Вадим Климовской - Изгои Зоргана

Широкоплечий в тяжелых латах мечник отдал честь и жестом дал понять купцу, следовать за собой.

Мирокш бегло успевал замечать обстановку в крепости Робур, комендантский час в укреплении наверное и не отменялся с того злополучного утра, когда долгожители отважились на карательную операцию. Благо еще остроухие не умудрились перелезть через стену, — в том случае жертв могло быть гораздо больше. Кроме вооруженного до зубов караула на стенах и воротах, во дворе и на обнесенном уступами плацу, встречались отдельные группы людей, — или с местного ополчения с оружием в руках или же — наемные солдаты. Если в Робуре и остались мирные жители, то они по распоряжению сира Рубчика большее время проводили по домам, лишний раз, не показывая своих носов. Мирокш вполне понимал столь гнетущую атмосферу, царившую в Робуре, и не удивился, узнав, что половина местного населения шустро перебралась поближе к столице к родным и близким, а те, кто остались, немногочисленны — либо некуда бежать, либо смирившиеся на милость переменчивой судьбе. В любом случае нужно быть достаточно мужественным человеком, чтобы после всех злоключений, остаться в Робуре. Но жизнь не выбирает, она безжалостно распоряжается судьбами людей и противостоять смертельному розыгрышу фортуны можно только в том случае, когда проявляешь железную упертость и жажду к существованию. Мирокш даже не знал, насколько готовы жители Робура к вторичному нашествию эльфов, хватит ли у ополчения сил отстоять свой замкнутый и серый мир? Не обрушатся ли стены крепости под ударами эльфаров и их тварей? Конечно, то была пробная акция, остроухие пристреливались, испытывали твердость человеческого духа, неприступность каменных стен. В следующий раз с уверенностью можно ждать планомерной атаки, удара с четырех сторон и усиленного штурма. Значит, оставаться в крепости небезопасно, если можно рисковать собственной жизнью, то Мирокш не мог ставить выбор на Енише и наймитах. Их еще предстояло доставить обратно в деревню в целости и сохранности. Он несет ответственность за их благополучие и здоровье.

— Вот сюда, милсдарь Мирокш, пожалуйте сюда! — указывал дорогу солдат.

В дверях их встретила стража, как всегда подозрительна, но после того, как Сэм представил купца солдатам, их пропустили, сказав, чтоб подождали в приемной, граф на совещании, которое должно закончиться с минуты на минуту. Проследовали на второй этаж. Мирокш вскользь прошелся глазами по широченному столу, на котором одиноко были расставлены медные канделябры со свечами. Через один горели; остальные утопали в полумраке. Полумрак. Вся резиденция и личные апартаменты господина графа утопали в полумраке. Часто встречалась в коридоре стража и гвардейцы. Напряженность витала в воздухе. Высасывала из человека уверенность и силу воли. Вот что значит страх и паника! Раз, испугавшись, человек с трудом берет себя в руки, с трудом находит в себе силы отстаивать свои права.

Они подходили к дверям, когда до слуха Мирокша докатилась волна спора:

— Нет, Нестор, я не могу согласиться на такие условия! Ты же сам хорошо понимаешь, разбивать людей на еще мелкие группы — смерти подобно! Так мы распыляем свои силы на всю округу, как я соберу отряды в одном месте, скажем, в крепости, вздумай, выродкам снова напасть на нас? — Дверь кабинета распахнулась и в коридор вышли три человека: сир Рубчик, капитан Левон и чародей Нестор. Именно тройка управляющих Робуром затеяла горячий спор. Колоритные и организованные личности в крепости Робур.

— Итак, Нестор, ты согласен… — рыцарь замолчал, заметив, что взоры чародея и капитана устремлены мимо него, обернулся, увидел караульного и неизвестного гостя.

— Добрый вечер! Чем обязаны, милсдарь…

— Мирокш. Купец Мирокш. Меня прислал старейшина Неволот. Мы из Свирта. Продовольственный обоз. — Поспешно представился, в который раз, торговец.

— О, так вы все-таки прибыли! Прекрасная новость! Что привезли? Благополучно ли добрались? Безопасна дорога? — Обрадовался вельможа.

— Нервная. Постоянно ждали атаки. Неспокойно. Видели пожары по дороге. Конные разъезды. Ваши разъезды…

— Да, понимаю, мы усилили патруль.

— Аллон не оставил нас в беде, благодаря сквайру Чельссеру, он хорошо разбирается в картах и ориентируется в дороге. Профессиональный следопыт.

— Похвально, что вам было на кого опереться в дороге. Что ж давайте, посмотрим, что вы нам привезли! Надеюсь, продовольствие не слишком подорожало в цене? Мы понимаем время сейчас военное, но казна наша не бездонна, милсдарь Мирокш.

Купец смутился.

— Не беспокойтесь, Неволот обещал, что половину денег за товар выплатит Торговая Ассоциация по указу самого герцога Альвинского.

— О-о-о, — обрадовался граф, — Аллон не оставил и нас. У государства нашего проснулась совесть. Ну что ж пойдемте, взглянем на ваш обоз!

Сквайр Чельссер искренне улыбнулся. Широко и доверчиво. Располагая к себе хмурого и неприступного с виду фельдшера.

— Вам кого, господин?

Не переставая улыбаться, следопыт ответил:

— Я прибыл с обозом час назад. Привез послание из Фарума…

— Послание? Какое еще послание? — Глазки врачевателя забегали по униформе гостя, отмечая каждое движение. Чельссер опасался совершить лишнее движение. Люди в Робуре, словно на раскаленных угольках, хватались за оружие и за меньшее, при любых подозрениях.

— Письмо от родных, — коротко бросил гость, при всем своем уважении к метрам науки, он не испытывал робости, когда ему отвечали холодно и без приветливости, а в крепости о таких манерах давно успели позабыть.

— И кому адресовано это письмо? Почему вы пришли именно ко мне? Вы, должно быть, не знаете, но седмицу назад сгорела вся медчасть и погибла половина персонала с пациентами…

— Сержант Орвин! Я привез письмо для сержанта Орвина!

Лицо фельдшера перекосила тревожная гримаса.

— Вы… вы… родной или близкий?

— Нет, меня попросили просто передать бумагу! — Чельссер почему-то знал, какой будет ответ, но нужны доказательства. Гарантии!

— Знаете, молодой человек, должен вас огорчить, как я уже говорил, произошел пожар и сгорели…

— Кому я могу передать письмо? — настойчиво перебил сквайр.

— Коменданту крепости или самому сиру Рубчику. Владетелю Робура, — несколько растеряно поведал медработник.

— Вы б могли, — Чельссер замялся, показывая, насколько затруднительно даются ему слова, — вы могли отписать несколько строк родным Орвина, я б передал официально его близким о кончине…

Фельдшер закивал.

— Конечно-конечно, — врачеватель задержался в дверях, — вы уж извините, но вам придется подождать снаружи.

Глаза Чельссера сузились, рука украдкой метнулась в карман куртки, нащупала рукоять охотничьего ножа.