Татьяна Каменская - Ожидание

А через полчаса, они все вместе сидели в небольшом уютном кафе. Играла негромко музыка, тихо переговаривались посетители за соседними столиками. Мягкий свет, падая на окружающих, делал их лица таинственными и загадочными. И даже Володя, смотрел на Нику не так, как всегда. В его глазах вспыхивали необычные маленькие искорки яркого голубого света. И этот свет, проникая в самое нутро Ники, будоражит и застав-ляет сжиматься в тугой комок её сердце.

— Ах, сердце! — мысленно вздыхает Ника. — Глупое, странное моё сердце! Сколько раз, оно будет вздрагивать, и обливаться кровью от этих колдовских чар. Пора миновать по-ру девической влюблённости, и понять, что время неумолимо. Оно разрушит эти чары когда-нибудь, оставив взамен лишь обломки и осколки этой любви…

К горлу вдруг подступила тошнота, и Ника, схватив стакан, торопливо отхлебнула гло-ток остывающего чая.

— Как ты себя чувствуешь?

Широкая мужская ладонь легла на руку Ники.

— Неплохо! — ответила она, опуская глаза.

— Вы, наверное, устали гулять? — спросил Володя, обратившись к дочери, но Данил, чуть не подпрыгнув в пластмассовом кресле, стал быстро рассказывать Володе о выс-тавке картин.

— Там был мамин портрет! — сообщил он, глядя заговорщически на Володю.

Володя вопросительно взглянул на сидевшую перед ним женщину. Ника, беспечно взмахнув рукой, ответила:

— Да! В самом деле, удивительно похожее лицо…

— А мне? Вы покажете мне этот портрет? — засмеялся Володя.

— Нет! — вдруг резко ответила Ника, и тут — же поднялась из-за столика… -Не стоит тра-тить попусту время. Ты ничего не поймёшь в той картине. И лицо той женщины, навряд ли, о чём тебе скажет!

ГЛАВА 49.

В этот вечер дети легли спать рано. Видимо они утомились, гуляя по Москве, а может, разница во времени сыграла с Данилкой смешную шутку, он сразу же заснул после ужина, усевшись перед телевизором в глубокое кресло. Да и Гере уже давно по-ра быть в постели. Она бледна, и кажется, чувствует себя неважно. Ника с тревогой вглядывалась в усталое личико дочери, но Гера, улыбнувшись, пожелала всем спокой-ной ночи, и, поцеловав в щёку её и Володю, медленно, с достоинством, удалилась в свою комнату.

— Свою! С каких это пор чужой дом, чужая спальня стали "свои", родные? — вздохну-ла Ника, и, прикрыв двери спальни, направилась в зал. В прихожей резко зазвонил телефон. Ника испуганно глянула на двери спальни, рука её потянулась к телефон-ной трубке, но тут-же замерла на полпути. Телефон опять зазвонил. Ника беспомощно оглянулась. Володя был в ванной, и шум работающего душа доносился до Ники. Теле-фон опять резко зазвонил, и уже не отдавая отчёта своим действиям, Ника схватила си-нюю телефонную трубку и прижала к уху. Приятный женский голос спросил нараспев:

— Это ты, Володенька?

— Извините…но…но Володя не может…он сейчас не может подойти к телефону.

Запинаясь, смущаясь и путаясь, Ника объясняла в трубку…

— А, это вы и есть… — перебил её резко женский голос. — Вы, кажется, мать того мерз-кого ублюдка, которого Володя называет своей родной дочерью? С каких пор…

До этого момента, что-то сдерживало Нику, но, наконец, она не выдержала, и четко чеканя слова она произнесла, обращаясь к невидимой женщине:

— Если вы, ещё раз, оскорбите моего ребёнка, я не посмотрю, кто вы и что…

— И что тогда будет? — захохотал женский голос в телефонной трубке.

— Вам придется тогда очень и очень плохо! — медленно произнесла Ника, и аккурат-но положив трубку на место, уселась тут-же у столика.

Стукнула дверь, и через мгновение горячие руки легли на плечи Ники.

