Дмитрий Щербинин - Спящие боги

Бросился дальше. Жжение усиливалось. Тело Творимира преображалось. Он завопил. Вместо ног и рук вырвались покрытые жесткой щетиной лапы; лицо разорвалось в морду отвратительного насекомого.

Бешеный, неусыпный голод, а еще неконтролируемая жажда спариваться гнали его вперед. Человеческие мысли терялись под могучими инстинктами.

В очередной комнатке его поджидала исполинская крыса – крыса была разодрана. Он уже склонился над смрадной, кровавой плотью – и тут собрал всю волю, и метнулся в окошко.

Удивительно, как протиснулось в это узкое отверстие могучее, жирное тело паука. Но вот он снаружи. Полетел вниз, но окна вновь его притягивали.

«Нет. Не сдаваться!.. У меня не хватит сил вырваться в следующий раз!.. Я навсегда останусь в одной из этих замшелых комнаток, среди насекомых, крыс и призраков!»..

Его почти засосало в окошко, за которым страстно мерцал кровавый свет. Острыми когтями вцепился паук–Творимир в отвесную стену – удержался. Из окошка изгибаясь, вылез розовый слизень, обмотался вокруг задней лапы – титанический рывок вверх – лапа оторвана. Зато Свобода!..

Он несся вверх…

«Только не дай мне пасть в бездну!.. Спаси!!..»

* * *

Холодная родниковая вода оросила губы, живительной струей попала в рот. Он сглотнул, кашлянул – открыл глаза. Небо уже окрасилось заревыми цветами, но еще мерцали самые яркие звезды, еще блаженно–тихим, ночным был воздух.

Анна над ним склонилась, смотрела тихо и нежно.

– Анна… – прошептал Творимир. – Я все еще паук?

– Нет, что ты… Ты – человек…

– А пропасть? Ведь меж нами образовалась пропасть, и я в нее пал.

– Никакой пропасти нет, и не было.

– Выходит, все привиделось…

– Да. Ты бросился на меня, но в глазах у тебя помутилось (должно быть, сказалось многодневное перенапряжение), ты споткнулся и упал. Всю ночь я ухаживала за тобой, но только теперь ты очнулся.

– Анна, ты прости меня, пожалуйста.

– Ничего. Я простила. Я за тебя очень волновалась. Но вот, божьей милостью, ты жив. Как самочувствие?

– Хорошо. Пойдем обратно. Сдается – скоро на нас нападут.

Анна подала ему руку, и так – рука об руку, они вернулись в монастырь. Когда переступили ворота – уже совсем рассвело.

* * *

В монастырь прибывали все новые и новые крестьяне. Некоторые ехали с семьями, с нехитрым домашним скарбом, на телегах, но большинство пробирались по одиночке, и в стороне от дороги – опасались нападения…

Говорили, что в Бригенграде уже известно о восстании, и что известие это произвело немалый переполох. Чтобы крестьяне бунтовали? Да отродясь такого не было! В спешном порядке собиралось войско, во главе которого встал сам Бриген Марк. И Бриген заявил, что к схваченным бунтовщикам, независимо от их пола и возраста, будут применены жесточайшие пытки. Предводители же восстания будут растерзаны на глазах толпы…

Творимир стоял на монастырской стене. Одну руку он положил на рукоять меча, другую – на каменный зубец. В проеме открывался щедрый полевой простор, пышно клубился лес. Кольцом холодной безмятежности окружали долину горы; самые вершины кутались облачными шапками. Небо было так спокойно и безмятежно тепло, что хотелось плакать – почему же и себе нельзя такой безмятежности?…

К монастырю приближалась большой отряд крестьян. Шли они очень быстро – будто за ними кто гнался.

Лорен стоял рядом с Творимиром и говорил задумчиво:

– У нас в городе есть свои люди. Они почтовых голубей послали. И с голубями весть: уже вылетел отряд карателей. Вихрями мчатся, с минуту на минуту здесь будут…

Творимир ответил:

– Что ж – биться будем до последнего. Всяко – быструю смерть принять лучше, чем…

Лорен жестом остановил его, и окрикнул приближавшихся крестьян:

– Эй, кто такие?!

Тот, который шел впереди, не подымая капюшона, отозвался:

– Мы из нескольких деревень собрались!..

Лорен обернулся к Творимиру, и быстро проговорил:

– Не нравиться мне это. Слишком их много даже для нескольких деревень. Да и идут–то шибко уверено – не по–крестьянски. Сдается, здесь какой–то заговор.

А Творимир стоял бледный, растерянный. В голосе «крестьянина», он узнал Бригена Марка – и все не мог поверить: неужели сейчас вновь придется столкнуться с этим страшным человеком; быть может, все–таки, какая–то ошибка…

– Стойте! – крикнул он.

«Крестьяне» были уже не далее чем в тридцати шагах от стен; и вот шедший впереди скинул ветхую одежду – под ней мраком блеснули доспехи.

Да – это был Бриген! Он завопил:

– Вперед! – и, взмахнув клинком, бросился в раскрытые ворота.

Иные следовали его примеру – так же сбрасывали рванье, и открывались отборными головорезами.

– Во–ро–та за–к–ры–ва–й!!! – возопил Лорен.

Заскрипела, поползла вниз решетка, но уже ворвались в монастырь Бриген и еще несколько воинов. Попавшиеся им под руку крестьяне даже и не поняли, что к чему, а уже пали зарубленные, захлебывающиеся кровью.

Дальше Бриген ворвался в пристройку, где размещался воротный механизм, и там он кого–то зарубил – решетка поползла вверх – остальные молодчики вбежали на двор.

– К БОЮ!!! – завопил Творимир. – НА НАС НАПАЛИ!!! ЗА ОРУЖИЕ!!!

Крестьяне быстро сообразили, что к чему – отчаянье придавало им силы. Возле ворот закипела кровавая схватка. Трещали кости, вопили раненные, практически каждое мгновенье кто–нибудь падал мертвым.

– А вон и конники. – мрачно заявил Лорен.

И действительно: от дальнего леса отделился, и теперь стремительно приближался многосотенный отряд.

– Ну, что стоишь?! – крикнул старец, и встряхнул Творимира за плечи. – Командуй! А иначе – сегодня ночью будут нас жарить над углями!!!

А Творимир обо всем забыл – он глядел на Бригена. И Бриген обо всем забыл. Он увидел Анну, и теперь пробивался к ней.

– Черт! – Творимир прикусил задрожавшие губы. – От этих встреч никуда не деться. Это словно проклятье…

Он тряхнул головой – стряххнул оцепененье. Затем–меетнулся вниз по лестнице…

Уж и не помнил как, но нагнал Бригена. Захрипел страшно:

– Стой! СТОЙ!!!

Бриген резко обернулся – в безумных его глазах перемешались и страх и ярость. Он рявкнул:

– Опять ты?! Ты – мое проклятье! Ты – дьявол!.. И она – дьяволица! Ее сжигали на костре, но она, черт подери – еще жива!.. И она будет моею, черт тебя подери!!!

С этим воплем Бриген налетел на Творимира.

Эта была самая отчаянная, яростная схватка из всех, в которых доводилось участвовать Творимиру. Били на пределе сил, и с предельной скоростью. От клинков летели искры, а сами бойцы, уде получившие множество мелких раны, выдыхали кровавую пену…

А потом их мечи переломились, и они бросились в рукопашную. Били друг друга кулаками, ногами, головами, и вдруг под руку Творимиру попался оброненный кем–то нож. Он сжал нож – бешено рванул на Бригена, хотел ударить его в шею, но тот вывернулся, и удар пришелся в плечо.