Людмила Ардова - Путь интриг

Этим мое приключение, связанное с бриллиантами не закончилось. Ведь я же хотел еще выяснить у Дизанны, кто ее нанял, раз речь шла обо мне.

Я пришел по известному мне адресу и требовательно постучал. Она распахнула дверь и мило растерянно улыбнулась. Сама невинность! Дизанна, конечно, узнала меня, но и виду не подала, что ее что-то смущает.

— Льен, о боги были к тебе милосердны!

— Так же как к сеньору Маркобу, поэтому мы оба до сих пор живы. А вот ты не изменяешь своей милой привычке вредить мужчинам.

— Ха, ха, ха! Ты шутишь, наверное?

— Может, ты пригласишь меня на чашку твоего колдовского шоколада?

— А ты согласишься его снова выпить?

— Впусти меня, Дизанна, мне нужно поговорить с тобой.

— Чем обязана?

— Кому ты меня продала, плутовка?

— О чем это ты?

— Кто просил тебя привести меня в ловушку? Маги? Кто именно?

Ее лицо изменось она была удивлена и озадачена. Я наступал на нее и вскоре мы оказались в небольшом помещении, некоем подобии кухни, соединенной с передней.

— Откуда ты знаешь?

— Мышка на ухо нашептала!

— Ты многим мешаешь!

— О какой ловушке шла речь?

— Я знала, что рано или поздно ты меня выследишь, — нервно сказала она.

— Не успела стырить у колдуна рецептик, как менять свою личину, а зря, тебе бы он не помешал, коварная.

— Я успела сделать кое-что другое, — крикнула она и, ловко схватив с полки миску, замахнувшись, бросила мне в глаза горсть намолотых пряностей.

Пока я протирал глаза, ее и след простыл.

В общем, снова бегство, излюбленный способ Дизанны уходить от неприятностей.

Был еще один человек из прошлого, который однажды обманул мои ожидания. По зрелом размышлении многие свои неудачи воспринимаешь как благо, поэтому у меня не было злобы по отношению к нему.

Дородная фигура и великолепная борода двигались по Малой королевской площади, не спеша, степенно. Но я догнал их и хлопнул купца по плечу.

— А! Кого я вижу! Мой старый знакомый Кашапель!

Узнав меня, купец густо покраснел и стал растерянно озираться по сторонам.

— А как же честное купеческое слово? Что вы на это мне скажете? Вы обманули двух благородных людей — меня и моего друга.

Мы землю рыли, чтобы заполучить тот кусок земли и баронскую корону для хэлла Родрико, чтобы вы смогли обрести зятя, о котором мечтали, а вы!

— О, простите меня, всемилостивейший хэлл Жарра!

— Ко мне уже следует обращаться: кэлл Орджанг, я теперь ношу титул баронета.

— Покорнейше прошу простить меня, я не знал об этом. Во всем виновата моя любовь к дочке. Я прознал о том, что она решила бежать в Анатолию от свадьбы с хэллом Родрико, слишком поздно. Она так просила, так плакала — мое сердце не выдержало.

— Почему же тогда мы не увидели наши отступные? Вы сразу же исчезли, как последний трус, хотя чего еще можно ждать от сэлла. А если о вашем поступке узнает гильдия?

— Тогда мне конец, — прошептал Кашапель. — Я готов немедленно исправить свою злосчастную ошибку. Чем я могу загладить зло, причиненное вам?

— Мне нужно обсудить это с моим другом. Быть может, это будут не деньги, а услуга с вашей стороны, понятно? Только не вздумайте на этот раз надуть нас.

Кашапель, услышав о возможном отказе от денег, вздохнул с облегчением — услуга представлялась для него меньшим злом.

Он согласно кивнул мне и сказал, что ждет распоряжений.

— Где я могу вас найти в Мэриэге?

— У меня здесь свой дом на улице Лупони, я веду торговые дела в столице, и в скором времени стану поставщиком королевского двора! — гордо сообщил он.

— Вот как?! — удивился я и после этой фразы задумался о том, не предпочтет ли теперь Кашапель деньги, ибо услуга, о которой я вознамерился просить его, может навсегда закрыть ему путь к вожделенной цели.

— Кстати, как ваша дочь? Она хорошо устроилась в Анатолии?

— О, да! Я приобрел для них дом, и они всем очень довольны.

'Еще бы! Такая забота, — подумал я, — Кашапель всем своим положением рискнул ради красавицы Маленны'.

Я собирался рекомендовать герцогу Сенбакидо Кашапеля, как полезного человека в торговом мире. Ведь нам теперь потребуются самые разные поставщики. Хорошая рекомендация Кашапеля нам не повредит.

После того знаменательного агвора, на котором король объявил о борьбе с древними верованиями, прошло совсем намного времени. Зимний праздник немного отвлек всех от этой темы, но вот почти сразу после него начались многочисленные нападения на храмы иноверцев в Мэриэге. Где-то с кровью, где-то сдавшись без сопротивления, старые культы покидали город.

Многие люди приняли эти завоевания с неистовым протестом.

Несколько красивых и знатных девушек принесли себя в жертву Миринике, утопившись в реке. Большая толпа народа устроила шествие по Коридору, Синему и Серому Городу. Ворота в Белый Город захлопнули у них перед носом. Но вот Изумрудные ворота, Серый город и часть Синего Города оказались в руках у толпы. Это было бессмысленно, потому что другие ворота из столицы были во власти городской стражи, и большой отряд вэллов прорвался к Коридору, где собралась толпа, через Арледонские ворота. Всадники помяли много народу. В этой свалке погиб не один десяток человек. Костры всю ночь горели в Сером городе. Несколько вэллов и двух рыцарей мадариан толпа просто растерзала у маленького храма захваченного орденом. Этот мятеж быстро подавили, но глухое сопротивление решению короля еще долго тлело как угли.

Дошло до того, что мастеровые, особенно кузнецы, поклонники Смирата — бога металла — на целую саллу позакрывали свои мастерские. Стража сумела навести порядок. Для устрашения остальных жителей больше десятка бедных горожан, веровавших в Тайные знаки, не пожелавших снять ритуальные повязки, повесили на площади в Сером городе. В нем же был страшный погром, устроенный Ночной стражей, которая обыскивала дома и находила предметы тайных культов. В Синем Городе многим богатым людям пришлось заплатить стражникам за то, чтобы их дома оставили в покое.

Когда город был полностью очищен от враждебных королю верований, мадариане решили взяться за храмы, расположенные в окрестностях города. Храм Рубинового куста пострадал одним из первых. И хотя я помог спастись жрицам, все равно это священное место навсегда погибло в пламени пожара.

Посвятив меня в рыцари ордена Дикой розы, Орантон решительно высказался за то, что встанет на защиту храмов. И он сдержал слово.

Каким-то образом он узнавал о готовящихся нападениях, и мы наравне с другими членами орденами стали совершать вылазки за городские ворота, чтобы нести дежурство у самых известных храмов.