Екатерина Кинн - Самое Тихое Время Города

– Мы есть друг у друга. И у нас есть работа, и она нам нравится. А что еще нужно?

– И еще у нас есть Иллюзиум. Та Сторона.

– О да! – кивнула Кэт. – Да…

О, вот кого не ждал… Аркадий Францевич! И молодой человек с маузером. Я знаю, что зовут его Михаил, и что работал он в ЧК, и застрелили его при аресте Яньки Кошелькова. С тех пор так и воюет за Москву. Они видят меня – немудрено, они призраки. Интересно, это Владыка Мертвых дал им такое искупление? Надо поспрашивать, как случай подвернется. Хотя не факт, что расскажет…

– Здравствуйте, господин Городовой, – кланяется Аркадий Францевич и садится за стол. – Миша, вы тоже присаживайтесь.

Мрачный Миша садится, подозрительно зыркая по сторонам.

– Да не ищите вы повсюду врагов революции, – примирительно говорит Аркадий Францевич. – Все равно нам ведь с вами нынче срок вышел, пора нам.

– Так не ушли ж еще, – буркает Миша.

Аркадий Францевич улыбается.

– Мы послужили Городу, теперь нам пора.

– А кто вместо вас будет?

– Так вы первым сами и узнаете, господин Городовой. Вы ведь все знаете?

Я киваю.

– Не знаю только, пьете ли вы пиво.

– Пока пьем, – отзывается Миша. – Хотя Францевич небось все по вину?

– Не отказался бы.

Разговора долгого не будет. Что я скажу? Благодарить – так не выскажешь всего словами. Надеюсь там, куда они уходят, им воздастся за все хорошее…

Интересно, кто будет вместо них? Может, поборник Владыки Мертвых, Страж Моста?

– Андрей! Вика! – вскочил Игорь.

Андрей засмеялся – никогда он не смеялся так хорошо и тепло. А Вика зазвенела, как колокольчик.

– Вы где пропадали? Почему не появлялись? Я тебе звонил-звонил, приходил несколько раз, а ты и по телефону не отвечал, и заперто у тебя все время.

– Мы ездили кое-куда…

Они сели рядом со всеми, и тут у Игоря вдруг похолодело в груди от догадки.

– Андрей. Ведь если вы вместе, значит… вы живы? Оба? Или…

Вика молчала. Андрей глядел в стол, странно улыбаясь.

– Понимаешь, я не закончил одну вещь… Почему-то она оказалась важной. – Он дернул плечом. – Не знаю, закончу ли… Но решено так, что Вика проживет со мной свои недожитые годы, а потом мы умрем, как и все. Мы живы. Теперь вся Москва – моя.

– То есть?

– Помнишь, мы говорили о слоях? В некоторых такое возможно… и вот мы там – и здесь, слои ведь колеблются, соприкасаются, сливаются…

– Ли-и-и! – заверещала Катя. – А что ты к нам не идешь?

– Ли? Да нет его тут, – недоуменно огляделась Анастасия.

– Да вон он! – ткнула девочка пальцем в столик в углу.

И тут уж все увидели Ли с его двумя котами. Он потягивал пиво, а коты уминали креветок, но, когда его позвали за стол, молча покачал головой.

Андрей посмотрел на девочку. Потом глянул на Игоря.

– А что тебе дал Владыка Мертвых? Он же обещал.

– Он выполнил обещание. – Игорь твердо смотрел в глаза Андрею. – Но рассказать я не имею права. Между нами Слово.

Андрей кивнул:

– Понимаю. Приходите же к нам. В тот же дом. И дверь не будет заперта.

– Какое-то сегодня странное пространство, – негромко сказала Анастасия, глядя вокруг. – Вроде и зальчик маленький, а вроде и огромный. Вроде здесь, а вроде и везде… И время непонятно какое.

– Просто время. Просто пасхальная трапеза. Вообще.

– И все правда, – задумчиво протянула Анастасия.

– Что – все?

– Все есть, Игорь. Все, во что раньше я не верила.

Игорь улыбнулся:

– И как тебе?

Анастасия неопределенно дернула плечом:

– Нормально. Правильно.

Вот и кончился пир. А ночь еще не кончилась. Я иду по набережной, пустой и темной, потому что дома тут уже давно нежилые. А сквозь пустоту и гулкость проступает набережная иная – живая, с желтыми окнами, патефонами и парусами белья на веревках. Она сама как корабль плывет по времени и пространствам Моей Москвы. Она пахнет дождем и блестит лужами. Я иду, а параллельно, по парапету, шествуют мои коты, Ланс и Корвин.

Башня рухнула.

Башня начнет восставать вновь. Так всегда было.

Всегда найдется тот, кто захочет положить свой кирпичик. Но всегда найдется и тот, кто скажет – нет.

Сражение не окончено.

…Есть упоение в бою,

И бездны мрачной на краю… [34]

…Рассвет встает над Моим Городом.

Жизнь продолжается.

Москва, 1996–2007

Кот Тэвильдо – персонаж из «Утраченных сказаний» Дж. P.P. Толкиена, кот-монстр. Явный родич кота Тибальта из средневековых сказаний, о котором упоминает Меркуцио в «Ромео и Джульетте». – Здесь и далее прим. авт.

Амаравати (др-инд. , amar vat, «обитель бессмертных») – «блаженная страна».

Бидалапутра – «сын кошки» (санскр.).

Ратнавати – «обладающая драгоценностями» (санскр.).

«Продолжение в следующем номере» (фр.).

Павел Филонов(1883–1941) – художник, один из классиков XX века.

«Кицунэ», текст и музыка Хильды. Кицунэ – в японской мифологии лиса-оборотень.

Аркадий Францевич Кошко – начальник московской сыскной полиции в 1908–1917 годах.

Равана – демон (ракшас), укравший у героя Рамы его супругу Ситу («Рамаяна»).

Кришнадэварая – правитель средневековой индийской империи Виджаянагар, XVI век.

Нилакарна – «темные ушки» (санскр.).

Пер. В. Мартыненко.

И. Бродский.

Мария Ломбиде Эспелета – художница, автор рисунков на эльфийскую тему.

Недбайло Николай Михайлович. В свое время состоялась его выставка в МГУ, среди картин, в частности, была серия «Сны».

Е. Михайлик.

В. «Ингвалл» Барановский.

Наталья Хелависа О'Шэй.

В. «Ингвалл» Барановский.

Потемки, сумрак (фр.).

Потемки, сумрак (фр.).

Сэмпай – обращение младшего («кохай»), в данном случае ученика, к старшему, в данном случае к инструктору, в соответствии с правилами старшинства в отношениях (яп.).

Савитри – героиня индийского старинного предания, верная жена, которая вернула к жизни погибшего мужа, отправившись к царю мертвых Яме и вымолив у нее своего супруга Сатьявана. Основа сюжета взята из древнеиндийского эпоса «Махабхарата».

Тикки Шельен, группа «Башня Рован».