Татьяна Шуран - Матка

Вероника примолкла.

— Если честно, у меня такое чувство, что мы под колпаком, — высказался Багров. — Нам позволяют жить просто потому, что в любой момент не составит труда нас уничтожить.

Все призадумались.

— А что говорит Тихон? — неожиданно осведомился Комендаров. При всем своем цинизме он внимательно относился к прогнозам маленького ясновидящего.

— У Тихона в каждой строчке только точки, — безнадежно махнула рукой Вероника.

— Говорит, что нас ждет испытание более суровое, чем мы предполагаем, потому что мы встретимся с врагом, глядящим на нас сквозь зеркало, — воспроизвел Ладшев.

Комендаров наморщил брови, пожевал губами, но ценных мыслей не появилось, и он вернулся в обычное ироничное настроение.

— Видимо, Тихон имел в виду, что нас ждет смерть и встреча с господом богом, — предположил он.

— В последнее время мы со смертью встречались столько раз, что уже успели друг другу изрядно надоесть, — неприязненно ответил Ладшев.

— И все-таки я не могу поверить во все это, — упрямо повторила Вероника, отвечая скорее на собственные мысли. — Мы ничего не успели, и ничего не успеваем… Все казалось, что расцвет ждет человечество впереди, где-то в будущем — и вот, упадок… практически смерть. Когда все изменилось? Когда наше время истекло? Кто мы после того, как весь наш мир оказалось так просто уничтожить? Никто… Ничто… — Вероника покачала головой. — Мы должны что-то придумать.

— Да все уже придумано до нас, — резко возразил Комендаров. — Поражение всегда кажется проигравшему какой-то нелепостью, случайностью, несправедливостью… потому что не хочется смотреть на себя в зеркало. А правда в том, что наше общество с самого начала не стоило ломаного гроша. Все было пронизано таким же паразитизмом, как у габбро, и прогнило насквозь. В гипотетическом будущем, вместе с расцветом, как ты там пышно произнесла, нашей цивилизации у нас были и труд, и творчество, и ответственность, и совесть, и дисциплина… А в настоящем у нас был прав самый бесчестный, самый тщеславный, самый… виновный. И теперь мы наказаны. Считаю, что если человечество исчезнет, как пыль с лица земли, это будет справедливо. У нас нет будущего. Следующая хоть сколько-нибудь целенаправленная атака габбро нас уничтожит.

— Я не верю, что это конец, — словно не слыша его, повторила Вероника. — Не верю, что это все. Должно быть еще что-то…

В этот момент у Вероники возникло неприятное ощущение рассеянности и головокружения; она опустила голову и тяжело привалилась к покатой стенке броневика — первые признаки приближения габбро всегда захватывали человека исподволь, незаметно; однако опыт заставил Веронику мгновенно собраться и насторожиться. Она прижала руку к лицу и поняла, что из носа потекла кровь.

— Габбро, — ответил Ладшев на ее невысказанную мысль, и в следующее мгновение по лагерю прокатился вой сирены.

— Внимание! Тревога! — послышался из громкоговорителя глуховатый бесстрастный голос Остапенко, сменившего Багрова в фургоне связи. — Всем срочно занять места в машинах и покинуть зону нападения.

Все бросились врассыпную, мгновенно забыв про разговор.

Порядок действий на случай нападения был расписан четко и многократно отработан всеми обитателями лагеря в ходе учебных тренировок и предыдущих атак габбро. Принцип состоял в том, чтобы под прикрытием огня дежурных артиллеристов в кратчайшие сроки загрузиться в броневики — во избежание давки каждый обитатель лагеря был закреплен за строго определенной машиной, за которой на случай каких-либо проблем следовал грузовик-дублер — и опять же не прекращая огня покинуть зону нападения, рассредоточившись по территории на максимальном удалении друг от друга, поскольку опыт показывал, что мелким целям габбро предпочитают скопления наибольшего числа людей.

На практике же незамысловатые инструкции превращались в непредсказуемую и смертельно опасную полосу препятствий, поскольку габбро атаковали с невозможной для человека скоростью и необъяснимой прозорливостью. Вероника не успела обогнуть броневик, как громкоговоритель бесстрастно объявил:

— Пошел сигнал из-под земли! Рулите осторожнее, сейчас начнет трясти.

Кто-то бросил ей автомат, кто-то метнулся мимо, Комендаров рванул дверцу машины, и в этот момент жуткий подземный толчок свалил Веронику с ног, а над головой ослепительной цветной вспышкой развернулось четвертое измерение. Стало светло, как днем, и вместо пустынной степи, присыпанной мокрым мартовским снегом, старателей обступили самые неожиданные и поразительные видения. Вероника впилась взглядом в землю, стараясь абстрагироваться от миражей; в ушах сразу зашумело, нарушилась координация движений, но мираж потянулся прочь, вновь уступая место вечернему полумраку реального мира. Беспорядочно поползли лучи фар от разъезжавшихся по сторонам машин, послышалась ругань, крики и стрельба. Подняв голову, Вероника увидела, как броневик медленно оседает в разлом земли, и застонала. Затем она скорее почувствовала, чем заметила пикирующую на нее тварь, машинально откатилась в сторону, вскочила на ноги и бросилась к запасному грузовику. В свете прорезавших темноту прожекторов черный силуэт установленного на машине пулемета развернулся в ее сторону, и грохот длинной очереди смешался со скрежетом каменных крыльев у нее над головой. На Веронику посыпались каменные осколки. Охнув, девушка пригнулась, но в следующее мгновение выросшая прямо перед ней тварь цепко схватила ее в охапку. Девушка хотела оттолкнуть ее, но у габбро была неумолимая хватка. Вероника закричала, пытаясь увернуться от раскрывшихся челюстей.

Внезапно раздался какой-то новый звук, похожий на отдаленный холодный звон, и мелькнула белая вспышка. Габбро неожиданно отпустила Веронику. Девушка свалилась на землю, поднялась и, не раздумывая, бросилась прочь. Впереди послышался шелест каменных крыльев, Вероника дала по приближавшемуся неясному силуэту автоматную очередь, но вынырнувшая сбоку вторая тварь полоснула ее клешней по бедру и швырнула на землю. Изо всех сил пнув тварь здоровой ногой, Вероника нажала на спусковой крючок. Габбро отшатнулась. Неловко поднявшись, Вероника пробежала несколько шагов, увернулась от клацнувшей над головой клешни, и в глаза ей брызнул свет фар.

— Беса, давай сюда! — услышала она голос Ладшева, рядом взвизгнули тормоза, и, расстреляв еще одну тварь, Вероника подбежала к протянутым из кузова рукам. Где-то в высоте снова прошелестел музыкальный звон, и за бортом грузовика, мелькнув в серебристых бликах, рухнула каменная тварь. Ладшев втащил девушку в машину.

— Что происходит? — прохрипела она.