Татьяна Каменская - Ожидание

Как коршун на добычу метнулась тень от дерева, и, вскрикнув, дети забились в руках мужчины. Ника открыла дверь, тихонько выскользнула из машины, и, прячась за ней, стала наблюдать, как Игорь, подталкивая упирающихся детей, подвел их к автомобилю. Открыв дверцу, он стал заталкивать в салон Геру, а Ника, рванувшись к сыну, оттолкну-ла его в сторону и закричала:

— Беги! Данил беги!

Мальчик, быстро развернувшись, побежал к деревьям, а Игорь, зло, глядя на Нику, произнёс:

— Ты ещё пожалеешь об этом. Пусть бежит! Я обойдусь вами двумя! Не правда ли, любовь моя… стародавняя?

Притянув Нику к себе, он провёл по её щеке согнутым пальцем, но Ника, оттолкнув от себя Игоря, крикнула:

— Гера, беги!

Цепкие руки мужчины, ухватив за куртку, выскочившую из машины девочку, втолкнули её обратно в салон. Широко распахнув дверь, мужчина насмешливо предложил, обраща-ясь к женщине:

— Ну, а ты моя милая, видимо сядешь сама. Добровольно!

Когда Ника уже села обратно, мужчина, глянув ей в лицо, произнёс:

— Ладно! У нас с тобой ещё будет время потолковать обо всём…

Машина рванула с места и помчалась вперёд, прочь от того места, где среди деревьев затерялся Данил. Вдруг салон ярко осветил свет фар идущего следом автомобиля. Игорь на скорости свернул машину в узкий переулок, затем, проехав несколько кварталов, опять вывернул на шоссе. Салон опять ярко осветился.

— Вот черт! Кажется, нас засекли, девочки! — мрачно пошутил Игорь, обращая своё обезображенное лицо к Нике, и, опять улыбаясь ей жуткой улыбкой монстра.

Они мчались по ночным улицам пустынного города, и дикий визг тормозов напоминал Нике те лихие зарубежные боевики, которые Данил готов был смотреть по телевизору день и ночь напролёт. Гера испуганно жалась к матери. Её лицо порой поднималось вверх, и её глаза, сейчас тёмные и словно чужие, как-будто о чем — то спрашивали.

— Всё будет хорошо! — шептала Ника. — Всё будет хорошо!

Она закрыла глаза, и так замерла, прижав голову дочери к своему плечу. Вдруг резко дернувшись, машина остановилась и Ника, не открывая глаз, почувствовала, как откры-лась дверь и всё таже знакомая цепкая рука мужчины, схватив её за плечо, безжалост-но потащила из салона.

— Быстро из машины, и за мной!

Хриплый голос Игоря выдавал волнение и, кажется, даже страх. Да-да! Несомненно, страх! Крепко сжав ладонь дочери, Ника потянула её за собой. Девочка, испуганно хло-пая глазами, непонимающе смотрела на мать.

— Быстрей!

Злой голос зашипел, и ненависть отразилась в глазах мужчины, когда он глянул на девочку. Ника почувствовала, что-то страшное исходит от Игоря, когда вдруг увидела его блеснувшие в темноте глаза и руку, поползшую к карману куртки. Ника обняла дочь резким движением, и прижала к себе.

— Ну-ка, отойди от девчонки! — быстро и нервно произнёс Игорь. — Теперь ты должна увидеть то, что я приготовил для тебя…

— Ты не посмеешь этого сделать! — спокойно проговорила Ника. — Убей меня! У тебя много чего накопилось по отношению ко мне. Но дочь не тронь!

