Анна Клименко - Сказочник

– Мне придется допросить тебя по всем правилам, – неохотно процедил Хофру, – надеюсь, ты понимаешь, что это значит. Такова воля Царицы.

Андоли тихо всхлипнула, и ее плечи предательски задрожали.

– Я не хочу этого делать, – добавил жрец, – у меня есть некоторые соображения, как этого можно избежать.

– Мне все равно, – покачала головой элеана, – теперь...

– А мне – нет, – хмуро отрезал жрец, – и я по-прежнему хочу, чтобы ты убралась отсюда как можно быстрее.

Девушка вскинула на него удивленные глаза, и в тот миг Хофру захотелось бежать из камеры подальше, навсегда, чтобы уже никогда не встречаться с той чистотой и невинностью, которые все еще жили в волшебных аметистовых глазах.

– Я... не хочу тебя видеть, Андоли, – с усилием прошептал он.

Губы элеаны тронула горькая усмешка.

– Но разве казнь – не выход?

– Нет.

Чувствуя, что беседа заходит в тупик, Хофру прошелся по камере, из угла в угол. Андоли по-прежнему сидела на полу, подтянув к груди колени и положив острый подбородок на руки.

– Теперь слушай меня внимательно, – жрец остановился в углу и покосился на дверь. Убедившись, что она по-прежнему плотно закрыта, он продолжил, – завтра я приду к тебе с писцом, который будет вести протокол. Ты расскажешь, что тебя похитили из Дворца и долго держали в плену, считая лазутчицей, а потом... Потом опоили и в беспамятстве приволокли обратно во Дворец. Кроме того, Андоли, ты расскажешь и о том, как тосковала все это время по Царице...

Тут он невольно запнулся: перед глазами все еще стояла уютная комната, вышитые цветным бисером подушечки и – нобель в окровавленной мантии, мешком вывалившийся из дверей царской опочивальни.

– Ты все это время тосковала по божественной Териклес, – деревянным языком закончил Хофру, – и мечтала вернуться.

Жрец взглянул на Андоли – та грустно и с легким укором смотрела на него.

– Зачем мне это, Хофру? К чему мне спасаться, если мои друзья обречены?

– Я бы так не говорил, – он почувствовал, что щека нервно дернулась, и принялся тереть ее, – тот ийлур... Он, как оказалось, имеет особую ценность для Царицы.

– Какую?

– Тебе это знать не обязательно, – огрызнулся Хофру, – что касается кэльчу... Полагаю, что кого-то придется казнить.

– Хофру... – Андоли проворно поднялась на ноги и неслышно, словно кошка, приблизилась, – Хофру, милый, хороший... пожалуйста... сделай, чтобы никого из них не казнили, а?

Он недоуменно уставился на пальчики элеаны, теребящие застежку куртки. Как любопытно – в ушах еще не отзвучало ее «ненавижу», а теперь вот – милый и хороший. Что же такого случилось с Андоли за время ее странствий по Эртинойсу? Или – простила, забыла, поняла?.. Вряд ли. Заглянув в ее глаза, жрец понял, что слова – не более, чем шелуха. Ничего не изменилось с того момента, как он помог ей бежать, а если и изменилось – то только не по отношению к жрецу Селкирет.

– Ты же можешь это сделать, – растерянно пробормотала Андоли, – ты такой могущественный! Ты и раньше был одним из главных жрецов, а теперь наверняка...

И тут вдруг Хофру почувствовал зависть. Самую обычную белую зависть, да! Он начинал завидовать и приговоренному к казни кэльчу, и тому ийлуру, в котором Териклес почувствовала великий Знак... Потому что никто и никогда не пекся так о жреце Хофру, как пеклась о пленных маленькая бескрылая элеана.

– Хофру, – ломкий голос Андоли вернул его в реальный мир, – Хофру, я сделаю все, что ты только скажешь... Только спаси их...

В аметистовых глазах билось, пульсировало отчаяние. Андоли трясло, миловидное личико превратилось в маску отчаяния. Она протянула руки к Хофру, как будто для объятий – и жрец попятился. Воскрешение воспоминаний оказалось чересчур болезненным даже для него.

– Единственное мое желание, – прошипел он, глядя на беспомощно упавшие девичьи руки, – чтобы ты убралась отсюда подальше и никогда – слышишь? – никогда не возвращалась.

Подбородок Андоли задрожал, и слезы, так долго сдерживаемые, потекли блестящими каплями по щекам.

– Хофру... – ее шепот запутался в шелесте жреческого одеяния.

– Я полагаю, мы договорились, – поспешно сказал жрец и отвернулся.

Через несколько мгновений пытка закончилась: Хофру снова оказался в мрачном коридоре, рядом со стражами. Андоли осталась по ту сторону двери.

– Принесите девушке одеяла и теплую одежду, – процедил он, – немедленно. Я проверю, как вы исполняете приказы Говорящего-с-Царицей.

...На следующий день Селкирет была милостива к нему.

Во-первых, дошли слухи о том, что Царица самолично навестила пленницу, элеана рыдала, целуя ноги правительницы серкт, за что и была полностью прощена. Андоли поселилась даже не в саду – в покоях Царицы, и опять-таки, судя по сплетням, вновь сделалась покорной игрушкой в руках Териклес.

Во-вторых, Царица уступила настойчивым просьбам самого Хофру и оставила жизнь кэльчу. Жрец прозрачно намекал на то, что узник – прекрасный материал для исследований и, к тому же, может оказаться полезным в расшифровке надписей ледяной пирамиды. Териклес поверила – и приказала поместить кэльчу в «узилище для благородных», место не в пример более теплое и светлое, чем подземелья.

Ну, и напоследок – Хофру донесли, что Териклес побеседовала с ийлуром, после чего в гневе била вазы и ругалась последними словами, которые, между прочим, совсем не к лицу правительнице серкт. Это изрядно повеселило Хофру; видать, сбежавшая из башни Могущества сущность изрядно подпортила характер прежней Териклес.

«Прекрасно, прекрасно», – Говорящий-с-Царицей воспрянул духом. Все шло именно так, как он и хотел. Похоже, наставало время его собственной игры – и Хофру решил тотчас же нанести визит ийлуру.

Жрец остановился посреди кельи – до этого он, размышляя, бегал взад-вперед от одной стены к другой. Похоже, ийлур оказался крепким орешком (впрочем, как и все его соплеменники, с которыми Хофру доводилось встречаться).

– Прекрасно, прекрасно, – почти промурлыкал он, глядя на собственное отражение. Серкт в зеркале выглядел бодрым и весьма довольным собой. Собственно, а почему бы и не радоваться? Ведь благодаря появлению ийлура, который непременно должен был вернуться за Ключом, появилась Надежда для народа серкт...

Погруженный в столь приятные думы, Хофру едва осознал, что кто-то вот уже который раз робко стучится в дверь.

– Что там еще?!! – жрец в раздражении дернул на себя ручку, исключительно для того, чтобы в келью ввалился один из младших жрецов, нагруженный какими-то грязными свертками.

– Это что такое? – не удержавшись, вкрадчиво поинтересовался Хофру, – служители Селкирет ограбили кладбище ийлуров?