Кассандра Дженкинс - В ЗИН-АЗШАРИ

Перед застывшими Лиамом и Лорной возник конный офицер. Лейтенант отдал честь Лиаму и хотел отъехать, но Лиам схватил коня за поводья и повторил свой вопрос.

— Ваше величество, защитная стена рухнула! Город атакован воргенами! — перекрикивая взрывы снарядов, ответил офицер. — Северные кварталы пришлось сдать, но в восточные и западные мы их не пропустим!

Принц Лиам кивнул и перевел взгляд на девушку, которая с озадаченным видом произнесла:

— Я так понимаю, врагов королевства сдали вместе с кварталом.

— Лорна…

— Ваше величество, — прервала она его. — Молитесь Свету, чтобы мой отец был еще жив.

Глаза Лорны Кроули полыхнули пламенем обиды.

Черные тучи, казалось, не двигались вовсе. Только низко нависали свинцовыми гирями, готовые разразиться сильнейшим ливнем. Наверное, даже вороны с отвращением касались неба крыльями, а потому старались летать как можно ниже к земле. Голый лес на горизонте утопал в пунцовых облаках, и король Гилнеаса Генн Седогрив с мрачным наслаждением подумал, что если пойдет сильный дождь, его плотная завеса и вовсе скроет унылый пейзаж за окном. Жаль, что дождь имел свойство заканчиваться.

Когда десятилетие назад Генн Седогрив принял решение изолировать свое королевство от остального мира, он и не думал, что это как-то сможет повлиять на природу и климат Гилнеаса. Возможно, оборонительная стена Седогрива, как ее прозвал народ, и не была тому причиной, а всему виной были какие-то глобальные изменения. Но как бы то ни было природа Гилнеаса, когда-то пышная и зеленая, впадала в кому вечной осени. Яркого лета или пышных белоснежных сугробов король Седогрив не видел уже очень давно.

В королевском замке всегда горели чадившие восковые свечи. Копоть вместе с плесенью от постоянной сырости стали неизменными украшениями стен. Чтобы поддерживать хоть какое-то тепло, вырубались ненавистные королю нагие леса и пускались на дрова. С холодным прагматизмом Генн Седогрив подсчитывал приближение того момента, когда все леса будут уничтожены. При нынешних темпах выходило еще лет десять. Для человека, прожившего почти пять десятилетий и не заметившего этого времени, это казалось делом завтрашнего дня.

Десятилетия назад Гилнеас считался одним из самых могущественных и богатых королевств. Даже великолепие Лордаерона меркло в сравнении с ним. И невозможно описать шок, испытанный человечеством от вести об изоляции Гилнеаса. Многие считали, что «они там, в своем Гилнеасе, с жиру бесятся». И никто не догадывался, что король Седогрив принес в жертву целое королевство и всех своих подданных ради спасения остального мира. И даже сейчас, при растущем экономическом кризисе, при ужасающей погоде, при нехватке продовольственных запасов и при снижении прироста населения, Генн Седогрив не разочаровался в выбранном им пути.

Он до сих пор считал, что мир Азерота не должен видеть его истинную сущность, которую удавалось подавлять, только благодаря эликсирам алхимика Креннана Аранаса.

Той ночью, когда рухнула северная стена города, и толпа обезумевших волков кинулась в жилые районы, первым, кто об этом узнал, был король Седогрив. Ветер, дувший с севера, смердел псиной и свежей кровью, и Генна Седогрива выворачивало от его порывов наизнанку. Безучастно он выслушивал донесения военных.

Сразу после, когда совещание окончилось, в кабинет влетел принц Лиам.

— Отец! Как же заключенные?

Тогда-то король впервые почувствовал укол раскаяния. Но, крепко сжав зубы, процедил:

— Поделом.

Лиам схватил отца за руки. Король поморщился, и принцу показалось, что это была реакция на его слова о справедливости и милосердии. Сердце отца билось со скоростью затравленного зверя.

