Алексей Кондратенко - Число начала

— Одиночество это конечно неприглядное чувство, но смерть страшнее…

— Я не собираюсь умирать. Помнишь, я спрашивал тебя: разве нельзя просто жить?

— Для многих простой жизнью является то, что ты никогда не сможешь принять, Марк. То, с чем ты бы стал бороться, будь у тебя силы. Отдай статью.

— Нет, не отдам, если мы не будем искать число вместе, — честно сказал я.

— Ты знаешь, я в любом случае возьму ее, — предупредила Катрина.

Я устало повесил голову, а Катрина продолжила, смягчившись:

— Я могу представить, каково тебе пришлось. Для тебя эти дни стали тяжелым потрясением. Тебе трудно вернуться к своей жизни. Но рассуди трезво, сначала ты мечтал сбежать от меня как можно дальше, а теперь же просишь взять тебя с собой. Приключений не хватило?

— Я же говорю, дело не только в открытии.

— А тогда в чем еще?

— В тебе.

[1] Кеннет Т. Бэйнбридж, американский физик. В 1936-м году в соавторстве с американцем А. Дж. Демпстером (и одновременно с работавшим в Германии австрийцем Й. Х. Э. Маттаухом) создал масс-спектрометр с двойной фокусировкой для измерения массы атомных ядер. После успешного испытания плутониевой бомбы 16 июля 1945 года в Jornada Del Muerto близ города Аламогордо в штате Нью-Мексико, будучи специалистом, ответственным за испытание, Кинет Бэйнбридж, едва отзвучал взрыв, повернулся к Роберту Оппенгеймеру и сказал: «Теперь все мы — сукины дети».

Наихудшее состояние человека — это когда он перестает сознавать и владеть собой.

Мишель Монтень

Катрина вопросительно приподняла брови.

— Ну да, — сдавлено произнес я, — ты была там, в баре, понимаешь?.. Слушай, разве тебе не все равно, что со мной случится? Давай закончим это дело вместе. Мне плевать, если впереди опасность.

— Марк, ты сам себя перебил. Я была в баре и что?

— Ты единственная, на кого я обратил внимание после того, как потерял Марину. Для меня это что-то значит. Мимо прошло столько женщин, и только ты… — мой голос становился все тише, и потом я замолчал.

— И только я одна пробудила в тебе интерес? Заставила тотчас же забыть любовь и скорбь и вожделеть другую? — вслух произнесла мои мысли она, только в более резкой форме, обнажая все те слова, что я пытался сгладить. — Я не хочу, чтобы ты путал настоящие чувства с часто встречающимся явлением, когда люди впадают в зависимость от подобных мне. История стара как время. Конечно, ты увидел меня среди остальных женщин. Кто они по сравнению со мной? Но это не меняет реального положения вещей.

— Почему не хочешь? Согласен, я просто человек со своими слабостями, а ты Снежная королева. Холодная, прекрасная, словно из сказки. Но почему тебе не всё равно?

— Марк! Протрезвей. У меня нет времени на подобные разговоры.

Я снова зашагал к перилам, потом развернулся и подошел к ней:

— Хорошо. Все, что происходит из-за числа начала, имеет отношение и ко мне. Может быть это твой мир, но он коснулся меня. По ошибке все завертелось вокруг меня. И я хочу узнать, за что меня хотели убить, за что отдавали свои жизни люди, служащие в этой международной охранной организации, за что забрали жизни Вайнера и Вольского. Хочу знать, существует ли в действительности то нечто, за что некоторые люди могут отдать несколько других человеческих жизней без зазрения совести, — я с надеждой заглянул в белое лицо Катрины. — А самое главное, хочу узнать, можно ли вернуть жизнь тому, кто жизни забирает. Можно ли вернуть жизнь существу, природу которого я до сих пор не могу постигнуть?

— О чем это, черт тебя возьми, ты толкуешь? Нельзя, конечно! — быстро возмутилась Катрина. — Вампиром можно стать, но невозможно стать человеком. Проклятье можно заполучить, а дар нужно не потерять, Марк. Человеческая жизнь это дар данный не всем. Некоторые не заслужили ее по праву рождения, поэтому им никогда не стать смертными. Ты должен это понять! Марк, твои мысли помутились, — начала она более мягким тоном, — в эти дни ты мог умереть. Не стоит рисковать своей жизнью из-за своих желаний.

— Эти дни, это часть моей жизни. Подъезд моей бывшей девушки выглядит так, словно там взорвали ядерную бомбу. На моих глазах умирали люди. Я не могу это просто выбросить из головы. Я не могу отдать тебе эту папку, не зная, куда она тебя приведет, какие вопросы поставит и вообще, выведет ли она на этот ваш ключ от мира. Мне открытие Вайнера не нужно, мне важно его просто найти. Вместе с тобой. Мне нужно знать, Ключ — это дьявольская уловка или шанс исправить несправедливость. Может быть, это посланный свыше случай? Что если открытие дает всего одну попытку, запускает необратимую реакцию? Возможно, я снова покажусь тебе наивным глупцом, но я хочу, чтобы ты приняла правильное решение. Это должно быть не то, что тебе велено исполнить. Не то, чего бы хотели те, кто тебя послал, а именно твое желание. Пожалуйста. Мне кажется, я знаю, чего бы тебе хотелось. Мне кажется, только ты одна из подобных тебе, можешь об этом мечтать. И это главное.

— Что же это за мечта, по-твоему?

Я улыбнулся и подошел к ней еще ближе.

— Это твой секрет, я не могу его разглашать.

— Только представь, вдруг ты ошибаешься и та моя мечта, о которой ты думаешь, на самом деле твоя, — сказала она.

Мы замолчали, не сводя друг с друга взгляда.

— Пожалуйста, давай поедем вместе. Куда бы эта статья ни привела.

— Разве ты не боишься меня?

— Я всегда буду тебя бояться, — честно ответил я. — Но если есть хотя бы один шанс помочь тебе, я его не упущу.

— Ты говоришь так, как будто можешь что-то решать.

— Я и решаю. Остаться до конца.

Она задумчиво посмотрела в сторону, оценивая новые обстоятельства. Я молчал. Лишние слова были ни к чему. Оставалось ждать только, что скажет Катрина. Ее глаза внимательно заглянули в мои.

— Марк…

И тут ее прервал звонок моего телефона. Я достал сотовый и не глядя сбросил звонок.

— Я им перезвоню. Продолжай.

Телефон снова зазвонил.

— Ответь, я подожду.

Я нехотя ответил на звонок.

Послышался недовольный голос моего редактора, Марии Андреевны:

— Так, я не поняла, ты куда пропал, Меерсон? Вышел на работу, а потом в загул? Меерсон, у меня тоже свои трагедии случались, однажды я месяц ни на каких мужиков внимания не обращала, не спала, не ела, не дышала, но нервы своему начальству не трепала и работу не забрасывала. Марк, я думала уже, не произошло ли самое худшее, — устало произнесла она, — себя виню, думаю, вдруг парень с горя решил совершить какую-нибудь глупость. Ему отвлечься надо, а я отпустила его в квартиру этого дурака Вольского, прости Господи! Но нет, Меерсон жив, здоров и где-то там бегает…

— Мария Андреевна, — перебил ее я, видя, что Катрина двинулась к лестнице, — мне сейчас некогда. Мы обязательно поговорим потом.