Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать

— Никуда мы не побежим, — демостративно-спокойно сложил руки на груди Митроха и вызывающе глянул на своего заместителя по волшебным наукам. — Ты нас защитишь.

— Да вы что — с ума посходили?!.. — взревел в отчаянии маг, и для наглядности затарабанил костяшками пальцев по шапке. — Вам что, всем сразу бревном с той штуки по голове прилетело?!.. Вы соображаете, что говорите?!.. Как я могу остановить торнадо?!.. Я!!!.. Торнадо!!!.. Остановить!!!.. Остановить!.. торнадо!.. остановить… торнадо… остановить… не остановить… торнадо… не торнадо… остановить… ПЕТРУХА!!!.. СТЕПКА!!!.. Живей!!!.. У вас готово?..

Волшебник, будто подмененный, подскочил с горящими нездешним огнем очами к соловьям-рмзбойникам и ухватил их обоих за рукава.

— Ч-что г-готово?.. — воззрились на него кузнецы с таким ужасом, как будто остановить торнадо чародей предложил им.

— Самострелы!!!

— Н-ну, г-готов-во… — сглотнув высохшим горлом судорожно кивнул Петруха. — Дык это ж торнада… в нее стреляй — не стреляй…

— Токмо обратно прилетит… — пробормотал Степка, подкидывая, тем не менее, жарких дровишек под котел и своей оружии.

— Стрелять будем вон в ту розовую точку! — указующий перст мага впился, как намагниченный, в единственный ориентир, по которому Костея можно было различить в почтительно окружившей его толпе солдат и приспешников.

— Да ты чего, Агафон… не долетит же, собака… — досадливо сморщившись, мотнул головой Петруха.

— А это уж моя забота! — стиснув зубы, прорычал маг. — И БЫСТРЕЙ!!!..

В считанные секунды вода в котле дошла до нужной кондиции, стопорный брусок хрустнул, и из жерла парового самострела вырвался упорный брус, преследуемый невидимым для глаза стороннего наблюдателя и не очень стороннего волшебника, ядром.

— Эй!.. — только и успел крикнуть специалист по волшебным наукам, как ядро с плеском приземлилось в бездонной луже на полпути к цели.

Ее тут же с довольным хлюпом всосал в себя смерч и грозно двинулся дальше.

— К-каб-бу-уча-а-а-а… — простонал маг и стремительно обернулся к расчету Степки.

— Я готов, — благоразумно воздержался от вопросов, пожеланий и комментариев тот.

— Давай! — стиснув зубы, дал отмашку Агафон и сосредоточился.

Торнадо был уже метрах в двадцати от стены, и его низкий рев почти заглушал всё, что говорили или кричали уже в нескольких метрах от самострельщиков.

Промахнуться было нельзя.

Третьего шанса не будет.

Ядро, миленькое, не подведи.

Надо собраться.

Надо сконцентрироваться.

Смерча, Костея, Граненыча, сотен людей на обреченной стене не существует.

Во всем мире остались только я и ядро.

Ядро и я.

Ядро — это я.

Я — это ядро.

Обжигающий пар горячит мой бок… мне тесно… мне душно… я хочу вырваться отсюда… выбить эту глупую палку… сломать… разбить… разнести… пар жжет меня… я больше не могу тут оставаться… усилие… еще усилие… далекий деревянный хруст… длинная палка подалась, я вышвыриваю ее…

Я свободен!!!..

Вон моя цель — светящаяся бледно-розовым точка, ненавистная точка, точка, которую я должен поразить, точка — цель моей жизни, моего полета, я обязан попасть в нее, попасть в нее, попасть в нее, попасть в нее…

Лукоморцы с испугом отшатнулись, когда чародей, чьи глаза остекленели, а лицо будто свело судорогой, выбросил вдруг вперед руку с растопыренными пальцами, сипло выкрикнул что-то и подался всем телом вперед, к проему между зубцами, словно стремился полететь вслед за неуловимым для человеческого глаза ядром…

Петруха бросился, успел ухватить падающего волшебника за заднюю полу кафтана и могучим рывком втянуть на стену.

— ЕСТЬ!!!.. — взвыл вдруг спасенный в его руках так, что кузнец от неожиданности подпрыгнул и едва не упустил его. — ЕСТЬ!!!..

И, как будто испугавшись его крика, смерч остановился, точно налетел на незримую преграду, сконфуженно потоптался пару секунд на месте, словно очнувшись ото сна и не понимая, что он тут делает, но тут же сориентировался, и с удвоенной яростью и разрывающим барабанные перепонки гулом кинулся на лагерь зверолюдей.

Хозяина всемогущей, хоть и стремительно бледнеющей розовой точки едва успели оттащить с его пути с легким сотрясением мозга и контузией [175] Агафон, как ни старался, всё же чуть-чуть промахнулся и попал не в Камень, а в лоб его носителю. .

Агафон дважды еще сегодня спасал положение у хрупких стен.

Первый раз здесь же, через полчаса после того, как обессилевший от разрушений и погромов торнадо угомонился и ушел в небытие, откуда и возник.

Мужественно собравшись с духом, оружием, командирами и лестницами, на штурм по изрытому, обезображенному, но все же сравнительно более гладкому полю на штурм бросились несколько тысяч монстров, рыча, лязгая железом и зубами и завывая, как миллионы демонов с зубной болью.

Не исключено, что звуковое оформление атаки было призвано напугать защитников Лукоморска.

Неизвестно, как насчет всех защитников, но в отношении одного они своей цели достигли на сто процентов.

Напуганный чуть не до заикания заместитель главнокомандующего обороной по волшебным вопросам не смог вымолвить ни единого слова, и поэтому просто выхватил из заветного мешочка камень наугад и трясущейся рукой (правда, без помощи магии не обошелся и этот бросок) зашвырнул его в орду зверолюдей.

Камень с сине-золотым переливом оказался начинен градом номер шесть (по спецификации демонов-шептал, изготовителей стихийных артефактов), что через пару секунд после его падения под ноги одного монстра с головой гиены и обнаружилось [176] Памятуя недавнюю историю с золотыми слитками, разбросанными одним из колдунов в первый день осады, он, остановившись на бегу, с жадным интересом принялся отыскивать взглядом, что же там на его дороге такое круглое упало. Лучше бы он посмотрел наверх. .

В понимании шептал, град номер шесть — это твердые, как железо, куски льда размером с большой апельсин, которые в течение стандартных десяти минут сыплются на головы избранных метнувшим камень волшебником получателей на площади радиусом двадцать пять метров от места падения артефакта, и преследуют цель в случае, если у нее каким-то чудом останется достаточно мозгов, чтобы сообразить, что надо бежать.

Надо ли говорить, атака захлебнулась — в том числе, и буквально, когда град прекратился, а выпавшая ледяная экзотика начала таять.

Второй раз случился в нескольких километрах к востоку отсюда, там, где под Конанковской стеной открывался проход для впадающей в городской пруд речки Конанки.

Проход Конанки под городской стеной был забран витой решеткой, а с обеих сторон от оскалившейся чугунными зубами арки, как последняя, отчаянная попытка князя Митрохи защитить злосчастную стену, были навалены срубленные деревья.