Людмила Астахова - Честь взаймы

Он с самым невозмутимым видом прошествовал в приемную канцлера и сухим кивком поприветствовал нового секретаря – сухощавого востроносого молодого человека.

– Милорд ждет вас, – буркнул нерадостно тот, распахивая двери в кабинет.

Улыбка у канцлера получилась немного натянутая, словно тот растягивал губы через силу, преодолевая боль.

– Доброе утро, лорд Урграйн.

– Доброе, ваше высокопревосходительство, – ответствовал командор и сразу перешел к делу: – Позвольте представить вам уточненный план по обеспечению безопасности гостей на церемонии открытия Выставки.

На исполинский рабочий стол канцлера легла та самая папка, а глава Тайной Службы с самым почтительным видом застыл на месте. Пусть всемогущий патрон самолично ознакомится с документами и оценит качество проделанной подготовительной работы. Если сможет, конечно.

Каждый раз в течение последнего года, прибывая на очередной доклад и внимательно наблюдая за лордом Джевиджем, Лласар не переставал поражаться мастерству колдунов, создавших столь достоверную копию. Двойник Росса не только выглядел в точности как оригинал; он двигался, говорил, писал и даже смеялся так, что не отличишь. Неудивительно, что одурачить получилось практически всех. А с другой стороны, затея с подменой столь грандиозна, что просто обязана быть продумана заранее досконально и самым тщательным образом.

Мысленно лорд Урграйн рукоплескал чародеям-заговорщикам, отдавая должное их находчивости и авантюризму. Но еще больше он проникся уважением к подлинному Джевиджу. Видит ВсеТворец, тот умел чувствовать неуловимое, предугадывать грядущее и заранее готовить пути к отступлению. М-да… Кто бы мог подумать? Чего греха таить, сам командор только посмеивался над параноидальными идеями Росса, не верил, не хотел верить.

Императорский дворец и «белый» дом вот уже двести пятьдесят лет разделяла не крепостная стена, а искусственный, населенный декоративными уточками канал и роскошный парк, символизирующие собой вечное перемирие между парламентом и владыкой. Снося мрачную зубчатую стену, император как бы говорил, что верит присяжным клятвам лендлордов, а те, в свою очередь, надеялись, что знаменитый обстрел из пушек взбунтовавшегося парламента больше не повторится. Именно поэтому из окна лорд-канцлера открывался столь замечательный вид, и при желании можно было рассмотреть цвет штор в личных апартаментах государя, как, собственно, и наоборот.

Помнится, прошлой зимой во время традиционного катания на коньках – одной из самых жестоких «головных болей» Тайной Службы – его императорское величество, улучив момент, когда они с Урграйном остались одни, сказал с самым невозмутимым видом:

– Лласар, вам тоже кажется, что в кресле канцлера сидит человек, лишь внешне похожий на лорда Джевиджа, или я стремительно впадаю в маразм?

– Вы на себя наговариваете, сир, – понимающе улыбнулся командор. – Насколько я могу судить, вы один из самых проницательных людей в Эльлоре. Верьте мне, ибо я не стану льстить без оснований. Даже вам, сир.

– Это приятно слышать. Особенно из ваших уст, Лласар, – столь же бесстрастно ответствовал Раин.

Какой условный знак имелся у его императорского величества и его высокопревосходительства, Урграйн знать, разумеется, не мог, но догадывался. На широком подоконнике кабинета канцлера подозрительно часто менялась комбинация из пышного экзотического растения, тяжелых бархатных штор и статуэтки обнаженной девушки из черного дерева.

Что же касается самого Урграйна, то в первый же свой визит в «белый» дом после мятежа, когда вместо ритуального глотка «Алого дракона» и обращения по имени он услышал официальные слова приветствия, командор понял все. Разумеется, самозванец не мог знать о том, что делают Росс и Лласар за закрытыми дверями и без свидетелей. Этого, кстати сказать, не знал никто. Простейшая ловушка для непосвященного, которую настоящий лорд Джевидж называл «раскладывание камушков по разным кармашкам». Он всегда был полон задумок всяческих каверз, еще со времен учебы в Академии.

– Вы славно поработали, лорд Урграйн, надеюсь, ничто не помешает вашим планам осуществиться, – заявил двойник. – Одно меня смущает.

– Что же? – поклонился Лласар.

– Не кажется ли вам, что количество телохранителей при особе наследника престола должно быть удвоено?

– Я полагаю, что переизбыток охраны только помешает, но последнее слово по-прежнему за вами, милорд, – сказал командор и подумал: «Говори что хочешь, а я сделаю как правильно».

Ему совсем не улыбалось, чтобы вокруг принца Майрида толкалась куча вооруженного народу, мешая не столько злоумышленникам, сколько друг другу. Лучше братьев Риддов – личных телохранителей принца – все равно никто не справится. Парни не зря уже десять лет едят свой хлеб.

– Тогда я настаиваю на усилении, – буркнул канцлер и снова уткнулся в бумаги.

– Как скажете, милорд, – пожал плечами Лласар.

«Ну надо же, насколько сильно способно ввести в заблуждение поверхностное впечатление о человеке», – подумалось ему. Спланировавшие заговор знали только внешнюю сторону жизни Росса, а тот, кто сейчас прячется под его маской, еще и судил о лорде Джевидже предвзято, видя только часть общей картины.

Не зря все же канцлер так тщательно прятал от абсолютного большинства значительную грань своей личности. В глазах миллионов своих соотечественников он был героем войны и железным маршалом, для тысяч – жестким политиком, для сотен – просто скрытным и высокомерным человеком, и только считаные единицы знали истинное лицо Росса Кайлина Джевиджа. К его подлинному нраву и темпераменту, кстати, тоже еще надо привыкнуть.

– Еще больше мне не нравится идея с катанием принца на воздушном шаре, командор. Мы не можем рисковать жизнью одного из членов императорской семьи, это неразумно.

– Хорошо, милорд, но вам придется самому объяснить его высочеству, почему главное для него ожидание этого года останется лишь несбыточной мечтой. Принц только и говорит, что о предстоящем полете на монгольфьере.

– Я обязательно постараюсь убедить его высочество, – сухо ответствовал лжеканцлер, бросая на стоящего перед ним шефа Тайной Службы тяжелый взгляд из-под густых бровей.

«Изображаешь из себя злобного Раилова Пса? Ну-ну. Только вот отчего-то мне не страшно. Не слишком-то хорошо ты его знаешь. Настоящий Росс, усомнись он хоть на миг в безопасности принца, сам бы полез вместе с ним в ивовую корзину, невзирая на свой страх высоты и полетов».

О последней особенности патрона Лласар узнал совершенно случайно, подслушав шутливый разговор с гофмейстериной Варллой во время одного из приемов. Они с Россом тогда флиртовали напропалую, повергая в смущение весь двор. И в Тайной Службе так доподлинно и не узнали, стали они любовниками или Джевидж устоял.