Тимур Ибатулин - Ветер.Ах, этот Икстлен…или « Баловство с магией»

Налетел ветерок, обдул лицо. Вовка открыл глаза и улыбнулся — маленький пылевой вихрь закрутился вокруг ног и убежал по тропинке в поле. Вовка зачем-то как живому помахал ему вслед рукой.

Шагать по асфальту легко. Незаметно Вовка дошел до магазина. Завернул за угол. На небольшой площади никого не было, на остановке тоже.

— Еще пусто, или УЖЕ пусто? — забеспокоился Вовка, потом решил, что первое лучше второго, а значит, надо ждать!

Прогуливаться в ожидании автобуса скучно, а на пустой желудок вдвойне тоскливо: в животе урчит, в желудке квакает, в ухе чешется почему-то, — разве что в ноге не стреляет, — съязвил Вовка.

Через площадь к магазину прошла женщина, поковыряла ключом в замке и исчезла внутри. Дверь осталась открытой и Вовка воспринял это как Божий знак.

— Ноги в руки и к магазину, — скомандовал он себе. — Ходу, ходу! — слова-то знакомые какие… где же я их слышал?

В помещении царил полумрак, ближние прилавки освещал свет из дверного проема. За стойкой раскладывала товар продавщица.

— Мы еще не открылись, — сказала она, завязывая за спиной тесемки белого фартука. Ранний гость должен был учесть пикантность момента и выйти. Вовка думал иначе:

— Простите! Боюсь, я не смогу дождаться открытия, сейчас придет мой автобус и, если Вы не сжалитесь… над молодым, здоровым организмом…

— Спрашивайте, — улыбнулась она и сразу словно помолодела.

— Что-нибудь из выпечки и бутылку лимонада.

— Есть только чебуреки, выпечку привезут позже. Разогреть?

— Спасибо! — обрадовался он, — у Вас есть чем крышку с бутылки сдернуть?

— Держите, — в тонких, сильных пальцах лежал консервный нож, — приятного аппетита! Это ничего, что бутылка совсем ледяная и без этикетки? — забеспокоилась продавец.

— «Ледяная» наоборот здорово — на улице скоро люди как асфальт начнут «плавиться» от жары, а «без этикетки» — фигня всё это… — Вовка хотел еще что-то добавить, но посмотрел сквозь москитную сетку на улицу. В проеме двери автобуса не наблюдалось, но как-то странно вибрировал воздух у входа..

В следующую долю секунды мир будто дрогнул, показалось или действительно стало немного темнее? Сознание поплыло, раздвоилось. Вовке еще казалось, что он стоит и продолжает разговор с продавцом, однако другая его часть уже неслась к приехавшему автобусу, потому что эта его часть уже успела выйти на улицу и увидела последних садящихся пассажиров. Вовка от раздвоения личности на какое-то мгновение пребывал в полном замешательстве, а потом собрался в единый кокон и со всей силой рванулся к транспорту. Он почувствовал, как возрастает напряжение. Неожиданно прозвучал резкий хлопок — как пушечный выстрел, Вовка даже подскочил на месте и с испугом уставился на выхлопную трубу. Все встало на свои места — вот он сам, вот задний бампер автобуса, вот вошел последний пассажир… «О-ой! Сейчас дверь захлопнется, и транспорт уедет, — мысленно запаниковал Вовка, — успеть бы, быстрей, быстрей!!!» — стучало в висках.

— Хочу есть! Есть хочу! — хотелось ему кричать, столько вокруг вкусных запахов, а еды не видно, — да что же это такое?!

Метаться ранним утром по участку гиблое дело — вся еда убрана с вечера, а разбудить никого нельзя.

