Ольга Гайдукова - Светлая королева

— Имирэль, — прошептал он.

— К сожалению, нет, — слишком резко и, наверное, не к месту едко ответила я.

— Нуар? — голос эльфа был явно удивленным.

— А кого ты ожидал увидеть?

Регул смутился и поморщился от боли.

— Подожди, сейчас я посмотрю, что можно сделать.

— Потом, — прошептал он, по моим ощущениям, из последних сил. — Расскажи, что случилось.

— Я не знаю.

Вот как раз тут и было о чем задуматься. О происшедшем я и понятия не имела. Заварушка в танцевальной зале — дело обычное, но не такого же масштаба, а вот всё остальное — тайна, покрытая мраком, по крайней мере, для моего сознания.

Регул продолжал выжидающе смотреть на меня из-под полуопущенных ресниц, и пришлось восстанавливать хронологию событий.

— В залу ворвались люди отца Геммы, — начала я, приложив палец ко лбу для лучшей работы мысли.

— Имирэль, — слабо, но решительно перебил мои рассуждения Регул.

— Не поняла…

— Её зовут Имирэль, и тот человек ей не отец.

— Послушай-ка, золотко, — возмутилась я, — её все двадцать лет звали Геммой, а этот человек, как ты говоришь, и его супруга растили и любили девочку. А ты хочешь за один миг лишить её прошлого?

— Ей придется с этим смириться.

— Не желаю продолжать спор на эту тему, хоть и считаю, что ты неправ в корне. Нужно заняться твоей раной.

— Это царапина, — поморщился эльф, — и ты так и не рассказала, что произошло в зале.

— А я не могу одновременно обрабатывать рану и рассказывать?

— Я сам.

Регул попытался встать, но тут силы окончательно покинули его, и он снова рухнул на траву, потеряв сознание. Только тут мне представилась возможность оглядеться, чтобы найти место для ночлега. Судя по всему, мы находимся где-то недалеко от опушки леса, но выходить и искать дорогу сейчас, по меньшей мере, неразумно. Мало того, что почти ничего в сгустившихся сумерках не видно, так ещё и мой разлюбезный эльф задумает совершить свой последний вздох, чего допускать я не намерена. Ага, а вот это дерево просто создано для того, чтоб мы заночевали у его разлапистых корней. Но вряд ли полезно спать на голой земле для моего растущего организма, да и Регулу ночь на холодной траве не принесет пользы, если совсем не сведет в могилу. Придется собрать хворост для костра и веток для лежанки, благо пока еще хоть что-то видно.

Примерно через час мои титанические усилия были вознаграждены — я наконец-то соорудила более-менее приемлемую лежанку из ветвей и постеленной сверху сухой травы. Да, конечно, не шикарные апартаменты, но здесь и это сгодится.

Только одна настойчивая мысль не покидала моё сознание. Почему Регул не приходит в себя, мало того, даже не подает признаков жизни. Стрела хоть и вошла довольно глубоко, но жизненно важные органы задеть не должна бы. Чуть ли не каждые пять минут, пока я собирала хворост, приходилось возвращаться и проверять дыхание. Пока, слава богам, оно хоть и слабое, хоть и прерывистое, но было. Из раны в боку кровь почти не сочилась, и я решила оставить всё как есть, пока не смогу заняться излечением эльфа вплотную. А еще мне предстояло перенести его на место предполагаемого ночлега. Задачка, скажу вам, не из самых легких.

Я подошла к Регулу и, присев рядом, тронула его за плечо. Раненый даже не пошевелился. Но надо же что-то делать!

— Регул, очнись, — прошептала я.

Он резко распахнул глаза и прошелестел:

— Имирэль.

Ну как же надоело! У него в голове ничего, кроме мыслей о пропавшей наследнице, нет что ли? Следующие его слова потрясли меня своей новизной и нелепостью:

— Приказывай, королева.

Понимая, что спорить с больным себе дороже, я произнесла:

— Обопрись на меня, нужно прилечь вон туда. Ну, давай же.

Регул с помощью меня осторожно встал на ноги, морщась от боли, но глаза оставались безжизненными и пустыми, и так потихоньку мы переместились в приготовленное мною место. Я помогла эльфу удобно расположиться, и он снова отключился. Мои руки дрожали от страха. Что тут всё-таки происходит? Если б не боязнь за жизнь Регула, меня бы здесь уже не было на расстоянии пушечного выстрела. Мало ли что ему может прийти в голову… Хотя пока в компании эльфа ничего дурного не произошло. Ага, как же, только исчезновение из отчего дома. Там наверняка все волнуются и уже ищут меня с собаками. Ничего, вот Регул хоть немножко поправится, и я вернусь. Кстати, как он тут? Нужно срочно вытаскивать стрелу. А как это сделать? Древко достаточно глубоко засело. Тянуть назад нельзя — можно еще хуже сделать. Остается только протолкнуть вперед. Ну что ж, раз иного выхода нет…

Я перевернула эльфа на бок и для успокоения несколько раз глубоко вздохнула. Как всё же хорошо, что я не похожа на своих сестер — они бы уже валялись в глубоком обмороке в подобной ситуации. Хотя, нет, скорее всего просто постояли бы в бальной зале и подождали, пока стража герцога Валоо не убьет эльфа. Правда довольно странно, что его, оказывается, так просто убить.

— Обещаю, всё будет хорошо, — услышала я свой шепот, гладя Регула по мягким, как шелк волосам, и, обломив оперение стрелы, резко протолкнула её сквозь бок эльфа. Он только дернулся и затих, как неживой. Из обеих сторон раны брызнула кровь, но как я ни пыталась остановить её, оторвав подол своей нижней юбки, ничего не помогало.

— Что же делать? — почти кричала я, снова и снова вытирая сгустки алой жидкости. — Он же умрет от потери крови! Регул, негодник, не смей оставлять меня!

Слезы заструились ручьями по моему грязному лицу. Кажется, такого отчаяния мне не приходилось испытывать никогда за свою короткую жизнь. Ведь я же убила его собственными руками!

Вдруг из складок платья заструился мягкий свет, и перед глазами поплыли незнакомые руны, а пересохшие губы сами стали произносить непонятные слова. Регул конвульсивно дернулся, кровь из ран, словно живая, поползла внутрь, кожа затянулась, оставив лишь свежие рубцы. Всё это время меня не покидало ощущение струящихся из рук потоков тепла. Регул глубоко вздохнул и перевернулся на спину, но в сознание так и не пришел. У меня не осталось ни сил, ни желания обдумывать произошедшее, так что я свернулась рядом с эльфом калачиком и провалилась в беспокойный сон.

Проснулась я утром оттого, что какая-то нахальная птица заливалась громким и совсем немузыкальным свистом прямо над моим ухом.

— Кыш! Пошла вон! — недовольно пробурчала я, размахивая руками.

«Пение» сначала стихло, а потом возобновилось чуть поодаль, но уже с удвоенным энтузиазмом.

— Тьфу, чтоб тебя! — в сердцах воскликнула я, наконец, принимая сидячее положение и открывая глаза.