— Дочь? Чью дочь? Я поклялся убить этого недоноска у тебя на глазах. И я сделаю это. А ты мне нужна! Нужна! — зло рассмеялся Игорь, и Ника с ужасом увидела блеснув-шее в свете луны дуло пистолета

Почти бессознательно она схватила Геру за руку, и, подталкивая её, побежала к строя-щемуся неподалёку от дороги многоэтажному дому, чернеющему пустынными глазни-цами окон. Ника знала этот дом. Это была новостройка, расположенная неподалёку от дороги и от того района, где проживает мама…

— Стой! — закричал Игорь, и сзади раздался звук странный, и в тоже время такой ма-лознакомый, что Ника не обратила бы на него никакого внимания, если бы не дочь, ко-торая, вдруг вскрикнув, стала медленно оседать на снег.

— Гера! Ге-е-е-ра-а-а! — раздался в тишине ночи дикий, полный ужаса и боли женс-кий крик. Этот крик эхом пронёсся по огромной заброшенной новостройке, и затих где-то вдали, среди жилых многоэтажек.

Ника ничего не понимала. Ничего, кроме того, что дочь её падала на этот темный, по-буревший от весеннего солнца снег, но всё ещё слишком светлый для того, чтобы можно было увидеть на нём тёмные капли крови, падающие вниз, из-под ставших вдруг липки-ми пальцами…

Она падала вместе с дочерью на этот грязный снег. И она умирала вместе с дочерью. Она выла над дочерью как старая одинокая волчица, и, не понимая ничего, она опять бежала, куда то прочь от неё, увлекаемая чьми-то сильными руками, при этом огляды-ваясь на то хрупкое тело, что распласталось на темном снегу.

Она видела бегущего человека, склонившегося затем над её ребёнком. Она слышала гулкие звуки над своим ухом, и знала, что это выстрелы, один из которых убил её дочь. Ей не было страшно! Нет! Она словно заснула, и этот сон, этот дикий сон больше не тре-вожил её, кроме той мысли, что у неё больше нет Геры!

— Стой! — сильная рука обхватила её за шею, и голос Игоря, злой и насмешливый, крикнул куда-то в темноту пустых провалов окон: — Ну, а теперь иди, спасай свою возлюб-ленную. Иди! Я жду тебя давно! Иди же! И я с удовольствием, с превеликим наслаждением продырявлю и тебя…

— Послушай, Игорь! — раздался через мгновение другой голос, и Ника, вздрогнув, при-слушалась.

Да, это был он. Он, её Володя! Он, только он мог спасти её, но…но зачем ей теперь жить, если нет Геры!

— Игорь, отпусти Веронику! Я прошу тебя как разумного человека.

— Что? Ты просишь меня? А вспомни, когда я просил тебя отпустить меня той ночью, что ты сделал? Ты засадил меня как сексуального маньяка за решетку…

— Ты лечился! В больнице…

— Что? Лучше бы ты меня убил…

— Ты был виновен и понёс наказание! — спокойный ответ разнёсся гулким эхом по пустым этажам здания.

— Я виновен? Если это и так, то всё из-за неё, этой твари, которая была когда-то мне женой. Неверной женой, и твоей любовницей. И ты говоришь мне о милости? — завопил Игорь, прижав шею Нике так, что у неё потемнело в глазах и опять нечем стало дышать.

— Я долго ждал этой минуты! Сегодня я решил рассчитаться с вами со всеми, за мои обиды. И ты приехал вовремя! Спасибо тебе за письмо с телефоном, а то ведь я решил, что моя бывшая жена всё ещё ждёт меня! А жаль! Очень жаль с ней расставаться. Ну да ничего! Одну я уже прикончил, верно, Ника?

Ника вдруг забилась в рыданиях, сквозь всхлипывания повторяя:

— Нет! Я не хочу жить без Геры! Не хочу!.

— Ну вот, ты слышишь? Она говорит о своём нежелании жить. Два ноль в мою поль-зу! — захохотал дикий голос, который опять гулким эхом разнёсся по пустому зданию.

— Ника, не верь ему! Гера жива! Слышишь! Она жива, всего лишь ранена!

— Я промазал? — с усмешкой проговорил Игорь, и Ника вновь почувствовала, как его рука с силой сдавила её шею. — Жаль! Тогда дочь не увидит свою мать. Очень жаль!