Виктория Авеярд - Шторм войны [litres]

Холмы, реки, побережья Норты. Могущественные технические центры, полные ресурсов. Королевство Нор‑ та – золотая жила, которая только и ждет претендента.

Тысячи солдат тренируются под дождем, не боясь непогоды. Так будет по всему нашему королевству. Приказ разослан везде, от Снежной цитадели до Речной. Мы мобилизуем всех, кого можно, Серебряных и Красных. Армия Озерных собрана и готова к удару. На нашей стороне численность; на нашей стороне способности. Враг уже ослаблен – нужно лишь избавить его от страданий.

Так почему же в глубине души мне так тревожно?

Смотр войск не требует королевской пышности, и мы обе одеты по-солдатски – в синюю форму, отделанную серебром и золотом. Даже мама отказалась от траура. Но мы не забыли ни об отце, ни о мести. Скорбь камнем лежит у нас на душе. Я ощущаю ее на каждом шагу.

Мы пересекаем последний мост и выходим на один из многочисленных балконов, окружающих главное здание цитадели. За окнами горит теплый свет. Хоть дождь меня и успокаивает, но уют тоже манит.

Мать движется быстро, задавая темп. Мы должны встретиться с Тиорой за обедом, но, когда доходим до столовой, ее там еще нет.

Не в привычках сестры опаздывать.

Я смотрю на мать, ожидая объяснений, но та просто занимает свое место во главе стола. Если королеву Сенру не смущает отсутствие Тиоры, то и я не стану волноваться.

По примеру мамы я сажусь и жду. Стражи остаются стоять у двери, по обе ее стороны, но Джиданса тоже садится. Она – знатная дама из древнего рода Мерана, известной в наших краях семьи, и много лет служила нам. Пока королева отрезает себе кусок пышного хлеба, я рассматриваю обширный ассортимент столовых приборов. Вилки, ложки… особенно ножи. Я по привычке пересчитываю возможное оружие на столе, не забыв включить в этот список бокалы с водой. В моих руках они смертоноснее ножа.

Я смотрю на воду, позволяя ей наполнить мое сознание так же, как она наполняет бокалы. Это чувство я знаю, как свои пять пальцем. Но сегодня что-то не так.

Из-за того, чтó мы с мамой сделали.

После событий на острове Провинс уже прошло некоторое время, но я не могу выкинуть их из головы. Особенно звук. Как лорд Айрел давился последними вздохами, не в силах с нами справиться. Дядя короля Калора, некто по имени Джейкос, – певец, и он лишил Айрела способности сопротивляться, прежде чем отдать его в наши руки. Возможно, если бы он боролся, я бы не чувствовала себя так странно. Айрел заслужил смерть. Заслужил гораздо более страшную кару, чем та, которая его постигла. Но воспоминания по-прежнему внушают мне странный, непривычный стыд. Как будто я предала своих богов. Пошла против их воли и сути.

Я помолюсь сегодня. Надеюсь, они ответят.

– Ешь, пока не остыло, – говорит мама, указывая на стоящие перед нами тарелки. – Тиора сейчас придет.

Я киваю и автоматически накладываю себе еды. Мы приняли некоторые меры предосторожности. Никаких Красных слуг в то время, когда мы обсуждаем дальнейшие действия. У Алой гвардии повсюду глаза и уши. Нельзя терять бдительность.

Основное блюдо – рыба. Отбивная из форели, жаренная с маслом и лимоном. Желтый окунь с хрустящей корочкой, посыпанной солью и перцем. Тушеные миноги – их головы срезаны и гордо выставлены в середине стола. Спиральные ряды зубов блестят в мягком свете. На других тарелках лежат золотистые початки кукурузы, овощи в пряном масле, хлебные косички – обычные дары наших полей. Наши сельские угодья обширны и богаты, они способны прокормить страну вдвое больших размеров. В Озерном крае никогда не голодали даже самые бедные Красные.

Я беру себе понемногу с каждого блюда, оставив миноги для Тиоры. Вкус к ним надлежит развивать – и это ее любимое блюдо.

В тишине проходит еще минута, нарушаемая лишь добродушным тиканьем часов на стене. Дождь усиливается и немилосердно хлещет по окнам.

– Армия должна выступить, – говорю я. – Незачем запускать эпидемию простуды.

– Верно, – отвечает мама, жуя.

Она делает жест в сторону Джидансы, и та, встав, коротко приседает.

– Я позабочусь, ваше величество, – говорит она и уходит, чтобы передать приказ.

– Остальные пусть подождут снаружи, – продолжает мама, глядя на наших стражей. Они почти бегом исполняют ее распоряжение.

Я смотрю, как комната пустеет, и нервы у меня натянуты как канаты. То, что мама хочет сказать мне, не предназначено для чужих ушей. Когда дверь закрывается и мы остаемся одни, она смыкает пальцы шпилем и подается вперед.

– Тебя беспокоит не дождь, монамора.

Несколько секунд я спорю сама с собой. Можно наклеить на лицо улыбку, наигранно рассмеяться, отмахнуться. Но я не хочу притворяться перед мамой. Это бесчестно. И кроме того, она меня видит насквозь.

Я вздыхаю и откладываю вилку.

– Я по-прежнему вижу его лицо.

Она смягчается, превращаясь из королевы в мать.

– Я тоже скучаю по твоему отцу.

– Нет, – перебиваю я, напугав маму. Ее глаза слегка расширяются, становясь темнее, чем обычно. – Я, конечно, думаю про отца постоянно, но… – я пытаюсь подобрать уместные слова, а затем говорю как есть: – Я имею в виду человека, который его убил.

– И которого затем убили мы, – бесстрастно заканчивает мама. Не обвиняя, просто констатируя факт. – Это предложила ты.

И вновь я ощущаю непривычный стыд. По моим щекам ползет румянец. Да, сделка с королевой Анабель была моей идеей. Обменять Мэйвена на убийцу моего отца. А еще – на человека, ради которого совершилось убийство. Но до этого еще далеко.

– И не отрекаюсь, – бормочу я, ковыряя еду, чтобы отвлечься. Под взглядом матери я чувствую себя голой. – Он сто раз заслужил смерть, но…

Мама сжимается, словно от боли.

– Ты и раньше убивала. Защищала собственную жизнь.

Я открываю рот, чтобы объяснить, но она продолжает:

– Однако не так.

Мама кладет руку поверх моей. Глаза у нее блестят, полные понимания.

– Не так, – признаю я, горько и разочарованно.

Это было справедливое убийство, плата за смерть отца. Что со мной такое?

Мамины пальцы сжимают мои.

– Разумеется, ты и должна чувствовать себя не как обычно. Как-то неправильно.

У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на наши соединенные руки.

– Это проходит? – спрашиваю я, заставляя себя взглянуть на маму.

Но она не смотрит на меня. Она глядит в окно, на пелену дождя. В ее глазах отражаются пляшущие струи. «Скольких она убила?» – задумываюсь я. Не знаю и не хочу выяснять.

– Иногда проходит, – говорит мама наконец. – А иногда нет.

Прежде чем я успеваю добраться до сути, в комнату входит Тиора. Ее охранники, как и наши, остаются в коридоре. В то время как мама находилась в Норте, вопреки всем традициям Озерного края, Тиора оставалась дома, защищая наши границы. И поддерживая армию в боевой готовности. Она идеально для этого подходит, и, кажется, опасность ее бодрит, хоть мы прыгаем от войны к войне.