— Лорна, — прошипел Седогрив, отшатнувшись от побледневшего сына

Его чуткий нюх уловил сладкий запах этой женщины. Лиам весь пропах ею.

— Она очень переживает за отца, — ответил принц.

«Зачем тебе выслуживаться перед ней, сынок?», — хотел спросить Генн. — «Она итак твоя. Да любая в этом городе…». Спазм сжал его горло, и зубы, щелкнув, прикусили щеку. Соленым и теплым наполнился рот, а тошнота стала невыносимой.

— Уходи, — прорычал король сыну. — Спасай город! Про Кроули не переживай. Я распоряжусь! Иди!!

Принц Лиам Седогрив мчался во весь опор через город, окутанный хаосом бегства. Юноша надеялся, что Лорна еще не совершила необдуманных действий и не кинулась в оккупированные воргенами районы освобождать отца. Лиам нашел девушку в подвале дома с ружьем в тонких руках и в окружении двух мастиффов, скаливших свои клыки.

— Не стой на пути, Лиам, — сразу пригрозила она.

— Лорна, не смей, — Лиам кинулся к ней, не взирая на рычание собак. — Отец распорядился. Лорд Кроули будет на свободе!

Дуло ружья опустилось вниз. Он обнял ее, а мастиффы залились лаем.

— Пойдем, Лорна, нужно помочь жителям с эвакуацией.

Огромный человек-волк пробирался крышами и с безразличием взирал сверху на охваченный паникой город. Он скалил клыки, а ветер ерошил поседевшие кончики шерсти на его груди и макушке. Выше всех в Северных кварталах возвышалось здание тюрьмы. Ворген с легкостью перепрыгнул с ближайшего дома в окно третьего этажа. Острыми брызгами разлетелось стекло. Для его плотной шерсти осколки не представляли угрозы.

Черные коридоры уводили его вглубь. Заслышав чьи-то шаги, заключенные бросались к решеткам и вопили о свободе. Ворген усмехнулся. Он был уверен, что только один голос он никогда не услышит в общем гуле.

Лорд Дариус Кроули безучастно взирал сквозь решетку на полыхавший огнем город. Час назад стихли последние крики охранников. Какая ирония, свободные не смогли спастись, а они — лишенные свободы, — были в безопасности. Если этой ночью воргены вырежут весь Гилнеас, то в живых останутся только они. К утру отбросы общества станут его сливками.

Когда извне в его дверь стало биться что-то тяжелое, с явной целью ее выломать, лорд Кроули подумал, что ошибался и не выживет никто. Железная дверь не долго сопротивлялась и вскоре отлетела в сторону.

— А ты не плохо устроился, — прорычал знакомый хриплый голос.

Кроули с ножкой стула в руках (а больше в его камере не было ничего пригодного для самообороны) вышел из-за угла.

— Волчий хвост! — присвистнул он.

На пороге в облике воргена стоял сам Генн Седогрив. И это нисколько не удивило Дариуса Кроули.

Кроули и Генн Седогрив когда-то были друзьями. И Кроули единственный во всем королевстве знал, какой болезнью страдает его друг. Но он выступал против намерений Седогрива заключать проклятое королевство в каменные тиски стен, чтобы не допустить проникновение болезни в Азерот. Кроули утверждал, что против этого проклятия должно быть лекарство и с ним можно бороться, и последнее, что нужно делать, это закрываться и страдать в одиночестве. На счет лекарства он оказался прав. Королевский алхимик Аранас создал эликсир, способный хотя бы на время вернуть разум человеку, обернувшегося в воргена. Только Кроули до этого уже не было дела. За предательство идей королевства Генн Седогрив заключил друга в тюрьму. А выпускать в Азерот народ Гилнеаса и воргенов, обитавших за стеной города, король был не намерен. Последнее, что Седогрив сделал для своего друга, это обеспечил его вполне комфортабельной тюрьмой с двумя комнатами и библиотекой.