Андрей Круз - У Великой реки. Поход

Если бы у нас было свободное время, я наверняка сунулся в эту самую деревню и попытался взять заказ на истребление твари. Очень по описанию поведения она напоминала того «бабуина», что я застрелил у Ручейного и на которых охотились Попыйвода с Колобком. Та тоже отличалась страстью к разорению личного имущества пастухов, а рвала не только людей, но и скот, что под руку подворачивался. Однако времени на охоту не было, тварюга выходила на промысел не каждый день и в разных местах, поэтому я лишь поделился доступной информацией с урядниками. А заодно порекомендовал дать телеграмму в Великореченск и вызвать оттуда охотников, как раз Попыйводу с Колобком. Точно зная, что такая услуга мне наперед зачтётся.

На сём мы с урядниками распрощались, а я задумался. За всеми недавними событиями та моя охота как-то забылась. Но осталась загадка. Откуда эти самые «бабуины» берутся? И почему точки их появления словно движутся с северо-востока на юго-запад? Совсем не сложно выстроить на карте цепочку последовательного появления монстров в разных районах княжества. Если бы каждого из этих чудовищ не убили и не спалили в печке, можно было подумать, что это сама тварь путешествует. А так кто путешествует? Тот, кто их делает. Но в чём смысл? Зачем?

К полудню нам удалось проехать почти двести километров. Дорога здесь была… ну, как все дороги у нас, держали скорость километров сорок-пятьдесят в час. Как я и рассчитывал, около часу дня мы выехали на развилку с деревянным указателем: «Болотное, Ванеево, Пограничный, Вирац — прямо. Березняки — направо». То, что село Березняки «направо», понятно было и без указателя: дорога огибала его ограду. А мы огибать не стали, а направились прямо в ворота. Время привала и обеда. Лучшего места для этого в округе не найдёшь. А в Березняках это было одной из главных статей дохода — приём проезжих. Село небольшое вроде, но в нём три хороших трактира и аж пять постоялых дворов. Очень уж оно удобно расположено — как раз на половине дневного перегона для едущих на машинах и полного перехода для конных и на подводах. Вот и мы после половины перегона подъехали к воротам, проделанным в частоколе. Сейчас они были распахнуты, лишь перегорожены полосатым бревном шлагбаума.

К моему удивлению, на воротах стояли не ополченцы, а жандармы, в своей серой форме, с пехотными СВТ-П за плечами. Командовал унтер, который взялся тщательно проверить наши документы. А на пороге открытой кордегардии стоял, привалившись плечом к косяку, молодой колдун с каким-то амулетом в руках. Кроме жандармов толклись на входе ещё и четверо ополченцев, с традиционными для такого дежурства дробовиками, для всякой твари на близком расстоянии убойными.

Интересно. Я в Березняках бывал и такой охраны на въезде не видел. Вот те четверо местных ополченцев — это нормально. Колдун — тоже понятно, он местный, хоть в воротах и не всегда дежурит. А жандармы — что-то новенькое. Хотя, насколько я помню, полурота жандармов расквартирована в селе Слеги, что в пятнадцати верстах на юг. Оттуда, наверное, прибыли. Только зачем?

Колдун, глядевший на артефакт, сделал знак унтеру, после чего глазами показал на Лари. Двое из ополченцев чуть сдвинулись в нашу сторону, удобней перехватив свои помповики. Сменили позиции и двое жандармов. Понятно: просто засекли то, что с нами не человек. Ничего необычного, но пока не установят, кто именно, будут настороже. Может быть, с нами спутник такой, а может, мы и сами не ведаем, кто к нам подсел. Доппельгангер, например. Каково? Тогда ещё и нас придётся спасать.

Сейчас унтер меня в сторонку отзовет и тихо спросит, в чём тут дело. Так всегда делается в подобных случаях.

— Могу я вас на пару слов? — тихо спросил унтер, подойдя ко мне и глядя в глаза из-под низко опущенного козырька мягкой «патрульной» кепи.

— Вы о девушке? — переспросил я. — Она не человек, тифлинг.

— То есть вы в курсе дела, кто с вами едет?

— Да, разумеется, — кивнул я. — Она официальный член группы.

— Группы?

Я показал ему папку со всемогущими бумагами из контрразведки. Он их быстро просмотрел, кивнул, ткнул пальцем в подпись Лари:

— Это она, верно?

— Она самая.

— Хорошо. Давно здесь тифлингов не видели, — покачал головой унтер. — Разве что с месяц назад какой-то колдун из аборигенов в сопровождении охраны проехал, а с ними тифлинг был. Не затруднит вас подтвердиться, чтобы мы от вас отстали окончательно?

Против того, чтобы по очереди провести рукой над бумагой, мы не возражали, что и сделали. Этого хватило для того, чтобы более не выглядеть подозрительными вооружёнными бродягами. Шлагбаум поднялся перед нами, и мы въехали в село, распугивай уличных собак, бегущих следом и норовящих ухватиться зубами за колёса. Кстати, такое в каждой деревне повторяется, но ни разу не видел, чтобы хотя бы одна из таких шавок и вправду за колесо укусила.

От самых ворот до главной площади Березняков шла прямая широкая улица, а на этой самой площади и выстроились в ряд все трактиры с постоялыми дворами. У крыльца, ведущего в трактир «Весёлая долина», стояли два жандармских АТЛ-Т, размалёванных зелёно-жёлто-бурыми пятнами камуфляжа грузовичка, таких же, как моя «копейка», но в комплектации военного двенадцатиместного транспорта. В кузове каждого было по ПКБ на турели. В машинах сидело ещё несколько жандармов в полном полевом снаряжении, а возле них стояли ещё двое ополченцев и староста в форме старшего урядника [75], с голубыми петлицами выборного чиновника. Серьёзно. Что случилось? Староста так просто мундир не напялит — на что ему зря глаза мозолить?

Я завёл машину на стоянку у трактира, ограниченную по кругу коновязью, заглушил мотор. Все с облегчением выбрались на твёрдую землю, потягиваясь и пытаясь размяться. Несколько часов сиденья в одной позе бесследно не проходит.

— Чем здесь кормят? — задала Маша самый естественный для себя вопрос.

Было бы странно, если она поинтересовалась в первую очередь чем-то другим. Я бы, по крайней мере, удивился. А так — всё в порядке, всё та же Маша, ничто не изменилось.

— Хм… Традиционная кухня — это тебе о чём-нибудь говорит?

— О больших порциях, — вздохнула Маша мечтательно. — О вот такущих!

Она раскинула руки во всю ширь, пытаясь изобразить, на какой размер тарелки она готова претендовать.

— Ну да, так тоже можно сказать, — согласился я.

Как и в любом другом сельском трактире, заботящемся о своей репутации, помалу в «Весёлой долине» не накладывали, равно как особыми изысками в приготовлении тоже не баловали — это не «Серебряный окунь» на Арсенальной набережной в Твери, что возле княжеского дворца.

Мы поднялись на крыльцо, я толкнул деревянную дверь, со скрипом отворившуюся, и мы вошли в полутёмное помещение, пригибаясь, чтобы не удариться головой о низкую притолоку, — здесь в целях сбережения тепла зимой считали все методы хорошими, включая проделывание таких дверных проёмов, что в них впору разве что на четвереньках входить. Технологии энерго-, но вовсе не головосбережения. Ну и для оборонительных целей такие окошки да тесные дверные проёмы тоже поудобней будут. Иная тварь ночная и не протиснется. В каких ещё краях принято окна разве что под кошку делать, да и те с загнутыми наружу шипами?