Марина Ефиминюк - Магические узы

Дверь в жилые помещения оказалась приоткрытой, и я неслышно проскользнула в щел-ку. Перед стойкой, заменявшей обеденный стол, исходил частыми снежными помехами без-звучный морок видения. Гудел оставленный включенным лэптоп с черным экраном. От царив-шего безмолвия немного коробило.

− Док? − позвала я профессора, заглядывая в лабораторию.

Ответом мне стало шуршание в клетках мышей-альбиносов, измученных заточением и обжорством. На столах отдыхали от профессорских изысканий многочисленные пробирки и мензурки, штативы с колбочками. Док как будто испарился в пространстве.

С надеждой отыскать его в спальне я бросилась в отведенную мне коморку и, ворвав-шись внутрь, замерла, как вкопанная. Сердце сжалось до крошечного размера, зато глаза стали большими и круглыми, как зенки-пуговички у тряпичных кукол.

Вытянув ноги и скрестив руки на груди, посреди комнаты с искренне скучающим видом сидел Ратмир на притащенном из 'гостиной' стуле. Мужчина, чуть склонив голову, внима-тельно изучал живописную трещину в плитке пола. Я так растерялась, обнаружив Ветрова старшего в мануфактуре, что не могла выдавить и слова. Взор Ратмира без интереса скользнул по мне, пробежался от пыльных носков ботинок до вздыбленной макушки. Моя рука непроиз-вольно пригладила спутанные волосы. Мужчина явно желал объяснений, и вопросительно изо-гнул брови.

− Победителей не судят! − выпалила я первое, что пришло в голову.

Ветров старший деланно хмыкнул. Весь его нарочито бесстрастный вид кричал о том, что появившийся раньше времени гость в тихом гневе и благоразумнее всего броситься наутек. Он пытливо уставился на меня, и, не выдержав, я опустила голову, как хулиганка, разбившая окно в учительской.

− Судя по тому, что ты выглядишь не лучше бродяжки, − наконец, вымолил Ратмир с усталым вздохом, − победу вы одержали вместе со Стрижом.

Щеки и уши стали даже не красного, а густо-малинового цвета.

− Пойдем, − Ветров поднялся, − похоже, у нас назрел разговор.

Он прошел к двери, и я поспешно отодвинулась, освобождая дорогу.

− Мы с тобой теперь разговариваем? − жалобное уточнение уже летело ему в спину, и мужчина оглянулся через плечо. По губам скользнуло подобие улыбки, чуть изогнувшей угол-ки губ, но от ее мрачности у меня споткнулось сердце, и повлажнели ладони.

− Это плохая новость, − пояснил Ратмир, уже исчезая в коридоре.

Я медлила, не горя желанием выходить. Похоже, питать надежды на поспешное возвра-щение Стрижа было бессмысленно. Главный организатор авантюры не торопился появиться и принять на себя львиную долю братского порицания. От несправедливости в груди вспыхнул злой огонек, так что в предбанник я выскочила в полной боевой готовности нападать, а не за-щищаться.

Ратмир стоял под аркой и, хмурясь, сосредоточенно рассматривал что-то в огромном окне коридорчика.

− Послушай! − я шагнула к нему, и горячая ладонь как-то ловко закрыла мне рот, заста-вив изумленно округлить глаза.

− Тихо! − цыкнул Ветров, не глядя на меня. Он весь подобрался, словно ожидал нападе-ния.

− Эй! − я с возмущением оттолкнула его руку, и только потом оглянулась в сторону грязного в разводах стекла.

Внизу, у самого входа, остановился незнакомый запыленный автокар и, открыв двери, на разбитую дорогу вышли гости. От вида четырех визитеров, меня как оглушили, ведь среди них не нашлось людей. Высокие и мощные, они пугали, и их лица отличались бордовым цве-том кожи, на котором особенно четко светились злые ярко-желтые глаза. Я впервые видела столько чистокровных аггелов в одном месте! Они рассредоточились, образуя периметр, и двигались быстро и слаженно, словно прошли специальную выучку. От вида длинных хвостов, высовывавшихся из-под одинаковых кожаных пыльников, меня замутило.

