пришел к тебе на помощь, когда ты в этом нуждалась больше всего, а ты на его зовы всегда приходила.

– Это моя работа… была… – еле ворочающийся язык.

– Но тем не менее, не отрицая тот факт, что с тобой поступили подло, ты все равно тянешься к нему, как будто он твоя единственная надежда. Как будто кроме него никого в мире нет!

Мне захотелось дернуться к выходу. Стало до того неловко.

– А тот же Риден?!

Еще хуже.

– А я, в конце концов? Кто тебя вылечил, и кто тебя привел сюда, кто заботился о тебе последние несколько дней, делая все, что в их силах? – ведьма скрестила руки на груди, внимательно изучая мое лицо, пока я пыталась не встречаться с ней взглядом. И вдруг она резко выбросила: – Будь уже, наконец, женщиной, а не собачонкой!

Мое сознание на миг захлестнуло.

– Прежде чем обзывать меня… очевидно, нелицеприятными вещами, – только на этих словах мне удалось вернуть голосу ровность, а зрению – ясность. Влада пожирала меня глазами, как Зоя жирную мышь. – Могли бы разобраться сначала со своей жизнью, Владимира. К примеру, почему вы не подпускаете к себе близко противоположный пол? О чем это говорит? Я не буду делать предположений, я плохо разбираюсь в мирологии. А звезд такие вопросы не касаются.

Несколько томительных секунд скрипела тишина. А после Влада расхохоталась, как ни в чем не бывало, а я, кажется, поседела от ее реакции минимум на волос.

– Молодец, девочка, экзамен пройден! Сходи-ка ополосни ведро и захвати с собой баночку с синим порошком, она в кладовке. Будем дезинфицировать пол.

Сдвинувшись с места, я случайно сбила Зою с протоптанной по моим ногам дорожки, за что получила красную полосу. В груди еще некоторое время не успокаивался жар от ведьминых слов. Они же не имели под собой оснований.

Настоящие ведьмы никогда не говорят прямо, когда есть возможность приукрасить толикой мистики свою специальность. А Влада была настоящей. И хоть девушка твердо стояла на том, что разноцветные бревна ее дома предназначены для отпугивания всякого сброда, я в этом видела лишь стремление подчеркнуть свою инакость.

Мне не приходилось сталкиваться с ведьмами раньше. Все, что я могла о них вообразить – как и знания об эльфах, вампирах, гномах, – я почерпнула из немногочисленных собраний сочинений (разве что об ангелах у нас в книжках не пишут). Те несколько часов, что я наблюдала за землянами в школе, опровергли если не все, то большую часть моих представлений об этих народах.

Поэтому теперь я склонна была называть прочитанное сказками, ведь и ведьмы в лице Влады били рекорды по неузнаваемости – самое прекрасное из созданий не было ни каргой, не жило в лесу, не ело детей (хотя…). Правда, ее домом была практически что избушка, но эксцентричности в одной облицовке хватало, чтобы понять – ведьмы здесь желанные гости. Действительно, лечила Влада хорошо. И хоть я не ладила с ее животным, в остальном жизнь, можно сказать, сложилась удачно. Пока.

В тот день девушка больше не поднимала волнующую меня тему. И я было решила, что никогда от нее прямых ответов не добьюсь, и придется угадывать (предполагать, что я ее задела, было бы слишком невероятным). Но оказывается, Влада решила мне ответ показать .

Ближе к ночи, она занавесила окна, оставила гореть только три свечи в комнате (сначала я подумала, что она готовит ритуал, но свечи были расставлены произвольно, и я отбросила эту мысль). Вытащила зеркало – вытянутое, прямоугольное, во весь рост; оно держалось на двух опорах, невообразимо простое, окаймленное сосновой оправой. Затем Влада взяла пушистую кисточку и, макая в блюдце с розовой пудрой, обсыпала воздух вокруг блекло-пахнущей пылью, бормоча односложные повторяющиеся фразы.

– Встань сюда, – она указала на место перед зеркалом, которое было далековато от света аккуратных огней, и мне пришлось ощупать пол носками, чтобы не наткнуться на что-нибудь по неосторожности – на Зою, например.

Вдруг мне в лицо вдарил резкий запах ментола, и уже секундой позже в глазах стало жгуче и пыльно.

– Закрыть надо было! – прикрикнула на меня ведьма, будто была убеждена, что звезды, подобно кошкам, обладают ночным зрением.

Я закашлялась, отмахиваясь от порошка, синеющего клубами в слабом свете свечей. Скоро перед моим носом цвет рассеялся, и я наконец увидела недоступную ранее моим глазам магию.

Я светилась.

Владимира стояла чуть левее зеркала, ее белые воздушные рукава были слегка испачканы розовым. Наклонив голову, она проникновенно наблюдала за мной, а ее переносица, часть щеки и кончик носа голубели, отражая крупные синие шарики… Они окутывали меня, пушистые, сотканные из цвета сферы – сверху, сбоку, в руках, в ногах, выходя из одежды, будто являлись порождением моего тела, как запах.

Я бы и приняла их за запах, о котором ведьма решила мне напомнить таким оригинальным способом, если бы в районе сердца свечение не вело себя необычно – присмотревшись, я разглядела воздушные толчки, выходящие из левой груди.

– Красиво, правда? – улыбнулась Влада, поглядев вместе со мной на мое отражение. Зеркало впервые казалось мне самым искренним существом на свете, потому что никто более не смог бы изобразить такого изумления на моем лице. – Такого ни одной магией не создашь. Разве что отдаленное что-нибудь. Потому как надо быть истинным мастером, чтобы отсюда, – девушка приложила руку к моей груди, – билось по-настоящему сердце. Но ты ведь понимаешь, что это значит?

Я не знала, на кого мне смотреть: на Владимиру, в волосах которой добавилось синих нитей, или на шарики, водящие спиральки вокруг моего тела.

– Не совсем, – молвила я. – Я свечусь?.. Почему? Я никогда так не делала.

– Я бы пересмотрела эту уверенность. На самом деле, ты светилась всегда. В день, когда я тебя встретила, ты сияла слабее и мельче. Крошечные огоньки вырывались из твоего сердца, будто оно билось вне тебя, – Влада провела рукой в воздухе в попытке поймать свет. – Теперь ты здорова, и сияние, как я полагаю, вернулось в свою изначальную форму.

– Изначальную? То есть? Почему я этого никогда не видела?

– А зачем видеть очевидное? – Влада приподняла изящно бровь. – Если бы каждая звезда пыталась скрыть то, что бросается в глаза, мир небес лишился бы удивительной красоты.

Ведьма лукаво улыбнулась, уловив испуг в моих глазах.

– То есть… не может этого… Все это время?!