Алексей Кондратенко - Катрина: Реквием ангела, исповедь демона

— Ты говоришь так, словно я не вернусь, — наемница медленно повернулась в моих руках. Её нежные руки обвили мои плечи. — А я вернусь. Обещаю.

Наши взгляды встретились. Мы кивнули друг другу как два заговорщика.

— Уже поздно, я опаздываю, а должна была прибыть вовремя. Чем скорее я явлюсь в поместье, тем меньше вопросов это вызовет. Меня ждут там как почетную гостью. Отпусти меня. Не стоит испытывать терпение моего отца.

Я поцеловал её. Потом ещё раз. И только тогда выпустил из объятий. Катрина взяла со спинки стула свой плащ и стремительно направилась в коридор.

Она распахнула входную дверь, вышла в подъезд, и, когда я уже не надеялся вновь увидеть её глаза, остановилась на мгновение и с нежным трепетом посмотрела на меня.

— Жди меня, Марк.

Катрина сделала шаг к лестнице и исчезла, оставив дверной проем пустым как никогда.

Час назад огненный круг солнца опустился на западе, забрав с собой последние обломки дневного тепла. На востоке чернела восходящая ночь.

После заката необычные гости из других стран не заставили долго ждать своего появления. Как только тяжелая тень декабрьских сумерек сгустилась над Прибалтикой, из аэропорта и вокзала, по пустынным автомагистралям и людным улицам потоком устремились дивные автомобили. Такое оживление происходило в этом городе раз в 10 лет с начала XX века.

Поминальный бал ожидал древнейших из живущих. Вечер памяти навеки сгинувших во мраке. Много лет тому назад в период глубокого отчаянья после гибели своей возлюбленной Виктор Ворман придумал этот мрачный праздник в память о всех павших лордоках.

По обеим сторонам подъездной дороги от самых врат до особняка вились черные траурные флаги, знаменующие наступление бала памяти. Материя с хлопками истово билась на ветру, то сливаясь целиком с окружающей тьмой, то появляясь из воздуха и снова трепеща.

Красный Ягуар XJ прибыл в поместье Вормана первым. Сбросил скорость, подъезжая к статуе женщины, простиравшей руки к небу. Ягуар остановился у ступеней к дому.

Прибыл Валентин Венгерский — лорд-маршал, своим видом напоминавший о временах рыцарских поединков и стальных доспехов. Его длинные волосы благородно спадали на плечи, а старомадьярское лицо подчеркивала аккуратная борода. В этот раз, вопреки общепринятой традиции, Валентин приехал без сопровождающих.

Стоявшие у парадного входа слуги в белых фраках, перевязанные траурной лентой, с почтительным поклоном открыли двери для гостя. Дворецкий проводил его в большой гостиный зал, изобилующий мрачным роскошным убранством, к обществу гостей из малочисленного английского клана Астрид Сандерленд, приехавших ещё до рассвета.

Валентин галантно поклонился девушке необычной внешности, сидевшей в окружении своих подданных. В свое время она снискала славу жестокой убийцы и получила на родине прозвище «Кровавая Астрид из Арля», которое весьма ласкало её слух. Переливающиеся темной рыжиной волосы её были убраны наверх в элегантный пучок с плетеными прядями. Выразительные изумрудно-черные глаза с мерцающим золотом зрачком остановились на венгерском лорде-маршале. Крупные безжизненно-бледные губы на белом лице, прикрытом черной вуалью, тронула приветственная улыбка.

Астрид поднялась из кресла, дабы выразить свою дань уважения вошедшему лорду-маршалу. Её строгий темно-серый в полоску костюм с острыми плечами и узкой юбкой в плавной динамике её движений приобретал ещё большую изысканность.

— Леди Сандерленд! Астрид, дорогая! Как я вам рад! — хриплым голосом приветствовал Валентин Венгерский.

Он почтительно поцеловал протянутую точеную как льдинка руку.

— Сколько мы не виделись уже?

— Лет пятнадцать, если не считать нашу встречу на прошлом Поминальном балу, — меланхолично ответила Астрид и попыталась найти глазами сопровождающих Валентина. И тут же изумленно повела бровью. — Ты один?

— Порой охота сбежать от дел клана. К сожалению, ненадолго. Хороший управленец никогда надолго не забывается отдыхом. Вне зависимости от количества хлопот в его владениях, — с гордостью осведомил Валентин.

К ним подоспел советник Виктора Норберт с церемониальным приветствием от имени клана Вормана и дежурными расспросами, хорошо ли Валентин добрался до Калининграда.

— Добрался неплохо. Поездом. Заказным, — отвечал Валентин. — Признаться, они уже не те, что раньше. Современные представления о комфорте измельчали. Астрид, а где твоя жемчужинка Сандрин Вольтер?

— В Лондоне. Занята подготовкой к судебным тяжбам, связанным с интересами нашей фирмы. — Астрид нетерпеливо подкатила глаза: — Хотим запретить деятельность одной христианской общественной организации, которая пытается восстановить деятельность приходов в бесхозных церквях.

— Ах, суды! Раньше с этим тоже было гораздо проще, — кровожадно усмехнулся венгерский лорд-маршал. — Перерезал пару глоток на глазах у вонючей толпы, запретил им креститься, и проблема решена.

По залу прокатился всеобщий одобрительный смешок. Прибытие нового собеседника внесло оживление в неспешный разговор. Валентин присоединился к беседе, которая прервалась с его появлением. Общество Астрид Сандерленд пользовалось популярностью, никто не упускал возможности пообщаться с одной из старейших лордоков.

Хозяина поместья, Виктора Вормана, и большинства его подданных здесь не было. Они занимались последними приготовлениями перед церемонией открытия поминального бала. Прилетевшие вчера Вэллкаты в гостином зале тоже пока не появлялись.

На протяжении часа Зан и Джаред вели спор в уединении вдали от посторонних ушей в библиотеке. Зан свирепствовал из-за неповиновения Катрины. Всё время, что Катрина оставалась в Калининграде, он не находил покоя в Белграде. И никакие уловки из тех, что Зан поручал Джареду, надеясь подтолкнуть Катрину к расставанию с фотографом, не сработали. Его гнев был не простым отцовским недовольством. В этом гневе лордом-маршалом сознательно заключалась вся лютая ненависть к людям и любви. Ко всему, что несет свет. Отвращение к слабости слабых, коим Зан считал Марка, и ненависть ко всему христианству, какая только горит в сердце вампира.

Джаред же, невзирая на желание разлучить наемницу со смертным, и несмотря на боль, которую невольно Катрина доставляла ему, выступал в её защиту. Это только сильнее злило Зана. Он не желал даже смотреть на Джареда, всякий раз, как тот оправдывал её, говоря, что Катрине нужно больше времени, чтобы оставить эту свою пустую романтическую забаву. Зан только больше кричал и отчитывал Джареда, а затем раздраженно отворачивался от своего советника.

Вид его величественной фигуры, облаченной в черный мундир лорда-маршала Триумвирата с черными эполетами, в темной библиотеке на фоне ночного окна делал разгневанного Зана подобным императору-тирану.