Геннадий Башунов - Не люди

Да, Бергатт сожрал всех их. Возможно, старый город когда-нибудь схлестнётся с Серым зверем за право пожрать выживших, и свежие кости лягут на землю. Пока же люди осторожно ступали по развороченной брусчатке, усыпанной обломками камней. Жадные до солнечного света кусты тянули свои уродливые лапы кверху. Ветви деревьев, поросшие шиповидными листками, стелились по крышам, перебрасывались с дома на дом, практически не давая косым вечерним лучам упасть на каменные стены и дорогу. Кустарник разрывал брусчатку, впивался в стены, забирался в окна, обвивал деревья, но те оказались слишком сильны, чтобы пасть под натиском братьев-карликов. Люди шли сквозь тёмный коридор из серого камня, на котором лишь изредка можно было рассмотреть старую краску, и тёмно-коричневой растительности. Мрачные тона навевали тёмные мысли.

Но ещё более тёмные мысли пришли к ним вместе с другими цветами – бело-жёлтым и зеленовато-синим. Бело-жёлтыми были кости, высушенные солнцем и обмытые дождями. Они лежали везде, переломанные, раскрошившиеся от старости. Где-то виднелись целые скелеты, каким-то образом сохранившиеся за долгие десятилетия, где-то – лишь фрагменты и обломки костей, а местами останки громоздились кучами. И везде: под костями, над костями, среди костей, в кустах, посреди камней, у входов в дома, внутри темнеющих развалин, на крышах и в пересохших фонтанах; в любом месте, где была хоть крупица железа, серебра, бронзы, меди, свинца или золота, тревожно и пугающе светились проклятья Древних.

Здесь, на окраине Бергатта, их оставалось не так уж и много: большая часть исчезла со временем, некоторые впитались в деревья, а другие обезвредили несчастные вроде Мерше – кто-то унёс с собой в город, а кто-то остался здесь свежей грудой костей. Но дальше, буквально в двух кварталах, сияния становилось всё больше, оно приобретало красные оттенки, а воздух дрожал от готового вот-вот высвободиться напряжения.

– Надеюсь, мы найдём чужака быстро, – проговорил Хасл, едва шевеля помертвевшими губами.

– Перчатки, помнишь перчатки? – медленно произнёс Эрли. – Они пахли мёртвыми людьми и мёртвой магией. Здесь пахнет почти так же.

Молодой охотник кивнул, тиская мокрыми ладонями арбалет с наложенным болтом. Да, друг прав. Неужели чужак мог найти их здесь? Кроме как в Бергатте искать барахло негде…

… но если найденный ими чужак был в Бергатте… как он мог пройти от Серых полей до руин незамеченным стражей, которую Викле всегда выставляет у своего хутора? И ведь второй чужак искал еду у хутора. Пусть мимо пройти ему бы и не удалось, но…

… но мысль ускользала от Хасла. В его голове вновь засел туман, будто бы он пытался вспомнить тот день, когда Друг увёл отца, а тот кричал, кричал и вырывался…

Сапоги Хасла ступали по неровной мостовой, давили редкие стебельки травы. Всё труднее становилось дышать, пот стекал ручьём по вискам и лбу, норовил затечь в глаза. А ведь им надо смотреть в оба…

– Видите кого-нибудь? – спросил Зерв.

От звуков его голоса молодой охотник едва не нажал на крючок арбалета.

– Нет, – буквально прошелестел Эрли, – а мы уже два квартала прошли.

– Он мог уйти куда угодно… – сказал каменщик. – Зря мы вообще сюда сунулись.

– Но мы должны были его напугать, – промямлил Некпре.

– Расчёт был на то, что чужак уже умер, – обрезал старший сын Викле, – а мы либо должны найти его труп, либо напугать так, чтобы он побежал прочь из развалин, а лучше угодил в ловушку Древних.

Они остановились, поглядывая по сторонам. Идти дальше – самоубийство: проклятья ждали их на каждом шагу. Лес рос так густо, что пробраться через него не представлялось никакой возможности. Да и стены домов буквально склонялись над дорогой, а ветви стелющихся по ним деревьев тянулись через улицу, словно хотели сцепиться в яростной драке.

– Пошли на другую улицу? – предложил Некпре. – Дальше всё равно не пройдём.

– Пошли, – согласился Хасл, а Зерв пожал плечами и первым двинулся по перекрёстку к отряду Эзмела.

Хасл быстро обогнал своего – как он надеялся – будущего родственника. Арбалетчик должен идти впереди облавы…

В развалинах Бергатта можно найти не только деревья, камни, кости и злую магию. Была здесь и каким-то чудом пережившая гнев Древних живность, которой удалось приспособиться к новой жизни. Хасл едва не вляпался правой ногой в подрагивающий студень, медленно тянущийся по брусчатке. Рассмотрев тварь поближе, молодой охотник сплюнул и выругался – внутри полупрозрачного слизня растворялись большие жирные пауки. Как назло, в эту же секунду ему на лицо опустилась липкая и очень крепкая паутина, свисающая с одной из ветвей. Арбалетный болт отскочил от мостовой, высекая искру, и покатился по дороге.

– Хасл, мать твою!

– Да сними ты уже эту сраную паутину с моего лица!

– Сам снимай!

Трясущимися руками Хасл положил арбалет на свободный участок мостовой и очистил лицо. Его тошнило. Ноги подкашивались.

– На паутинах проклятья не задерживаются, – успокоил его каменщик.

Хасл не стал говорить, что он просто боится пауков, а прикосновение паутины для него хуже калёного железа.

– Трусишка Хасл, – протянул Зерв. – Арбалет-то подбери.

Охотник с трудом справился с желанием толкнуть ублюдка в ближайший дверной проём, по верху которого крепилась, слабо поблёскивая синим отливом, ржавая стальная полоса.

Студень тем временем, подрагивая и чмокая, вползал в щель между древесным корнем и валуном, выдранным, должно быть, из какой-то скалы – для постройки такие большие камни вряд ли кто-то бы использовал. Впрочем, кто их, Древних, знает, что они строили и как. Что в этой щели – гнездо слизня или кладка какой-нибудь незадачливой паучихи – Хасл знать не желал. Всё ещё подрагивающими руками подобрал арбалет и кое-как его взвёл, вложив второй из шести болтов.

– Эй! – послышался издалека крик Эзмела. – Ты кто?

И тут же:

– Вот он, вот он! Лови его! Он к вам бежит! К вам!

Зерв и Эрли бросились дальше по улице, спустя пару секунд каменщик и Некпре побежали следом, а внезапно абсолютно успокоившийся Хасл как следует прицелился из арбалета. Пусть бегают, ему достаточно одного выстрела.

Наконец охотник увидел первого в своей жизни чужака. Он отличался чудовищным ростом, имел чёрные крылья за спиной и невероятно уродливое лицо – оно казалось пустым, как коленка, хотя и рот, и нос, и глаза, и уши, вроде, на своих местах. Хасл пустил болт в чужака, едва не зацепив кого-то из своих. Но арбалет не лук, охотник пользовался им чуть ли не в первый раз, потому промазал по уроду, несущемуся навстречу Эрли.

Поняв, что его зажимают с двух сторон, чужак метнулся влево, намереваясь бежать прочь из руин. Хасл с удивлением понял – за спиной у чужака развеваются не крылья, а полы странного по крою плаща. В тот же момент охотник выпустил ещё один болт, и снова мимо.