Ольга Лебедь - Звездные духи. Дух Января

Не скажу, что я обрадовалась, когда узнала, что Влада посылает меня в Орпидонт, но это лучше, чем сидеть в четырех стенах в Балуге. Да, город был немаленький, даже сравним по размерам с небом, как иногда мне казалось…

Я тихонько подняла глаза на редкие перистые облака: лунное светило не унималось, заслоняя далекое сияние звезд. Я постаралась вдохнуть, чтобы… еще раз понять: чувства уже несколько месяцев играли со мной какую-то странную штуку. Глядя наверх, я совсем не вспоминала дом. Не грустила по нему, хотя земля ни на миг не стала мне ближе. Все, что я видела в вышине – плоскость, покрытую облаками, будто линяющую пухом. И – ничего.

Ни обиды, или, венера упаси, ненависти я не испытывала. Хотя иногда мне хотелось кричать, громко – почему обо мне никто не справился? Я пыталась припомнить случаи, когда на моих семнадцати веснах пропадала какая-нибудь звезда, и ее бы искали, пусть даже преступника… И память отзывалась пустотой, подбрасывая вместо этого дни, проведенные в доме, игры на лужайке, на втором этаже. Но я воспринимала это спокойно. Отстраненно даже.

Как будто на небе никогда ничего плохого не случалось, а это заточение на земле происходит лишь в моей голове. Крайне несмешная шутка.

Впрочем, это все мысли. Реальность такова, что, если я не успею до следующего утра закупиться снадобьями, корабль уплывет без меня, и к Владимире я уже вернуться не смогу – ведьма с меня сдерет три шкуры. А я видела, как она это делает.

Жила я у нее уже с год. Месяц назад можно было праздновать мое чудесное воскрешение. Влада сумела-таки сделать противоядие, как она его называла, которое смогло остановить процесс умирания. После двух недель поилки этим зельем – двух недель сущей нервотрепки для Ридена и моего любования фиолетовой юбкой в легком бреду, – я наконец встала на ноги, больше не грозясь свалиться в обморок на первом же удачно подвернувшемся деревянном полу. Владимиру это не могло не радовать – Риден шепнул мне, что девушка шла на большой профессиональный риск. В тот же день парень уходил, держась за ухо. Но я замечала, как менялось его лицо, когда мне становилось лучше, и была ему действительно благодарна – что бы случилось со мной, если бы не он?

Правда, на этом мои мучения – в отличие от Риденовских, который умотал тогда на месяц по каким-то своим делам, – не закончились. Владимира оказалась жесткой женщиной и дичайше зацикленной знахаркой, хотя в моих глазах она не отдалилась от идеала ни на один световой шаг.

Как только Влада удостоверилась, что я крепко стою на ногах, – «крепко» в ее смысле значило, что меня не нужно каждую минуту поднимать с пола, – мне пришлось испытать на себе все прелести служения ведьме. Я уже успела обжечься, когда она готовила бульон (по виду больше смахивающий на зелье), расцарапаться с Зоей, которой приглянулась та же подушка, что и мне. Смазывание ранок становилось сравни пыткам, когда Влада водила белой ладонью по моему локтю и пыталась одновременно справиться с животным, которого держала за хвост. Что интересно, Зоя ни разу не коснулась ее когтями, а я заслужила еще два мелких пореза на скуле.

Сейчас, приседая под тяжестью удивительно маленького для этого дела цветочного горшка, я наблюдала, как Влада протирает мокрой тряпкой пыль в местах, где некоторое время назад должно было образоваться маленькое скопление паучьего семейства. С кухни доносился писк – Зоя, очевидно, готовила себе обед, – ведьма же не обращала на звуки внимания, больше занятая сеянием хаоса в местную фауну.

– Думала, это всё? – обратилась она ко мне сразу после того, как пришлепнула муху резким ударом тряпки. Мир и покой. – Мы сделали только первый шаг в твоем выздоровлении, и скажу тебе, девочка, он не самый важный.

Видимо, я на некоторое время превратилась в сильно изумленную статую, потому что очнулась, только почувствовав, как мои пальцы окончательно задеревенели, и я чуть не выронила горшок.

– Как это, не самый важный? – мне показалось, Владимира за время паузы уже успела потерять ко мне интерес. – Я ведь не умерла.

– Что было бы логичней, и малохлопотней, – бодро заявила Влада, обозревая чистые поверхности. – Хотя, признаюсь, мне давно не хватало такой помощницы. Ты же не против поработать на меня? Все же я тебя кормлю, одеваю, обучаю…

– Нет, что ты, мне очень нравится, – я неудобно перехватила горшок.

– Вот и хорошо. Можешь поставить сюда. Только не разбей. Убью.

В который раз я поразилась, как она прекрасна. Но все же…

– Что ты имела в виду? – я отряхнула ладони, пытаясь малость оживить пальцы. – Разве не это была основная цель – не дать мне умереть?

– Верно, моя девочка, верно, – промурлыкала Влада, и мир простился с еще одной мухой. – Моя задача – сохранить тебе жизнь, но неужели ты думаешь, что именно этим я делаю тебе одолжение?

– Я все еще не понимаю, Владимира, – озадаченно сказала я.

– Можно Влада. Когда у меня настроение есть. Так вот, жить мы тебе дали – я отсрочила твою смерть, но ты и сама понимаешь, что я не всесильна, – ведьма обратила на меня свои магнетические синие глаза. – Ты даже знаешь сроки, я уверена в этом.

Недолго я соперничала с ней в поединке взглядов. Ведь Влада была как никогда права.

– Думаю, три года. Не больше, – я помолчала, неосознанно уставилась в окно, за которым неуклюжая ворона вперевалочку прыгала по грядкам мяты.

Ведьма хлестнула смоченной тряпкой подвернувшегося паучка и начала яро намыливать канделябр.

– Что тебе известно о том, что случилось с такими, как ты? – спросила она с высоты табуретки. – Ведь если есть сроки, то ты знаешь, что произойдет по их истечении. Боль будет страшной?

– Не знаю, – я подержала мысль в голове. Наморщила лоб. – На самом деле, я не припомню ни одного случая, когда бы пропадала звезда. Даже из истории, – я закрыла глаза на мгновение и передернула плечами, отгоняя прочь образ, который навязчиво вплетался в мою память, когда я думала о доме – только не имеющий с ним ничего общего. – Я просто знаю, что максимум, который я могу продержаться без подпитки, – хотя это из разряда невероятного, ведь выжить звезда без силы может не больше лунного цикла, – я подняла на Владимиру глаза: она с увлечением вымывала засохший воск из подсвечника. – Но раз уж так со мной случилось, что я этот цикл пережила… То не больше трех лет. Как только минет это время, меня не станет. Я…

– Растворишься? – подсказала девушка.

– Скорее всего, – кивнула я навалившимся нерадостным мыслям.

– А чего хочешь ты?

– Прости?

– Чего ты хочешь? – Влада спрыгнула с табуретки. – Хочешь ли ты умереть, раствориться, как ты предполагаешь, во Вселенной, стать настоящей частицей всего этого мира? – она выразительно заглянула мне в глаза. – Или, может, ты хочешь жить на земле: начать новую жизнь, попытаться стать человеком в той мере, в которой тебе бы продавали еду, и прислуживать мне до конца своих недолгих дней? У меня всегда найдется работа.