Людмила Ардова - Путь интриг

Моя служба у принца предполагала частые посещения королевского двора. Я был обязан неотступно следовать за принцем, ибо стал частью его свиты. Таким образом, я мог внимательно наблюдать за событиями во дворце на острове Дори.

Жизнь при дворе короля Ларотумского не показалась мне скучной. За две саллы службы у принца Валедо Орантонского, я узнал столько, сколько не узнаешь за годы, живя в провинции.

Частично помогла мне в этом милая кэлла Джоку. Она была старшей фрейлиной королевы, и как мне сообщили придворные сплетники, она прежде являлась любовницей коннетабля. Размышляя обо всем, я пришел к выводу, что король опасным образом заблуждался, думая, что герцогиня обижена, как бывшая любовница на Турмона.

Она охотно согласилась стать моим проводником по этим опасным лабиринтам из сплетен, интриг и тайной ненависти.

Я заметил, что при дворе особо часто бывает и не в качестве придворной дамы, а в качестве любимой гостьи, одна восхитительная женщина: молодая и нежная, как только что сорванная в бутоне роза. Я узнал, что звали ее маркиза Лалулия Фэту. Ее муж, маркиз Фэту занимал видное положение при дворе, должность первого министра. Разглядывая эту пару, я задумался о том, что могло связать двух столь разных людей — юную, как весна, женщину и старого сморщенного царедворца.

Но мысли мои перескочили с этого абсурда на другие злободневные темы, и я выкинул из головы эти синие, словно летнее небо, глаза и розовый ротик с ангельской улыбкой.

Мэриэг праздновал Зимний праздник, день Суэлы и Багадэра.

Языческие корни этого празднества не вызвали никакого протеста у жрецов Дарбо и короля Тамелия. Видимо, они решили соблюдать некоторую гибкость в проведении новой политики короля.

И поэтому традиционный Зимний карнавал снова имел место в столице.

Знать всегда принимала самое активное участие в подготовке Суэлы и Багадэра. В Дори-Ден устраивался свой особый бал-маскарад. И сами король и корлева приходили на него переодетыми.

Принц задумал костюм Чакунды-мифического морского разбойника, которого приручил Моволд. Для него Чакунда собирал лучшие украшения и девушек, чтобы они радовали Моволда в его морском дворце. Отличительной чертой образа этого героя был синий лоб, красная грудь, и тяжелый костыль, которым Чакунда убивал своих врагов. Учитывая ранение принца в ногу, наличие этого предмета было очень уместным.

Мои товарищи весело обсуждали свои идеи, я же пребывал в размышлениях.

— Льен, а вы в чем пойдете на этот маскрад? — спросил Влару.

— Я в полнейшей растерянности, Флег, у меня нет опыта в подобных увеселениях. Скорее всего, я останусь в обычном костюме.

— Но это невозможно! Вас просто не впустит во дворец стража. Вам обязательно надо придумать костюм. И кстати, за лучший образ король жалует особым подарком. Так что постарайтесь.

Я перебирал всевозможные образы, но так ничего и не выдумал. Единственным ярким пятном в моей памяти было появление Венбула. Отчего бы мне не использовать его вид.

И я задумался о том, где мне раздобыть такую шкуру, чтобы в ней я смотрелся неким чудовищем.

Шкуры стракобаров с длинным и мягким мехом были в самый раз, если их выкрасить в черную краску, приделать рога и маску, которую я приобрел на ярмарке в Анатолии. Такие маски клеили и мастерили в Кильдиаде.

Караэло оделся странником в длинный балахон с длинной белой бородой посохом и котомкой за плечами. Брисот оделся гладиатором, оголив верхнюю часть тела и раскрасив ее всевозможными рисунками; толстая цепь украшала его загорелую грудь. Паркара нарядился пивоваром в просторную льняную рубаху, подвязанную кушаком, к поясу у него была привязана кружка. Мечтательный Влару удачно выбрал образ босоногого Лью Лиза в небольшой тунике, с флейтой и длинными белыми локонами, которые Флегу заменил парик, скрывший его темные волнистые волосы — этот вечно юный бог полей, сводник и пьяница, очень подходил нашему другу.

Начался этот день с того, что мы наблюдали это великолепное шествие к Большой Королевской площади и битву Багадэра, с демоном тьмы за красавицу Суэлу. По легенде, на Аландакии однажды наступили дни непроглядного мрака, и жрецы предсказали, что свет вернется на землю только после зимы, но за красавицу Суэлу, богиню зимы, ее преданный слуга Багадэр должен сразиться с демоном тьмы. Тогда на землю выпадет снег, и зима вступит в свои полные права. В этот день каждый год всегда выпадал густой снег, и дети резвились, играя в снежки. Но зима в Мэриэг продлится недолго — уже через три саллы будут Проводы Суэлы и Багадэр, и празднование Дня Олалы — Богини весны. И с таким же энтузиазмом, как сейчас чествуют Суэлу, в День Олалы ее чучела будут повсеместно сжигаться на кострах! В этом я наблюдал некий парадокс, но таковы люди — они находят удовольствие, как в созидании, так и в уничтожении!

В этот день все нищие и калеки высаживались внутри Коридора вдоль стен, и все хозяйки города выносили им горячую пищу, в этот день было принято подкармливать вдов и обездоленных, делать разные добрые дела. В богатых каретах разъезжали с утра знатные дамы и раздавали милостыню нищим и сладости детям.

Красные ленты и перья, колокольчики, яблоки и картофель нанизывали на шнурки и вывешивали у входа в дом, чтобы умилостивить и отвадить от дома злых духов. Большинство съедобных вещей в первую же ночь срезали нищие и бродяги, но это даже приветствовалось, так как считалось, что духи вняли просьбам хозяев. Наиболее состоятельные вывешивали колбасы и сыпали у порога на ночь мелкие монеты. Птицы получали зерно.

Вместе с Дишаром я прогуливался по праздничному городу. Мы вышли в Коридор и двигались по направлению к воротам Ландины.

Большая тяжелая карета, принадлежавшая прошлым эпохам, прогрохотала мимо нас по Коридору. Она направлялась к воротам Ландины.

На ее дверце красовался знакомый герб. Графиня Шади Руф Бленше. Родрико именно у этой дамы приобрел дальнее поместье в герцогстве Сенбакидо, с целью заделаться бароном.

Я улыбнулся, вспоминая наши приключения. Воспоминания вызвала она: древняя красавица.

'Почему она ездит в такой неудобной карете'? — подумал я.

Но так подумал не только я.

Мы с Дишаром почти дошли до ворот, когда увидели там любопытную сценку.

Наша престарелая матрона, скрюченная всевозможными болезнями, стоит напротив двух здоровенных вэллов — караульных, дежуривших на воротах, и дубасит одного из них, в самом прямом смысле слова, тяжелой палкой, на которую обычно ей приходится опираться!

— Ах ты неотесанная мафлора! Ах ты, неуч и хам! Мне! Благородной старой кэлле смеешь смеяться вослед! Или ты думаешь, что я оглохла от старости. Что не услышу твои дурацкие насмешки?! Тебе карета моя не по вкусу — так получай! Получай!