Виктория Авеярд - Шторм войны [litres]

Никакой защиты. Никаких гарантий.

Нож в моей руке вдруг становится таким тяжелым.

Я могу бросить его. Бросить и бежать.

Я могу пощадить Мэру.

А могу убить ее.

Выбор прост. И в то же время очень сложен.

Я не сдамся.

И я крепче сжимаю нож.

Эта комната – гроб. Каменная пасть, которая проглотит меня целиком. Я ощущаю себя мертвой, даже когда просто стою на пороге, отказываясь покориться этому месту и человеку, который его создал.

Сердце бьется так громко, что наверняка Мэйвен его слышит.

Он обводит меня знакомым взглядом; такое ощущение, что он стоит слишком близко, хотя нас разделяют несколько метров. Мэйвен смотрит на мое горло, где от страха пульсирует вена. Он вот-вот облизнется. Моя рука тщетно сжимается и разжимается, пытаясь призвать молнию. Все, что я получаю, – слабые темно-фиолетовые искры, которые быстро умирают под тяжестью Молчаливого камня.

Что-то поблескивает в руке Мэйвена, переливаясь в тусклом свете. Видимо, нож. Маленький и тонкий, но достаточно острый.

Моя рука движется к бедру – к пистолету, который всучил мне Тайтон. Но кобуры нет на месте – видимо, я ее потеряла, когда летела с моста.

У меня нет вообще никакого оружия.

И Мэйвен это знает.

Он усмехается, злобно обнажив белые зубы.

– Ты не хочешь мне помешать? – спрашивает он, склонив голову набок, словно любопытный щенок.

– Не вынуждай меня, Мэйвен, – хрипло говорю я, чувствуя, как пересыхает во рту.

Он лишь пожимает плечами. Отчего-то его простая серая одежда выглядит не хуже шелка, мехов и стали. Он больше не король, но никто, видимо, ему этого не объяснил.

– Я тебя не вынуждаю, – надменно произносит он. – Ты не обязана страдать. Хочешь стоять – стой. Можешь даже развернуться и уйти. Мне всё равно.

Я заставляю себя сделать вдох, глубже прежнего. Чересчур знакомое ощущение Молчаливого камня леденит позвоночник.

– Лучше не доводи меня, – рычу я, и в моем голосе смертельная угроза.

– А что ты намерена делать? Стоять и смотреть? – сухо отзывается тот. – Я в ужасе.

Эта наигранная беспечность – наглое притворство. Я достаточно хорошо знаю Мэйвена, чтобы разглядеть в словах свергнутого короля правду – подлинный страх, который пробивается сквозь привычное высокомерие. Его взгляд перебегает быстрее прежнего; он смотрит не на мое лицо, а на ноги. Он двинется с места, когда двинусь я. Побежит, когда я на него брошусь. Несмотря на кинжал, он тоже безоружен.

Не дрогнув, я медленно делаю первый шаг. Захожу в тюрьму из Молчаливого камня.

– Правильно, что в ужасе.

Мэйвен удивленно шарахается, чуть не споткнувшись. Но быстро приходит в себя и крепко сжимает в руке кинжал. Я продолжаю двигаться вперед, а он повторяет мои движения, отступая назад, как в зеркале. Мучительно медленный танец. Мы не отводим глаз друг от друга. Даже не моргаем. Такое ощущение, что я, едва удерживая равновесие, иду по канату над ямой, полной волков. Одно неверное движение – и они меня растерзают.

А может быть, я и есть волк.

В глазах Мэйвена я вижу себя. И Элару. И Кэла. Все мы что-то сделали, чтобы оказаться здесь в эту минуту, когда рушится его мир. Я лгала – и мне лгали. Предавала – и меня предавали. Причиняла боль – и страдала сама.

Интересно, чтó Мэйвен видит в моих глазах.

– Так просто это не закончится, – выговаривает он – негромко и спокойно. Я вспоминаю Джулиана и его способность. – Даже если ты провезешь мой труп по всему миру, ничего не изменится.

– Взаимно, – отвечаю я, оскалившись. Расстояние между нами сокращается, как бы Мэйвен ни старался. Я проворнее, чем он. – Алый рассвет не умрет со мной.

Он криво усмехается.

– Значит, мы оба заменимы. И никому не нужны.

Я отрывисто смеюсь. Я никогда и не была нужной – в том смысле, в каком это слово применимо к Мэйвену.

– Я привыкла.

– Мне нравятся твои волосы, – вдруг говорит он.

И разглядывает мои спутанные каштаново-фиолетовые пряди, переброшенные через плечо. Я не отвечаю.

Последняя карта, которую он разыгрывает, очевидна – и, тем не менее, мне больно. Не потому что я знаю, что это ложь, но потому что помню девушку, которая согласилась бы. Теперь Мэра Бэрроу стала умнее.

– Мы можем бежать, – Мэйвен понижает голос, и его слова повисают в воздухе. – Вместе.

Впору рассмеяться. Глубже вонзить нож в рану. Заставить его страдать в эти последние минуты. Но я чувствую, как моя душа разрывается от жалости к человеку, который столь безвозвратно потерян. И мне искренне жаль старшего брата, которому досталось по полной. Кэл старался и потерпел крах. Он не заслуживает того, что происходит сейчас.

– Мэйвен, – со вздохом говорю я, качая головой и удивляясь его слепоте. – Единственного человека, который тебя любит, здесь нет. Он там, на площади. Ты своими руками сжег этот мост.

Он замирает и становится белее камня. Даже его ледяные глаза не движутся. Я делаю еще один шаг, оказавшись на расстоянии вытянутой руки, но Мэйвен как будто этого не замечает. Я сжимаю кулак, собираясь с духом.

Он медленно моргает. И в его глазах я не вижу ничего.

Мэйвен Калор пуст.

– Очень хорошо.

Стремительный бросок – и кинжал проносится рядом с моим горлом. Я инстинктивно отшатываюсь, избежав гибели. Мэйвен продолжает наступать, продолжает наносить удары – молча. Отражая атаку, мое тело реагирует быстрее мозга – сплошь рефлексы. Я ловче Мэйвена, и мои руки движутся в такт его выпадам. Нужно перехватить противника, прежде чем он сможет нанести какой-нибудь вред этим крошечным, но зловеще острым куском железа.

У меня нет ничего, кроме собственных рук и ног. Главное – удерживать кинжал на расстоянии. Я почти не бью сама, только увертываюсь – а потом пытаюсь свалить Мэйвена подножкой, однако он ловко подскакивает. Моя первая ошибка. Я раскрываюсь, он делает быстрое движение, и удар, который мог бы пробить легкое, оставляет длинный, хотя и неглубокий, порез на боку. Показывается горячая красная кровь, наполняя воздух запахом меди.

Отчасти я жду, что он извинится. Мэйвену на самом деле никогда не доставляли удовольствия мои муки. Но сейчас он не даст мне пощады. И я тоже.

Не обращая внимания на растекающуюся по телу боль, я с силой бью его в горло сжатым кулаком. Он задыхается, спотыкается и падает на колено. Я бью снова, теперь ногой в челюсть. По инерции Мэйвен валится вбок, широко раскрыв изумленные глаза и плюясь серебряной кровью. Если бы не кинжал, я бы воспользовалась этой возможностью. Схватить его голыми руками за горло и сжимать, пока тело не остынет…

Вместо этого я прыгаю и всем весом прижимаю Мэйвена к полу, одновременно пытаясь разжать пальцы, вцепившиеся в рукоятку кинжала. Он рычит, несмотря на поврежденную челюсть, и пытается меня спихнуть.