Татьяна Каменская - Ожидание

Ника рванулась из спальни, промчалась через зал, и остановилась в прихожей. Её взгляд упал вдруг на зеркало, и громко вскрикнув, она в испуге закрыла лицо руками. Она чего-то ждала, но кругом стояла всё та же гнетущая тишина. Видимо, это немного успокоило Нику. Она медленно отняла руки от лица, и опять взглянув в зеркало, прошеп-тала:

— Неужели он там?

Горестно прикрыв глаза, она покачала головой, словно подтверждая свои слова.

— Я знаю! Я чувствую, он там!

Через секунду, она уже рванулась в зал, на ходу развязывая пояс халата, и сбрасывая его с тела, оставаясь совершенно обнаженной. Не обращая внимания на свою страшную постель, она распахнула створки шкафа, и, вытащив бельё, стала торопливо одеваться, путаясь в нём и гневно чертыхаясь. Через минут десять, она уже стояла в прихожей, и, натягивала на голову теплый шерстяной берет. Вдруг Ника обернулась, и глянула на телефон. Он странным образом притягивал её взор к себе, словно требуя внимания. И повинуясь какому-то непонятному, внутреннему чувству, она, неспеша, подошла к нему. Набрав нужный номер, она стала напряженно вслушиваться в гудки, пока, наконец, не услышала долгожданное:

— Алло! Я вас слушаю!

— Владислав…это беспокоит вас Вероника.

— А, это вы, моя дорогая? Куда же вы исчезли? На днях я приезжал к вам, но никого не застал дома… — рокотал в трубке приятный мужской голос.

Ника почему-то перестала дышать, отняла трубку от уха и медленно положила её на место, не обращая внимания на призывное:

— Алло! Вероника! Послушай меня, алло!

— Он был здесь! — растерянно подумала она, медленно опускаясь на стульчик рядом с тумбочкой, чувствуя, как слабеют её ноги.

— Он был здесь! — билась одна и та же мысль в её голове, когда она быстро шага-ла к автобусной остановке, мимо кучки таксистов, которые нахальными глазами прово-жали её, словно нюхом чувствуя в ней своего потенциального клиента.

Автобуса долго не было, и Ника, нервничая, побрела обратно к стоянке таксистов. Вдруг она увидела в стороне от всех старенький "Москвич", за рулём которого сидел пожилой мужчина с пышными седыми усами.

— Не подвезёте меня? — спросила Ника, постучав ногтём по стеклу.

— Садись дочка! Садись… — засуетился мужчина, выскакивая торопливо из машины, и открывая дверь перед Никой.

— Если можно, то быстрей, пожалуйста, на улицу Фабричную, дом…

Голос её дрожал и срывался, поэтому, всю дорогу она предпочитала молчать, пока словоохотливый таксист, видимо польщенный тем, что из множества прекрасных ма-шин она выбрала его старый и допотопный тарантас, всю дорогу рассказывал о тяже-лом времени, наступившем для всего народа, а особенно для них, пенсионеров. Мужчина говорил о своей больной жене, больших расходах на лекарства, плохих доро-гах, о безработице, о никудышней политике руководства города, области, а потом и всей страны в целом. Ника едва ли слышала, что говорил ей таксист. Она сидела, сжав руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, сознательно вызывая боль. Она старательно от-гоняла от себя те страшные картины, что рисовало её воображение.

— Ну, как тут не расти криминалу? — спрашивал Нику пожилой мужчина, и, не до-жидаясь ответа тут — же отвечал: — И будет расти! Молодёжи, где брать деньги? Рабо-ты нет, да коль и была бы, так отучили её работать, молодёжь то! Легче грабить, воро-вать. Да и воруют у кого?

— У кого? — машинально переспросила Ника мужчину, непонимающим взглядом ус-тавившись на него

Тот вздохнул, укоризненно посмотрел на неё, и также с укором в голосе ответил:

— Да всё больше у пожилых людей. Вот говорят на днях, на той-же Фабричной улице одну старушку прибили. И ведь почти ничего не взяли, кроме алюминиевых кастрюль, да ложек, а грех-то на душу повесили. Эхо — хо! — вздохнул мужчина: — И что за время такое смутное, да страшное. Где же это видано, за старую кастрюлю жизни ли-шать человека.

Мужчина качал горестно головой, а Ника, судорожно вцепившись в свою маленькую су-мочку, вглядывалась в окно автомобиля, стараясь, не вдумываться в тот страшный смысл слов, о чем говорил старый таксист. Она сидела, ни жива, ни мертва, и только лишь мысленно молилась о том, что — бы всё было хорошо!

Увидев, наконец, знакомые деревья, росшие у маминого дома, она почти простонала:

— Здесь! Остановите здесь!

Кое-как открыв ослабевшими руками дверь, и едва не упав от слабости, она, наконец, выбралась из машины, против своей воли радуясь тому, что автомобиль вдруг чихнув пару раз, пожелал совсем заглохнуть. Она уже не слушала, о чем бурчал водитель, крях- тя, открывая дребезжащий капот.

Ника медленно шла к дому матери. Ясно, что здесь её едва ли ждут сегодня. Она сама сказала детям, что после поездки останется дома, разбирать вещи. Значит, никто её не ждет. Ставни дома закрыты, и нет даже полоски света, что указывало бы на то, что жильцы дома здесь ещё не спят.

Ника подошла к воротам, толкнула их. Закрыты на доску- задвижку. Но если чуть-чуть дотянуться, и слегка подтолкнуть доску пальцем, то дверь откроется…

Доска, скользнув между пальцами, соскочила с гвоздя и встала стоймя. Теперь ворота не открыть, надо стучать или самой прыгать через забор.

Ника открыла ставню, но света в доме не было. Странно! Всего десять часов вечера, на-чало одиннадцатого, а такое ощущение, что сейчас глубокая ночь. И с каких это пор ма-ма начала ложиться спать так рано? Неужели из-за детей? Или быть может… всё-же что — то случилось…

Ника тихонько стукнула в окно. Стекло жалобно задребезжало. Ника стукнула силь-нее. Никто не отзывался. Ника забарабанила в стекло ещё сильнее. Позади натужно заурчал старый автомобиль. Оглянувшись, Ника увидела, как пожилой мужчина вновь вылез из своего допотопного " Москвича", поднял капот, и, подсвечивая фонари-ком, стал возиться во внутренностях машины.

Ника рванулась, и, подбежав к таксисту, прерывающимся от волнения голосом прогово-рила:

— Прошу Вас, не уезжайте, пожалуйста! Подождите минуточку. Я заплачу вам, хоро-шо заплачу. Я сейчас быстро…

Она рванулась обратно, не дожидаясь ответа от пожилого мужчины, удивлённо уста-вившегося на эту странную молодую женщину. Она же, подбежав к воротам, уцепи-лась за верхнюю перекладину, и, подтянувшись, одним движением перемахнула через высокие ворота. Видимо она убрала задвижку, так как высокая калитка вдруг откры-лась, да так и осталась наполовину открытой, зияя чернотой проёма.

Ника вбежала на крыльцо дома, и трясущимися руками толкнула входную дверь. Та распахнулась легко и свободно, словно того и ждала. Ника прошла к выключателю щелкнула им, и веранда озарилась ярким, после улицы, светом. Открыв дверь в зал, она услышала вдруг тихий стон. Вспыхнувший в зале свет вырвал из глубины ком-наты грузное тело пожилой женщины, лежащей на полу.