— Любимая! — тихий шепот раздался у самого виска, а плечи сковали сильные объятия.

— Подожди! — Ника отпрянула от губ мужчины: настойчивых, жадных, нетерпеливых.

— Я скучал по тебе! Я ждал этот вечер, ждал этой минуты, что — бы сказать тебе…

— Подожди! Не говори пока ничего, выслушай меня, ты же не знаешь…

Но сильные руки мужчины опять сжали плечи Ники, и тот-же голос, тот-же шепот го-рячих губ опять всколыхнул у виска черный завиток волос:

— Я ничего не хочу слушать! Я знаю, что ты моя жена, или, по крайней мере скоро ей станешь…официально. Я так долго ждал тебя, что больше ничего не хочу слушать, и не могу! Поверь мне!

Ника слушала этот шёпот, и раздражение её куда-то исчезало. Да! Это он, её Володя! Это его руки, его плечи, губы, жадно целующие её… И стоит ли отказываться от сча-стья, пусть даже это счастье будет опять призрачным. Пусть! Но это их ночь! И да-же недавний телефонный звонок, от которого веет злобой, и он не в силах разрушить это счастье, эту радость и восторга этой любви…

— Когда ты переедешь ко мне?

Наверное, она не ожидала такого вопроса. Она молчала. Окутанная волной своих длинных черных волос она лежала на плече у Володи, и отчего — то усердно вгляды-валась в ночное небо за окном, в те огромные, ослепительно яркие звёзды, сверкаю-щие там, высоко, словно драгоценные камни. Володя проследил за её взглядом, затем, отвернувшись, взял с тумбочки сигарету и зажёг её.

— Вероника, что происходит? Почему я всё время пытаюсь что-то выудить из тебя, выжать, или пользоваться твоими ответами, полными недомолвок.

Ника смотрела на тёмную фигуру мужчины замершего у окна. Как она любила его, как любила его широкие плечи, за которыми ей, конечно, было бы жить так спокойно! Ей, перенёсшей в этой жизни столько, что Володину любовь можно было бы считать для себя благом. Последним и единственным, в оставшейся её жизни! Но Гера? И её слё-зы? Как всё это воспринять?

— Володя, ты говорил, что у тебя есть сын? Сколько ему лет?

— Пятнадцать! Скоро будет шестнадцать!

— Что?

Кажется, земля разверзлась перед Никой. Кажется, грянул гром где-то внутри неё са-мой, и даже тёмная фигура, стоящего у окна мужчины, словно заискрилась ярким огненным светом. Но, сделав над собой усилие, Ника тихо сказала:

— Значит, ты меня не обманывал тогда в Керкене, когда просил подождать. Значит, я оказалась права, отказавшись от тебя и выйдя замуж…

— К сожалению, ты не права ни в чём! — вздохнул мужчина, подходя к кровати и наклоняясь над женщиной.

В его глазах она увидела странные мерцающие огоньки. Вздохнув, Володя произнёс:

— Слава не родной мой сын. У нас он живет с пяти лет.

— А где он сейчас? — подавив вздох облегчения, спросила Ника, и тут-же устыди-лась проявления своей слабости.

— Он любит меня, и мою бывшую жену. Она его тоже. Поэтому мы решили, что так будет лучше, если Славик будет жить у каждого из нас по очереди. Пока не повзрос-леет, и не выберет кого-то одного…

Мужчина смотрел в глаза Ники. Нет, она вероятно ошибалась! Мерцающие огоньки в его глазах, это, скорее всего, был отблеск ярких звёзд, а сейчас глаза Володи спокой-ны и темны. Вскочив, Ника села на кровати, и лунный свет, облив её своим таинствен-ным светом высветил высокую длинную шею, красивую грудь с тёмными пятнами сосков. Ника дышала прерывисто, нервно сжимая края простыни, которой она пыта-лась прикрыть своё нагое тело. Но мужчина, усмехнувшись, потянул на себя белый ко-нец простыни, и женщина не сопротивляясь, выпустила ткань из рук.