Андрей Ерпылев - Город каменных демонов

А вдруг милиционер прав и следующей будет его очередь? Или Веры? Вдруг они ненароком действительно прикоснулись к краешку такой тайны, что жизнь человеческая по сравнению с ней ничего не стоит? И то сказать — приезжие «братки», кавказцы, архивариус… А сколько они еще не знают? Какие мрачные тайны хранит старый замок Гройбинден?

И тут мысли приняли прямо противоположное предыдущим направление.

«А что, если все, случившееся позавчерашней ночью, только привиделось? Допустим, съели чего-нибудь не того за ужином… Вера, помнится, жаловалась на мигрень… Ерунда! Сразу двоим?.. А почему двоим? Может, все, включая ночь, проведенную рядом с милой, просто ночной кошмар?.. А почему не может привидеться двоим? Разговаривали об одном и том же, читали, спорили, архивариус покойный с его романом… В Средневековье вон целым городам мерещилось невесть что!» [37] В Средние века в городах Западной Европы нередки были массовые психозы из-за отравления хлебом, выпеченным из муки, пораженной спорыньей — грибком, содержащим микотоксины (растительные алкалоиды).

— Ваша фамилия Князев? — вздрогнул Женя от раздавшегося над ухом хрипловатого баска.

— Да, а что? — вышел он из ступора, окинув взглядом спрашивающего, на первый взгляд — абсолютная копия вчерашнего замкового охранника. Разве что не в милицейском камуфляже, а в недешевом темном костюме, шитом на заказ, и темных же рубашке и галстуке. Человек в черном.

Как можно не заметить приближения такого мордоворота? Одно из двух: либо он перемещается абсолютно неслышно, как японский ниндзя, либо Евгений банально задумался. «Заснул с открытыми глазами», как смеялись одноклассники, обожавшие шутить над Женей в таких ситуациях, — бумажки с обидными надписями на спину вешать или тетрадку вверх ногами переворачивать. Да и впоследствии случались с ним такие казусы…

— Вас просят в машину.

— Что значит просят? — опешил Евгений, в мозгу которого билось трусливое: «Началось… Неужели прямо перед зданием милиции?..» — Кто просит? В какую машину?

— Пройдемте, — буркнул «черный», отодвигаясь в сторону и делая приглашающий жест рукой. — Там узнаете.

Вдвоем они подошли к роскошной темно-синей, почти что черной иномарке с тонированными стеклами, выделявшейся среди тоже недешевых автомобилей, припаркованных на милицейской стоянке, как черный лебедь среди разномастных уток.

«Ни за что не сяду».

— Вас подвезти? — раздался из полутемного нутра машины хорошо поставленный мужской голос. — В такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выгоняет, а вы даже без зонта.

Действительно, Князев только сейчас обратил внимание на накрапывающий, мелкий, как пудра, дождик.

— Спасибо, — Евгений отвернулся с независимым видом. — Мне недалеко.

— И все равно садитесь, — широкая дверь авто распахнулась, преграждая ему дорогу. — Мне кажется, что вы не откажитесь прокатиться именно со мной.

— А чем же это вы так знамениты? — начал раздражаться Князев: «Подумаешь, какой-нибудь местный нувориш…»

— Да ничем, собственно… — сник, судя по изменившемуся тону, невидимый обитатель авто. — Разве что фамилия у меня многим здесь известная. Мельник. Не слыхали часом?..

«Сам Мельник? Похоже, в ход пошла тяжелая артиллерия…»

Не отдавая себе отчета в том, что делает, повинуясь гипнозу незнакомца, Женя нырнул в теплое уютное нутро автомобиля, тут же мягко тронувшегося с места, едва он захлопнул дверь…

Знаменитый Мельник, по слухам, повелевавший Краснобалтском чуть ли не с пятидесятых годов, выглядел неожиданно моложаво и совсем не так, как представлял себе Евгений чиновников его разряда. Чисто по прессе и телевидению, конечно, поскольку за свою жизнь лично еще ни с одним не встречался.

Лысоватый мужичок лет пятидесяти, на вид примерно такого типа, представителей которого можно встретить возле недорогих пивных или за доминошным столом, где-нибудь в тенистом дворике. Словом, почти такой же маргинальный индивидуум, как и тот, которого только что провел мимо задумавшегося Князева сумрачный старшина с фонарем под глазом. Разве что вместо кургузого пиджачка и «треников» градоначальник был одет в очень приличный серый с искрой костюм и белую рубашку при столь любимом всеми выходцами из советской номенклатуры красном галстуке.

— У меня пятно на рубашке? — осведомился, сверкнув безупречными зубами, мэр. — Или ус отклеился?

Сообразив, что пялиться так открыто на незнакомого человека более чем бестактно, искусствовед покраснел.

— Что вы хотели? — спросил он нарочито грубо, чтобы скрыть неловкость. — Это что: похищение?

— Боже упаси! — всплеснул розовыми ладошками «народный избранник». — Это у вас шутки такие в Ленинграде… пардон, в Санкт-Петербурге?

— А откуда вы знаете, что я из Питера?

— Я обязан такое знать, молодой человек. Это входит в число моих прерогатив. К тому же городок наш маленький, все всех знают… Кстати, передавайте привет Татьяне Михайловне. Вам у нее не тесновато?

— Почему?

— Как же? Три человека в одной квартире… Могу предоставить вам другое жилище.

— Камеру?

— Вам никогда не говорили, что у вас своеобразный юмор, Евгений Григорьевич?

— Но ведь единственная гостиница…

— Да, это печально. Но город располагает и другими помещениями. Мы не из бедных, знаете ли.

Мягкий говорок Мельника с легким, едва уловимым акцентом обволакивал, гипнотизировал…

«Чего ему от меня нужно? — с трудом боролся с дремотой Женя. — Тоже будет запугивать?»

— Скажите прямо, — потребовал он, усилием воли стряхивая сон. — Что вам от меня нужно? Вы тоже хотите, чтобы я уехал? Как этот…

— Кто?

— Не важно. Хотите или нет?

— Побойтесь Бога! — Степан Ильич даже отшатнулся. — Вы нелогичны. Стал бы я предлагать вам служебное жилье, если бы хотел выставить из города!

— Тогда что?

Градоначальник промолчал, глядя в окно, за которым как раз неторопливо проплывал так испугавший Женю и Веру памятник фон Мюльхейму.

— Я не буду вас спрашивать, молодой человек, — печально промолвил он, — видели ли вы, сколько в городе монументальной скульптуры, доставшейся в наследство от прошлого… Вы приехали сюда именно из-за нее. И конечно же, вы в курсе, что многие из статуй находятся в плачевном состоянии…

— Я не реставратор.

— Неправда. В том числе и реставратор, — мягко возразил Мельник. — Но в первую очередь вы скульптор.

— Я весьма посредственный скульптор.

— Опять неправда… Скульптор вы весьма одаренный, я наводил справки. Ну, к чему вам этот зачуханный музей? Это же не Эрмитаж!

«Что верно, то верно».

— А тут вам огромный музей под открытым небом. Это ли не мечта ученого? Да вы здесь не только кандидатскую диссертацию напишете, но и докторскую! — горячо убеждал молодого человека мэр. — Да и сколько вы там в своем музее получаете? Десять тысяч в месяц? Пятнадцать?