Марина Волкова - Ожерелье вечности

— Да. Я с ужасом думаю об этом. Самое главное, что не знаешь этого часа икс, когда моё подсознание сочтёт миссию выполненной и вернёт меня назад. Поэтому я и живу здесь каждый миг, как последний. Прости меня, милая, что я не в силах переломить ситуацию. Я даже не могу обещать тебе быть с тобой всегда, ведь это будет ложью. Поэтому я хочу назначить день нашего венчания как можно быстрее и в то же время со страхом думаю, что это может быть толчком к развязке.

— Не волнуйся, милый, я не в обиде, ради того, что ты привнёс в мою жизнь, стоило вызвать меня из небытия. И даже если, когда ты уйдёшь, мне придётся уйти туда же, я ни о чём не жалею…

— Маня, ты же знаешь, если бы была какая-то возможность изменить ситуацию, я бы воспользовался ей, чтобы остаться с тобой рядом или перенести тебя в мою реальность. Я не волшебник, я только учусь. Одно могу пообещать вам всем, что как только я узнаю эту возможность, ничто больше, никакое подсознание не разлучит нас.

— Вот и славненько! — потёр карикатурные ручки Витюша, — может быть, ты и для нас с Голдой найдёшь другой вариант состояния, более материальный, что ли? Так хочется познать радости, понимаешь, не только духовной, но и плотской любви. Прочувствовать всё, понимаешь, до конца, до донышка, да, дорогая?

— Да, мы были лишены этого, я так вообще умерла девственницей неизвестно зачем, ничего хорошего в жизни, можно сказать, не видела. Уж придётся тебе из жестокого становиться добрым богом, да, Николай?

— Ну, раз у нас тут в разгаре вечер пожеланий, то и я хочу попросить, если можно, немножко для себя, — Бабаня даже встала с места и подошла к Николаю, облокотившемуся на перила балкона нового дома, — Хочу узнать о своей семье. На самом ли деле эти воспоминания детства из реальной жизни, или тоже сплошная иллюзия. Узнай, пожалуйста, судьбу моих родных и моей первой любви. Сердце моё неспокойно, мне нечем утешиться. Я прошу тебя, найди их, дай обо мне знать, если живы.

— Да, конечно — конечно, как только, так сразу… А ты, Лукас, что молчишь? Ничего не хочешь?

— Нет, у меня всё теперь есть. Когда закончим с вашим домом, возьмёмся за наш, родим с Эльзой ещё пяток — другой ребятишек, дело своё заведу, лесопилку построю, вот и будет нам пропитание и нашим детям. Хватит с меня чудес, натерпелся.

YIII.

Прошла неделя в трудах по благоустройству уже построенного дома. Маня в перерывах между походами то за утварью, то за драпировками, то за посудой, редко видела Николая, который занимался теперь двором и забором, вкладывая в эти занятия очень много выдумки и стиля. Близился день свадьбы. Нужно было много что успеть приготовить, сшить полностью гардероб и обставить дом. Эти приятные хлопоты отнимали много сил и времени. Хотелось сделать всё в наилучшем виде. У Мани вдруг открылся талант модельера, она смело сочетала ткани и фасоны и её наряды имели ошеломительный успех у местных модниц. Пригодилось тут умение ткачества, а природный вкус и шарм дополнили дело. Она даже всерьёз подумывала о том, чтобы открыть свою мастерскую по пошиву одежды. Но всё это будет потом, после свадьбы, а пока она долго не могла уснуть вечерами, было душно и страшно. Время летних гроз уже прошло, стояла удушающая жара, валившая всех с ног в полдень. А страшно было оттого, что свершалась такая перемена в жизни, что теперь она всецело будет принадлежать Николаю, выполнять его желания и прихоти, особенно тревожили перспективы в интимном плане. Вот- вот, тут поподробней, — скажет читатель. И будет прав. Человеку пожившему хочется освежить воспоминания, а человеку молодому интересно, как это происходит у других.