Мощный высокий аггел почтительно открыл дверь автокара, и из салона выбрался золо-товолосый мужчина. Даже издалека, с высоты второго этажа, красивость незнакомца поражала. Лицо с тонкими изящными чертами и бледной гладкой, как у девицы, кожей поражало правильностью и пригожестью! Природа явно не поскупилась, когда наделяла незнакомца достоинствами, но отчего-то кричащее благообразие отталкивало, будто блестящая подделка, которую выдавали за натуральное золото.

Он запрокинул голову и с холодным любопытством оглядел обшарпанный фасад здания. На одно мгновение его взор остановился, и резко Ратмир сделал шаг, прикрывая мою фигурку от соглядатая.

− Быстро, − Ветров не повернул головы, делая вид, будто изучает гостей, − закройся в своей комнате.

− Они за мной пришли? − пробормотала я, пятясь. Сердце в груди заухало так громко и сильно, будто хотело выломать ребра.

− Закрой дверь, − игнорируя мой вопрос, приказал Ратмир, − когда услышишь грохот, досчитай до пяти и разбей окно. Ровно до пяти, не меньше и не больше. Ясно?

− Да, − горло у меня пересохло, сказать вышло каркающе.

− Выберешься на крышу, − продолжил между тем Ратмир, − и спрячешься в заброшен-ных цехах. Я найду тебя. Ясно?

Я коротко кивнула, как будто он, отвернувшийся, мог увидеть согласный жест.

− И, Птаха, − остановил меня оклик, заставивший поспешно оглянуться. Ратмир по-прежнему пялился окно, но сейчас он сунул в руки в карманы, нарочито изображая для не-жданных зрителей расслабленность и уверенность.

− Да?

− Не бойся, − его голос стал неожиданно мягким и теплым. Я впервые слышала от него подобные нотки, тем более что мне казалось это странным, ведь мужчина фактически разгова-ривал с грязным стеклом. − Я найду тебя, ты только не убегай далеко.

− Попытаюсь, − неуверенно кивнула я.

Его губы дрогнули, словно он сдерживал улыбку. Неслыханное дело!

Через короткое время гости появились в основном зале, взвились в тишине голоса, но разобрать связных фраз не удавалось. Плотно закрытая дверь приглушала звуки, и они доноси-лись до моего убежища лишь смазанным гулом. Посетители говорили исключительно на род-ном языке аггелов. Напряженно вслушиваясь в непонятную речь, я разглядывала светлый пря-моугольник окна, почти до рези яркий, и по-настоящему страшилась пропустить обещанный шум, но минуты текли, а диалоги вились и вились. Неожиданно стало нереально тихо, и от воз-никшей взрывоопасной паузы в переговорах, на затылке зашевелились волосы.

И потом грянул грохот. Дыхание оборвалось.

Я порывисто бросилась к стоявшему посреди комнатенки стулу.

'Один!' − непроизвольно отчеканилось в голове. − 'Два…'

Голоса гостей возвысились, жилые помещения наполнились криками. Ледяные пальцы сжали спинку стула. Кажется, за дверью происходила непонятная возня, донесся отборный мат, перемежавшийся с речью аггелов.

Размах получился отличный, от веса тяжелого стула меня даже шатнуло. На пятый удар сердца он полетел в сторону светлого пятна. Новый оглушительный взрыв сотряс старое здание мануфактуры, и шум закамуфлировал пронзительный звон разбитого стекла. Крошево брызну-ло в разные стороны, заставляя отпрянуть от ощерившегося острыми осколками окна. Стул вы-летел на крышу и, проскакав по инерции пару саженей, черепахой завалился набок.