Геннадий Башунов - Не люди

– Ну так сними повязки и почеши.

– Ты знаешь, что я не могу.

– Знаю. Но не знаю, почему. И вообще… – Крамни вздохнул. – Ты как-то странно сегодня себя ведёшь. Ты и так вообще-то охрененно странный, но сегодня как будто у тебя совсем ум за разум заехал.

– Сегодня – великий день. Великий. Для этого места. Для большинства других мест – самый обычный день. Но для Бергатта, учитывая масштаб вашей жизни, великий. Я чувствую это.

– Хватит нести чушь.

– Я никогда не несу чушь, Крамни. Великие времена пришли. А в великие времена только и происходит, что льётся кровь. Попомни мои слова. – Рожа накинул на плечо сумку и одним движением поднялся на ноги. – Я пойду. Осмотрюсь.

И вот тут Крамни не то, чтобы удивился, он просто-напросто охренел.

– Куда ты пойдёшь? – ошалело спросил он. – В город? Тебя же там не видели ни разу. Не дай боги, попытаются убить.

– Нет. Горожанам сегодня есть, за кем охотиться. Я поброжу по окрестностям. Быть может, схожу в Башню.

– Но…

– Но я никуда не отходил от вас последние пятьдесят лет, с тех пор, как появились первые изгои? Так и есть. Но, быть может, именно это поможет тебе понять, насколько великий сегодня день.

– Ты же вернёшься? – спросил Крамни.

– Возможно. И, возможно, если даже вернусь, ты меня никогда не узнаешь.

– Ч… чего? Возможно? Но…

– Да, Крамни, возможно. Или вернусь, или нет. Так бывает. Всё заканчивается. Я могу умереть прямо сегодня или завтра. А может случиться так, что моё присутствие здесь станет не нужно или даже опасно. Быть может, именно сейчас я должен присутствовать где-то в другом месте, где не происходит великих дел, а тот факт, что я засиделся здесь, только повредит всем. Поэтому не переживай, если я не вернусь. – Тряпки, из-под которых едва виднелись два налитых кровью глаза Рожи, повернулись к Крамни. – Ты же помнишь, что обещал Варлу?

– Варлу? – переспросил Крамни.

– Варлу, Варлу. Ну, помнишь то обещание, за которое он оставил тебе жизнь?

– Что помогу в случае чего его сопляку?

– Именно, – кивнул Рожа. – Ты ведь никогда не думал, что тебе придётся это делать? Точно так же, как и не думал о том, что уйду я. А вот посмотри, как на самом деле оборачивается: я ухожу, а старое обещание помочь сыну Варла, быть может, придётся выполнять. Мы никогда не знаем, как повернётся жизнь. Прощай, Крамни. Желаю тебе пережить эти великие времена, что пришли в вашу глухомань. Предупреди о них остальных.

Рожа похлопал Крамни по плечу и через пару секунд исчез за деревьями, будто его и не было.

Крамни потёр подбородок. Творилось что-то невообразимое. А значит, нужно действительно сделать то, о чём говорил Рожа – предупредить остальных и готовиться к худшему. А после он сядет на свой порядком затёкший зад, крепко выпьет и подумает о будущем.

К их возвращению на хутор вторая группа поисковиков ещё не объявилась. Вдоволь наревевшиеся бабы разошлись по собственным делам, а на приличном расстоянии от посмертного ложа дровосека столпились дети разных возрастов. Их куда больше интересовали увечья, нанесённые Керагу, чем, собственно, смерть чужого им человека. Не бойся они, что труп может восстать, наверняка начали бы бросать в него камнями или что-то в этом духе.

Впрочем, у Хасла сложилось предвзятое отношение ко всем хуторянам, кроме Миреки. Виной тому отец, в каждый удобный момент заводивший одну и ту же песенку: каждый житель хутора – злобное жадное говно, а не человек. Как иногда убеждался сам охотник, утверждения отца не были безосновательными.

– Нужно закопать труп, – сказал Хасл, обращаясь больше к Жереву, чем к остальным.

– Закопаем, когда вернутся наши. Мы все должны присутствовать на похоронах брата.

Они разогнали детишек и устроились у стола, благо дождь закончился, а плотно утоптанную землю и так-то почти не размочило, да ещё и ветер подсушил. Некпре сразу куда-то ушёл. Видимо, прятать деньги, чтобы отец не забрал – по дороге назад они сговорились ничего не рассказывать про монеты, оттягивающие им пояса.

– Как думаешь, Хасл, нужно рассказать об этом Другу? – спросил Эрли, засовывая в рот пару корешков, которые он нашёл по дороге.

– Думаю, надо.

– Он заберёт кого-то из стариков, если его вызвать…

– А что делать? Чужак может убить ещё не одного человека.

Жерев, удобно устроившийся на своей куртке, похрапывал. Как будто это не у него друга убили…

– Надеешься, что Друг заберёт Викле? – шёпотом спросил Эрли. – Думаешь, не будет его, и тебе легче станет сосватать Миреку?

Хасл лишь слабо усмехнулся в ответ.

Да, он надеялся именно на это. Впрочем, на очереди мог быть трактирщик или старший из рыбаков – Эзмел. Всем другим сильно меньше сорока лет, и уж они-то явно не будут противиться вызову Друга. В этом году осталось два Йоля, и если внепланово позвать Друга, до конца года не доживёт ни один из трёх стариков. Два из трёх, что на ближайший Йоль заберут Викле. Два из трёх, что после посещения Другом города Хаслу удастся заполучить Миреку, которой во время прошлого Йоля исполнилось семнадцать, и ей пришла пора выходить замуж. Хасл, ему уже девятнадцать, два года ждал этого, понимая – ненависть его отца к Викле взаимна, и на Хасла эта взаимность тоже распространяется.

– Как думаешь, долго они будут ходить к озеру? – спросил Эрли громким голосом, как ни в чём не бывало.

– Ещё час, не меньше, – пожал плечами Хасл. – Туда дорога длиннее, да и мест, где можно спрятаться, больше. Сам будто не знаешь.

– Так чего ты сидишь, олух? – прошипел охотник, кивая куда-то в сторону.

Хасл проследил направление и увидел Миреку, стоящую рядом с баней, угол которой едва выглядывал из-за хозяйского дома. В руках девушки была полная кадушка мокрого белья. Поняв, что охотник увидел её, Мирека кивнула ему и сразу же нырнула за баню.

– Пойду до ветру схожу, – задумчиво проговорил молодой охотник. – Кажется, яма за баней?

– Наверное. Я по дороге успел сходить. Проверь сам.

– Вот и проверю.

Никого из взрослых на виду не было, да и детей они напугали так, что те сбежали в один из маленьких домов. Кажется, никто его не видит… не увидит их…

У Хасла закружилась голова. Нырнув за баню, он увидел Миреку, ловко развешивающую на шест портки левой рукой, а правой прижимающую к боку кадку. Одним долгим взглядом он окинул её длинные волосы, узкую спину и широкие бёдра, икры, едва торчащие между юбкой и разбитыми башмаками с высокими голенищами, а, самое главное, её зад, буквально готовящийся разорвать узкое платье.

– Тебе помочь? – спросил он, с трудом сглатывая булькающий в горле комок.

– Помоги… кадка тяжёлая… а в грязь ставить не хочу… – буквально исчезающим голосом произнесла девушка.