Анатолий Нейтак - Уроки гнева

Дед советовал внуку в таких случаях проявлять щедрость, но ни в коем случае не обещать каких-либо определённых сумм. Тогда потери будут невелики: любой чиновник, имея свободу действий, всегда найдёт способ заплатить поменьше. В итоге всё выйдет как нельзя лучше: и репутация правителя чиста, и казна почти цела. Правда, тот, кому заплатили, будет недоволен (сколько денег ни дай человеку, он непременно сочтёт, что мог бы получить больше) — но формальных причин для недовольства, а тем более бунта, у него не останется.

А ещё такая щедрость хороша для того, чтобы при случае и необходимости прижать приказных чинов. Найти пару недовольных, выслушать их, затем метнуть в нерадивого слугу молнию высочайшего гнева. Как? Сам король приказал возместить убытки из казны, а чины не заплатили или заплатили мало? Штрафом их! Один штраф — в пользу казны, другой — в пользу пострадавшего! Или обратная ситуация: убытков на пёсий чих, а возмещение втрое больше? Это уже совсем серьёзно. Разбазаривание казны! Штрафом чиновника! Ах, нет таких денег? Штрафом его начальника — пусть знают, как держать на службе дураков и растратчиков!..

Умён был дед Агиллари, ох умён. Покомандовать в своей жизни никем не успел, кроме родни, но в теории был — кремень. Успел перенять хватку своего деда, злосчастного Гэллари, и передать её по наследству. Не растряс, не растерял.

Жаль только, что уже умер: сердце отказало на семьдесят втором году. Жаль… Аги с Ито любили старика больше, чем родителей.

Даже величайшие короли не могут проводить всё своё время в государственных заботах. Вот и Агиллари, едва солнце первого дня его правления начало клониться к закату, велел объявить оставшимся просителям, чтобы приходили завтра, и отправился в небольшой пустующий кабинет в южном крыле. По распоряжению короля, отданному ещё в полдень, помещение должны были убрать и приготовить для трапезы в узком кругу.

Агиллари собирался поесть сам, покормить Зверика и совершенно не желал, чтобы им при этом мешали. Даже Ито в таком деле был лишним.

Желание короля побыть в одиночестве исполнилось. В некоторое недоумение привела его только еда — разнообразная, но слишком уж постная. Ничего похожего на пиршественное изобилие столичных дворцов, о котором столько мечталось в не всегда сытые юные годы. Впрочем, он погрешил бы против истины, сказав, что стол ему не понравился; да и каэзга, с его звериной неприхотливостью в еде, остался доволен. Но не прошло и пяти минут после окончания обеда, как в двери кабинета деликатно постучали.

— Кто там? — рявкнул Агиллари, мгновенно переходя от сытой удовлетворённости к лёгкой форме раздражения. — Я же сказал: не беспокоить!

— Новости о тастарах для его величества. Мне прийти позже?

— Входи!

На пороге появился человек с малопримечательной внешностью, которого, однако, сразу узнали бы Лиссор, Эгват и Нийм, да и некоторые другие информированные лица.

Король тоже узнал его.

— А-а-а… старый знакомый. Может быть, хоть теперь ты скажешь мне, как тебя зовут на самом деле и кто ты такой? А заодно — как тебя пропустили эти бдительные Серые?

— Охотно. — На губах вошедшего появилась легчайшая улыбка. — Что до Серых стражей, они привыкли к тому, что я могу входить куда угодно. Имя моё — Айкем, и ни о родителях, ни о месте своего рождения я не знаю ничего. Но мои дети, когда и если таковые появятся, с первого своего дня будут детьми рыцаря.

— Вот как. И кем ты был при тастарах?

— Вторым начальником Тайной службы, ваше величество.

Агиллари смерил Айкема новым, особо пристальным взглядом. Тот выдержал взгляд, ни на миг не изменившись в лице. Спокойный, приятный человек.

Прямо-таки добрый дядюшка.

— Вторым?

— Первым был Танцующий.

Король отличался незаурядным умом и мгновенно сопоставил факты. В конце концов, если все чины Большого Приказа — люди, все Серые стражи, включая капитана — люди, и только во главе Тайной службы стоит тастар — это о чём-то говорит!

— Думаешь, теперь на его место встанешь ты?

— Это было бы естественно, ваше величество. Не стану утверждать, что из всех людей Тайной службы вы можете полностью доверять только мне. Мои подчинённые надёжны. Но у всего, что прикасается к тайнам, особенно тайнам государственным, есть свойство, делающее быструю смену руководителей… неоправданной. Капитан Моэр руководит военной структурой, и в любой момент можно найти с десяток немногим менее способных стражей, знающих о службе столько же, сколько их капитан. Для меня такой замены нет. Любой из стоящих ниже знает не просто меньше, а намного меньше меня.

— Хм. — Агиллари чувствовал, что Айкем не врёт, и начал понимать, почему главой Тайной службы был тастар. Единственный, кроме Пламенного, тастар в пирамиде официальной власти. — Попробуй-ка удивить меня ещё раз. Ты сказал, что принёс вести о тастарах? Наверно, ты знаешь о том, куда они скрылись?

— Да. Я получил новые донесения, обработал их и уверен, что они ушли в сторону Суровых гор. К западной границе.

— Вот как? И на чём основана такая уверенность?

Айкем усмехнулся.

— Если я понял намёк вашего величества — вынужден признать: в моём кармане нет депеши, где говорилось бы о большой группе чернокожих и черноволосых нелюдей с красными глазами, бредущих по дорогам Равнин с востока на запад. Все депеши, какие у меня есть, говорят об одном: тастаров никто не видел.

— Но?

— Но в моей работе важны нюансы. Например, небольшие задержки донесений, встречи, перенесённые на более поздний срок, даже такая мелочь, как речь старого пьяницы, ставшего вдруг отвечать на заданные вопросы слишком уж точно. В общем, те самые нюансы, которые кто угодно другой, окажись он на моём месте, не сумел бы связать воедино. Тастары идут прочь от Столицы, ваше величество, и идут скрытно. Один тастар оставил бы меньше следов, чем лёгкий ветерок. Дюжина могла бы замести свои следы в совершенстве. Но их — сотни. Даже магия не даёт им замести следы идеально. Нюансы выдают их.

…Когда Айкем вышел из кабинета после аудиенции у короля, на его губах играла обычная лёгкая улыбка. Но ни один человек не смог бы сказать, какие мысли скрывает она.

Вскоре они пришли к единому ритму.

Формируя Волну в мирах между нижними и средними гранями, где энергии было в достатке, Пламенный направлял Волну "вверх". Когда же она слабела и странники рисковали закончить путь в мире, где формировать новую пришлось бы долго — сворачивал "вниз". Пауза. Очередь Эхагеса формировать и направлять, а в конце — опустить Волну в богатые энергией области, чтобы "оттолкнуться" и продолжить путь было проще.

Как большие прыжки. Как качели.