Для Мани, совсем не имевшей опыта интимных отношений, и действовавшей, по большей части, инстинктивно, было тревожно, понравится ли она Николаю, столь искушённому в искусстве любви. С каждым днём она искала и, естественно, находила, всё больше причин для такой тревоги: то вдруг ей покажется, что грудь её недостаточно совершенной формы, то ноги недостаточно стройны, то ещё какая причина вдруг найдётся. Эльза, как могла, успокаивала её. Бабаня же на её стоны сказала, что всё это глупости, когда человека любят, не имеет значения разрез его глаз или форма ног. Некоторым женщинам некоторые особенности даже придают ещё большую привлекательность, некоторую изюминку облика…

Заканчивая свадебное платье, Маня вдруг поняла, что оно ей что-то напоминает, да, оно было такое же, как во сне, — радужно-перламутрового цвета, с высоким королевским воротником, вышитое жемчугом, белым и розовым, юбкой — колоколом и широкими рукавами. А вспомнив окончание того сна, она опечалилась…

Николай же, занятый последними хлопотами по двору, приготовлениями к свадьбе и собственным гардеробом, засыпал, едва прикоснувшись к кровати. На осмысление и пустые переживания у него не было ни времени, ни сил. Редко видя Маняшу, он даже успел соскучиться, поэтому намеченный на завтра день свадьбы ожидал с нетерпением, предвкушая полные любви и нежности дни наедине с Маняшей. Сидя на устроенном в честь него пиршестве у Маргуса, он поймал себя на мысли, что ждёт, чтобы побыстрее это всё закончилось и наступил завтрашний день…

День свадьбы выдался серым, полным дождевых туч, готовых пролиться тёплым дождём. Было влажно и душно, ни ветерка. Николай очень рано поднялся, принял ванну, оделся и стал прохаживаться по открытой террасе в ожидании момента, когда можно будет ехать в церковь. Настроение его, несмотря на не очень подходящую погоду, было прекрасным. Он с удовольствием оглядывал двор, с которым столько повозился, чтобы он радовал глаз. Прекрасные цветы и зелёные лужайки перемежались соснами и новыми, радующими яркими красками постройками. Он явственно представлял себе, как они с Маней будут гулять вечерами, пить душистый чай в тени деревьев и наслаждаться обществом друг друга.

А Маня в это время, одетая в свадебное платье, стояла перед зеркалом и пристально разглядывала себя, опять, по привычке, пытаясь найти недостатки. Но что-то это плохо получалось. Из зеркала на неё смотрела молодая женщина с испуганными, пронзительно синими глазами, выражение которых несколько портило впечатление от всей статной гармонично сложенной фигуры, облачённой в прекрасное платье. Длинные русые волосы ниспадали по спине, затянутые в жемчужную сетку. Голову венчала бриллиантовая диадема, изготовленная специально. Бабаня, увидев внучку такой, невольно всплакнула сначала от горя, что дочь её не дожила до этого радостного дня, потом от радости, что хоть у Мани другая судьба, обняла её, поцеловала и пожелала счастья.

У Николая же дух замер от восторга при виде Марии, он не узнавал в этой восхитительной невесте свою подругу по странствиям, скромнягу — товарища Маню. Она, увидев его расширенные от изумления глаза, наконец, поверила в свою неотразимость и, казалось, засветилась счастьем белозубой улыбки. Смущённая откровенным обожанием окружающих, Маня постаралась побыстрее сесть в карету, чтобы избежать любопытных взглядов, а Николай только посмеивался, видя её состояние. Вместо того, чтобы приободрить, он, наоборот, вверг её в панику своим жадным поцелуем под одобрительные возгласы собравшихся. Поэтому, когда через несколько минут они остановились у церкви, Маня имела несколько помятый вид, что не помешало ей выйти из кареты с видом королевы. Вся остальная церемония осталась в её памяти большим гулким мутным пятном, она молча повиновалась указаниям священника, судорожно выдохнула в нужном месте "Да" и, ощутив опять мягкие тёплые губы Николая, облегчённо вздохнула, а он незаметно успокаивающе погладил её по плечу. Когда, после многочисленных поздравлений, они вышли на воздух, сверкнула молния, грянул гром и закапали первые капли дождя, наполнив атмосферу свежестью. Все с радостным визгом бросились к экипажам, обгоняя, и толкая друг друга. А молодожёны, прижавшись друг к другу, самозабвенно целовались, не обращая внимания на то, что уже потоки воды текли по ним. Очнулись они оттого, что маленькая собачонка взялась облаивать их на виду ещё не разъехавшихся гостей. Николай легко подхватил Маню на руки, сбежал по лестнице к открытой дверце экипажа, осторожно поместил её внутрь, ловко запрыгнул сам, и все тронулись вслед за ними в здание городской ратуши, где были накрыты свадебные столы.