Геннадий Башунов - Не люди

– Вот он! – тонко взвизгнул один из арбалетчиков и поднял оружие.

Второй оказался проворней. Вместо того, чтобы орать, он выстрелил. Но стрела ушла так далеко, что как бы не попала в кого из той четвёрки, что бежали позади.

Его боялись, и Велион решил этим воспользоваться. Он рванул на уродцев в лоб, доставая своё лезвие. Мечники враз заорали и… да, отшатнулись, освобождая дорогу. На пути оказался один арбалетчик, тот, что орал, а не стрелял, но он тупо тыкал в могильщика арбалетом, будто пытался заколоть его болтом. И всё же с дороги не уходил.

Велион ударил арбалетчика плечом, одновременно располосовав ему правую руку от самого локтя до запястья. Чтобы всё-таки не надумал выстрелить в спину. Мог бы и убить, но зачем лишний раз злить их? Пока за ним гоняются как за незваным чужаком, если же он кого-то убьёт, ему начнут мстить. А так, кто знает, может, и перестанут охотиться за зубастой дичью.

Встретившись с подкреплением, вооружённые всё-таки решились на преследование. Впрочем, Велион без труда убежал от них и забежал в город. Там он забрался в знакомый уже трактир и замер, ожидая погоню. Ждать пришлось недолго.

– Сюда забежал? – крикнул кто-то. – Прямо в ворота?

– Да. Видел его, как тебя сейчас.

– Он что, больной? Кто ж в своём уме полезет к Гневу Древних?

– А как он, по-твоему, выжил в Мёртвом мире?

– Ну… как-то...

– Ладно, уходим. Сверкле нужно как следует перевязать. Здесь чужак не выживет. А если выползет, мы его прихватим на обратной дороге.

Они ушли, а Велион остался сидеть в таверне.

Выходило всё очень плохо. За ними устроили самую настоящую охоту. И что с Каргом? Сумеет ли сбежать?

В своей прошлой жизни Велион дважды попадал в подобную ситуацию. Вот только тогда, в прошлой жизни, он был охотником, а не дичью. Что-то внутри него, то, что могильщик, казалось бы, давно вытравил из себя и забыл, подсказывало – они легко могут поменяться местами.

Бульканье истекающего кровью из перерезанной глотки каторжника стояло в ушах Велиона прямо сейчас, будто не прошло с того момента уже больше двенадцати лет. Вспомнил он и вопли другого, которого Валлай выпотрошил мечом и оставил умирать, потому что добить его просто не было времени, ведь где-то там, впереди, бежали ещё трое, которых им нужно убить, иначе Храм на Болотах Утопленников не получит денег, а им самим всыплют розг.

Как и в тот день, сердце забилось, руки мелко дрожали, но всё это пройдёт, стоит ему достать нож и пойти за ними. Резать глотки и потрошить животы.

Велион закрыл глаза и глубоко вздохнул, пряча клинок в ножны. Нет, он не будет делать этого. Он добровольно отказался от того будущего, что выбрал для него Халки, нашедший его, пятилетнего оборванца, в канаве и приведший в Храм. Иногда убийство кажется самым простым путём, но точно не в этот раз. В конце концов, против него целый посёлок вооружённых замухрышек, и максимум, что он сможет сделать – подороже продать свою жизнь.

Поэтому лучше просто попытаться сбежать. Дождаться темноты и сматывать удочки. На всякий случай проверить ту заброшенную мельницу, где сейчас ждёт его Краг. Если та окажется пустой, Велион попытается догнать напарника на обратной дороге. Если же Шрама убили…

Могильщик скрипнул зубами. Что ж, тогда будет справедливо, если парочка уродцев отправится догонять Крага по дороге за Туманные горы.

Но всё это после наступления темноты. Пока же Велион достал из рюкзака яблоко и принялся грызть. У него есть ещё несколько часов. Сейчас он подкрепится и направится на поиски дороги в глубь Бергатта. Как следует исследовать могильник не получится, но он как минимум может стать немного богаче.

Могильщик доел яблоко и почти с ненавистью уставился на огрызок. Ему жутко хотелось выпить.

***

После обеда буря совсем утихла. Крамни сидел в засаде, сооружённой из палых веток, и вслушивался в звуки леса. Он был отличным охотником, прекрасно стрелял и имел некую чуйку на добычу. И именно эта чуйка говорила ему, что из добычи на сегодня ему уготованы только дерьмовое настроение, отсиженный зад да, быть может, горсть ягод, которую он, если не поленится, соберёт на обратной дороге. Но сидение в шатре дало бы ему то же самое, да ещё и без ягод. Из ягод хотя бы можно сварить компот.

Где-то поблизости хрустнула ветка. Чуйка Крамни встрепенулась, охотник пристально уставился на те деревья, откуда доносился звук. Кажется, там действительно что-то есть.

«Подойди поближе», – подумал Крамни и наложил стрелу на тетиву. Ещё чуть-чуть...

– Чуешь? – громко спросил Рожа, сидевший до того молча и абсолютно неподвижно уже пару часов.

Тень дикого козла шмыгнула сквозь деревья и исчезла из виду. Теперь всё. Дерьмовое настроение и отсиженный зад. Да и что-то даже ягоды собирать расхотелось.

– Чую что? – буркнул Крамни, вздыхая и выбираясь из своего укрытия.

Если поблизости и была другая дичь, она попряталась от бури. Нынешнюю охоту можно считать неудавшейся, а ведь сегодня один из редких дней, когда городские увальни не бродят по лесу и не распугивают добычу.

Рожа молчал, будто действительно ожидал ответа, и Крамни всё же решил принюхаться. Пахло мокрой травой, что в такую погоду неудивительно, и немножко пованивало кислым потом от него самого, но к этому запаху Рожа тоже должен был привыкнуть. От него самого, небось, воняло не лучше.

– Ни хера не чую.

– Говном пахнет, – глубокомысленно сказал Рожа, поворачивая к Крамни своё обёрнутое в тряпки лицо. – Крепким таким говном, заварившемся в этом проклятом месте, что вы называете Бергатт, а лучше было бы называть чирьем на жопе нашего злополучного мира.

– Не пойму тебя, – сказал Крамни, облизывая покрытые шрамами губы.

– В городе творится какой-то пиздец, – всё тем же глубокомысленным тоном произнёс Рожа. – Я чую эту старую шлюху Сильгию. И чую свежую кровь.

– Да и хер с ними, – пожал плечами Крамни.

Уже несколько лет горожане для него были настолько же приятны, как тот самый чирей на том самом месте. Охотник подошёл к Роже, уселся рядом, достал из туеска полоску вяленого мяса и сунул в рот. Хотя, если подумать, есть о чём беспокоиться: если Рожа, чёртов колдун, говорит, что что-то не так, значит, что-то не так. Урмеру не так часто выпускал умалишённую из Башни, значит, и он чуял что-то неладное.

– Я чую ещё кого-то, – сказал после паузы Рожа. – Кого-то… странного. Не пойму ничего.

– А я-то вообще ни хера не пойму, что ты несёшь, Рожа.

– Говорю же, чую, что в городе заваривается какое-то говно. Что здесь непонятного?

Крамни вздохнул и промолчал. Это-то он понял. Ну и что дальше? Какое им, изгоям, дело до того, что происходит в городе?

– Думаешь, это нас не касается? – хмыкнул Рожа. – А я тебе скажу, что касается и ещё как. – Колдун провёл рукой по скрытому под повязками лицу. – Чешется.