Анна Клименко - Лабиринт Сумерек

– Я все время думала о тебе, – пробормотала Эристо-Вет.

Холодная ладонь накрыла ее пальцы, и снова ийлура не посмела выдернуть руку.

– Знаю, – голос матери доносился как будто издалека, хоть она и сидела рядом, – мне жаль, что у нас не было времени побыть вместе.

– Да, жаль… – эхом откликнулась Эристо-Вет.

В зеленых глазах она читала любовь, которой так не хватало в мире, где каждый одинок.

– Я бы тебя оберегала, – прошептала мать, – я бы сделала все, чтобы ты была счастлива.

Ледяные пальцы коснулись лба, пригладили непокорную прядку. Эристо-Вет зажмурилась. Так хорошо сидеть рядом с матерью, точно такой, какой она осталась в воспоминаниях – но почему так холодно?..

– А хочешь, пойдем со мной?

– Но…

– И вернешься, – улыбнулась матушка, – я просто покажу тебе тот мир, где я спала все это время.

– Боюсь, что не смогу, – промямлила Эристо-Вет.

Она и сама не поняла, что именно не сможет, то ли перейти через Границу, то ли потом вернуться.

– Пойдем, – твердо сказала мать.

И крепко взяла Эристо-Вет за руку. Ледяные стрелы рванули вверх, к плечу, отнимая способность двигаться. А Эристо-Вет, к собственному ужасу, поняла, что встает и идет следом за тенью к зеркалам.

«Петух! – вдруг вспомнила ийлура. – Почему он молчит?!!»

Ей было и невдомек, что едва ли не в начале ритуала наставник, проходя мимо запертой кельи, заметил ийлуру с подозрительным мешком и отвел ее к метхе Альбрусу.

– Мы заснем вместе, – прошелестела тень. Не мать – а только ее тень, застрявшая по ту сторону Границы.

– Оставь меня, – выдавила Эристо-Вет.

Все попытки вырвать руку не увенчались успехом, и до входа в мир иной оставались считаные шаги. Свечи гасли одна за другой, зеркальный коридор в темноте казался вратами в само Шейнирово царство.

– Пойдем, – прошипела тень, – теперь я не уйду сама.

Эристо-Вет хотела закричать, чтобы ее подруга по ту сторону двери придавила петуха, но голос больше не слушался. Вокруг сгущались пустота, тишина и… сон.

Скрипнула отворяемая дверь. Эристо-Вет успела заметить высокий силуэт синха – а затем все погасло.

…Потом она долго болела и все звала маму. Не ту, что приходила в полночь, а ту, далекую, что любила и согревала. Эристо-Вет почти ничего не запомнила из того странного, проведенного в полудреме времени; только коричневое лицо метхе Альбруса. Старый синх держал ее за руки и беспрестанно повторял:

– Ты все забудешь, забудешь…

«Но настает время вспомнить, пережить заново и учесть ошибки».

Эристо-Вет сидела за шатким столом. Перед ней, отражаясь друг в друге, стояли два небольших бронзовых зеркальца, купленные А-Шей в лавке неподалеку. Горели дешевые, там же приобретенные свечи. А на противоположном конце стола дожидались своего часа: большой лист бумаги, новенькое перо и старая, надтреснутая чернильница, которая, по словам той же А-Ши, досталась ей еще от деда.

Ийлура в нетерпении ерзала на лавке, в который раз перепроверяя расстановку зеркал и свечей. Время, как назло, тянулось медленно, как подозревала сама Эристо-Вет, исключительно потому, что ей нужно было спешить.

В конце концов, несколько дней она потеряла – сперва сидя на цепи в розовой комнате, затем валяясь без чувств и приходя в себя от выпитой отравы. Кто знает, где сейчас темная жрица и Этт-Раш? И чем, побери его Шейнира, занят метхе Альбрус?..

Эристо-Вет сцепила пальцы рук и попыталась сосредоточиться. Кристалл Видения не подвел, поведав ийлуре куда больше, чем следовало, и почти вывел на чистую воду старого учителя. Похоже, с самого начала синх вел свою игру; даже Ин-Шатур погиб для того, чтобы Нитар-Лисс в итоге получила карту и все-таки отправилась за сокровищем.

Но все же, все же… До сих пор единственной загадкой Эртинойса по-прежнему оставался вопрос: «Что задумал синх».

«Они размышляют не так, как мы, – сказал когда-то Дар-Теен, – и мысли у них крутятся по-другому. Они – дети тьмы, никогда не поймешь, чего от них ждать».

У Эристо-Вет не было повода сомневаться в его словах, потому что этот ийлур знал самого Элхаджа…

«Тьфу, я опять думаю о нем!»

Она потерла виски и уставилась в бесконечный коридор отражений. Близилась полночь, а вместе с ней и время, когда тень убитого посвященного должна была явиться на зов.

– Я приказываю тебе, Ин-Шатур, явиться. Как смотрящая, видящая, хранящая Границу.

Огоньки свечей затрепетали под холодным дыханием не-живого Эртинойса.

– Я жду. – Ийлура не мигая смотрела в зеркальный коридор.

В его темной глубине что-то шевельнулось, мелькнуло.

Эристо-Вет повторила словесную формулу вызова тени. Сейчас, провались все к Шейнире, на кону стоит слишком много, чтобы бояться и трястись при воспоминании о детских ошибках.

Коридор вздрогнул, одна из его стенок вспучилась радужной пленкой. Ийлура удовлетворенно хмыкнула, наблюдая за тем, как в мир, прорывая Границу, идет нечто извне.

– Ин-Шатур, я здесь, – шепнула она в зеркало, оставив на гладкой поверхности туманное облачко.

И в это мгновение и коридор, и зеркало покрылись сетью волосяных трещинок. Эристо-Вет ойкнула от неожиданности – да и трудно представить, чтобы начала ломаться бронзовая пластина – а потом ощутила ледяное прикосновение к плечу.

– Зачем ты меня позвала? – тихо спросил Ин-Шатур.

…Эристо-Вет подумала, что эту тень так же трудно вывести из терпения, как и гранитный монолит. Даже явившись из потустороннего мира, Ин-Шатур выглядел совершенно спокойным, как будто просто вышел на прогулку. Моргая на потускневшие вдруг огоньки свечей, ийлур окинул взглядом убогую комнату, а затем вновь воззрился на Эристо-Вет.

– Так зачем ты меня позвала?

– Я хочу, чтобы ты нарисовал карту, – ответила ийлура, глядя в светлые глаза посвященного.

Он неторопливо прошелся вдоль стола, шурша коричневым одеянием служителя Фэнтара, еще раз осмотрелся. И вздохнул:

– Карту, говоришь… К чему она тебе?

Ийлура прищурилась. А Ин-Шатур не так прост, как того бы хотелось…

– Я хочу догнать Нитар-Лисс и уничтожить ее. Я хочу расстроить планы того, кто приказал тебя убить… Думаю, этого достаточно? Но я не смогла узнать, где сейчас темная жрица и твой раб, а потому последую за ними в Лабиринт Сумерек. Нарисуй мне карту, посвященный.

И добавила, вспоминая правила проведения ритуала:

– Как видящая и смотрящая, я приказываю тебе. Ты не можешь ослушаться.

– И в этом ты, несомненно, права. – Он ухмыльнулся, потрогал кончик пера, стоящего в чернильнице. – Ты хочешь карту, которая была на груди Лан-Ара?

– Я хочу карту, по которой я смогу найти Лабиринт. Ты ведь сам не хотел, чтобы Нитар-Лисс туда попала?