— Вон домовой, хитрая бестия! Да у него «в закромах родины» такие богатства, и ведь никто не знает! А тут живешь, живешь, а запасов на зиму… никак не наживешь. Ой здесь чем — то вкусненьким пахнет! Фы-фы… тьфу ты, опять пусто. Вот именно, чтоб тебе пусто было, кошка-вонючка — все съела, под метелку! Вот засажу в тебя пару иголок, будешь знать, как шипеть на меня по ночам. Нет, не засажу, иголок на тебя жалко. Топ-топ-топ… О, наконец-то — яблоко! Зацеплю, потом съем. Ура!!! Мо-ло-ко! Как я тебя люблю! Хлюп-хлюп-хлюп, на шерстку накапало — слизать, срочно слизать! Топ-топ-топ… А, вот и хозяйка пожаловала. Бежим, пусть мелко, но быстро: тип-топ, тип-топ, тип-топ…

Ирина Константиновна вышла из-за угла дома, приставила к стенке веник, тяжело разогнулась. Оглядела участок, увидела, как улепетывает ежик, пошла, прихрамывая, к блюдцу, поставленному пятнадцать минут назад:

— Ах, шалун, все уже вылакал! — посмотрела вслед исчезнувшему и двинулась по своим делам, бормоча под нос, — Ёжики это хорошо — мышек не будет.

Людмилу Сергеевну во сне мучили кошмары. Мокрое одеяло упало на пол, простыня сбилась, и бедная женщина накрылась влажной тканью с головой. Порой ее дыхание учащалось и тогда можно было различить обрывки фраз:

— Мое…, не дам…, цыган…

В какой-то момент она почти взвизгнула: «Ну отстань, пожалуйста!» — и, наверное, ей стало легче. Людмила Сергеевна наконец провалилась в забытье без сновидений. Старая кровать тоже обрадовано перестала жаловаться на свою столь беспокойную временную хозяйку.

У Светки тоже была старая пружинная кровать. Кровать давно знала Свету и всегда берегла сон своей девочки. Кровать ласково поскрипывала и покачивала свою редкую гостью. Светке снился Вовка. Хорошо снился.

Ёжику ничего не снилось, он спрятался в кустах и двумя крохотными лапками торопливо догрызал кусок яблока. Наверное, ему было неудобно с такими крохотными лапками — яблоко периодически выпадало и откатывалось. В конце концов ежик что-то пробурчал и все же догрыз яблоко, прижав его лапками к земле.

От его быстрых глаз колючего жителя участка ничего не могло ускользнуть.

Еж так забавно ел и оглядывался, что я невольно прыснул в кулак. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что мой маленький друг укоризненно смотрит на меня.

— «и ничего смешного!», — прозвучало у меня в голове голосом ёжика по имени Ёжик. Я ошарашено заморгал, а Ёжик добавил — «и вообще хватит на меня смотреть… во время еды! Это неприлично. Лучше за собой наблюдайте, пожалуйста». — Я хотел ему ответить и поперхнулся. Лицу стало жарко, я счел за лучшее перевести внимание на Вовку. Паренек сделал выбор и теперь ехал в автобусе.

Вовка успел. Будто от этого зависела его жизнь, он ворвался в автобус, проскочив мимо двери, сложенной в гармошку. Рукам что-то мешало, Вовка мельком глянул на них и ужаснулся — в одной был полусъеденный чебурек, в другой недопитая бутылка «пива». «Без этикетки, но КТО ЗНАЕТ, что там лимонад, и ЧТО ПОДУМАЮТ ЛЮДИ?!»

Выкинуть невозможно, убрать некуда. Вовка придумал третье: юркнул к окну, пристроил сумку на коленях и, делая независимый вид, стал торопливо доедать и допивать «компромат». Он надеялся, что успеет до появления кондуктора. Щеки пылали. Вовка то и дело прикладывался лбом к стеклу. За окном проносился однообразный пейзаж желто-соломенной крымской степи. Его разморило. Он разумно решил — Ленино пункт конечный, и расплатиться можно при выходе. С этой мыслью Вовка позволил себе провалиться в сон.