Людмила Ардова - Путь дипломатии

Нажуверда давно уже думала о том, как ей изменить ситуацию, в которую по божественной глупости и неосмотрительности угодила она и ее группа.

Ни Дарбо, ни Черный лис, ни умная, самоуверенная и гордая Тьюна даже не подозревали, что спокойная и равнодушная с виду Нажуверда уже очень давно следит за событиями, развивающимися на Аландакии. Когда Брамон перекрыл связь с Галактикой и лишил их доступа к конклаву, Нажуверда поняла, какую опасную ошибку они совершили, и задумалась о том, как бы ее исправить. Когда Дарбо заключил странный союз с Черным лисом и тайно откололся от всей группы, Нажуверда поняла, что не может доверять никому, и стала делать регулярные вылазки на белый свет. Она установила связь с конклавом и предложила им свои услуги. Ее поняли и простили. Она должна была помогать. И она помогала. Тихо незаметно, скрытно.

Она любила Тьюну, но считала, что та слишком горяча. Несдержанная богиня, способная разрушить в приступе гнева полпланеты, — это прямая опасность всем наблюдателям.

Дарбо оказался тщеславен и корыстолюбив — качества недостойные наблюдателя. Черный лис стал, как его отражение в зеркале, забыв про свою истинную сущность, про свои бесценные обязанности.

Тангро был неповоротлив, но в нужный момент она использует его мудрую силу. Имитона проста — она красивое и мощное оружие, и Нажуверда знает, как с ней управляться.

Все пойдет неплохо, если ей удастся обуздать эмоции Тьюны. Двое против четырех — это мало. Мальчикам придется покориться. В противном случае — она, не раздумывая, ими пожертвует.

Корабли Орантона подошли к изрезанным и крутым берегам Гартулы. Самомнение подстегивало его — принц пожелал сам командовать флотом, и он уверенно отдавал команды на флагмане, уже предвкушая быструю высадку в заливе Мирный, но тут небо почернело, и ударил гром — казалось, что море разорвало изнутри. Свет еще не видывал такой бури! Она бушевала два дня. Десятки кораблей разбило о скалы, а те, что уцелели, были вынуждены искать убежище в бухтах. И тут их ждал неприятный сюрприз — им пришлось отразить удар 30 гартулийских кораблей и около 40 анатолийских военных галер. Они поджидали флот ларотумцев, скрытые скалами и крутой линией берега. Буря лишила их противника возможности для маневров. А гартулийцы и их союзники располагали несомненным преимуществом, удача была на их стороне. Когда потопили флагманский корабль, всем стало ясно, кто одержит победу. Орантон в спешке спасал свою жизнь, пересаживаясь на другой корабль. Он представлял собой жалкое зрелище.

Льен был все это время в море. Как только стало понятно, что квитанский флот потерпел полное поражение, он высадился на берег и поспешил в крепость. Ему не терпелось сообщить Гилике об удачном исходе самому, чтобы увидеть на ее лице счастливую улыбку.

— Победа! Полная победа! — летела от человека к человеку радостная новость.

Гилика выбежала навстречу Льену. Она уже вторые сутки не покидала высокую башню, с которой открывался вид на залив Мирный.

— Боги были на нашей стороне, буря оказалась нам на руку! — отрывисто докладывал Льен, он немного запыхался: от волнения, бега по высокой лестнице, успеха, — они еще долго не сунутся к нам с моря. Что неудивительно! Орантон никогда не был настоящим мореходом. Ему явно не хватает опыта и ума герцога Орандра. Ваше высочество, мир в этой стране завоеван!

После того, как уцелевшие корабли Орантона с позором повернули прочь от наших берегов, я некоторое время провел во дворце в Намерии. Мы сразу же вернулись туда из Татроки. Я думал, что Гилика не сможет вновь войти в стены дворца, где пролилась кровь ее мужа, но она с удивительной выдержкой вошла в него и даже в свою разрушенную спальню — ни одна слезинка не пробежала по ее прекрасному лицу.

Кто-то даже осмелился назвать ее бесчувственной и упрекал в том, что она не любила Йокандира, но это было не так — просто она обладала силой, которая брала верх над эмоциями. Ее привязанность к королю не успела окрепнуть, но я знал, что он был ей дорог. И то, что он успел оставить глубокий след в ее душе, ее памяти, — я тоже знал.

Она просто не хотела давать волю чувствам на людях, и отношение Гилики к мальчику, принцу Мило было выше всяких похвал.

После нашего возвращения были назначены траурные церемонии, потому что тело короля было похоронено в чрезвычайной спешке его же убийцами, и он нуждался в достойной упокоении.

Красивый мавзолей рядом с мавзолеями его родителей был построен еще до его рождения — эти мавзолеи строятся задолго до того, как жизнь правителя угаснет, и этот обычай никого не удивлял.

Убийцы похоронили короля среди простых смертных, и вот настал момент, когда его останки перенесли с пышными почестями в мавзолей, украшенный барельефами, золотом и драгоценными камнями.

Несколько дней в Намерии и в других городах звучала траурная музыка, и люди проливали притворные или искренние слезы.

Гилика нуждалась в поддержке. В этой стране она была совершенно одна. А теперь, когда она стала овдовевшей королевой, но королевой бездетной, ее положение оказалось весьма шатким. И когда на первом Совете возник вопрос о регенстве, все предлагали, какие угодно кандидатуры — только не ее. Хотя ей позволили присутствовать. Рядом сидел принц Мило. Он очень серьезным взглядом обводил всех присутствующих, не вполне понимая еще в силу своего возраста смысл происходящих вещей.

Гартулийцы начали оживленное обсуждение, о королеве никто не вспоминал. Но едва голоса стихли, Гилика попросила слово и, спокойно выдержав удивленные взоры, в напряженной тишине сказала короткую речь. Это мне Мастендольф потом рассказывал. Она обратилась к гартулийцам со следующими словами:

— Вы собрались здесь по очень важному делу. Судьба страны во многом зависит от вашего решения. Мое мнение не имеет веса сейчас. Я знаю, что я вам чужая. Более того, вы смотрите на меня как на фергенийку, а фергенийцы ваши давние враги. Я прислана сюда королем Тамелием, но и он теперь ваш враг. Чего же мне ждать от вас? Доверия? Его нет, и не может быть. Любви? Она невозможна. Но я могу обещать только одно — я женщина, и у меня нет своих детей — я способна заменить принцу Мило его родителей. Этот мальчик нуждается в первую очередь в любви и заботе. На его глазах убили отца! Я сама рано осиротела при живых родителях, жила в чужой стране у короля, отнявшего у меня семью. Я знаю, как это плохо, когда ты один. И принц доверяет мне. Если человеческое отношение перевесит в вас политический расчет, то вы дадите мне право стать регентшей.

Все молчали. Гилика говорила очень проникновенно. Слова ее изменили ход обсуждения.