Людмила Ардова - Путь дипломатии

И, быстро собравшись, он направился к советнику Локману. Пока Локман в недоумении думал, зачем пожаловал Гиводелло, маркиз, ловко отвлекая его внимание, положил письмо на высокое бюро.

Тамелий был в недоумении: Локман сообщил ему, что в столе у Гиводелло лежит нечто, компрометирующее его перед его величеством, а следом за ним пришел маркиз и сообщил то же самое, упомянув, что это нечто лежит на бюро у Локмана.

Настроение у короля решительно испортилось, когда он понял, что не может выяснить правду, не рискуя попасть в глупую ситуацию, если обвинение не подтвердится. Но он испытал недавно настоящий кошмар, поняв, что на его жизнь висела на волоске, и он стал очень подозрительным. Подозрительность возобладала над дипломатичностью, и он, отметая все правила этикета, думал об одном — как ему вывести на чистую воду обоих министров. И Гиводелло и Локман не предупредили его о заговоре, а что если они были к нему причастны?

Ситуация была не то чтобы щекотливая, а даже скользкая. Он мог послать кого-то другого, но… он уже никому не доверял, и пришлось пойти проверить все самому.

Гиводелло, скорбно охая, вывернул содержимое своего ящика и показал королю все свои бумаги, причитая и сетуя на недругов, и сокрушаясь, что король стал так неблагосклонен, так доверчив к мнению злых языков, что готов заподозрить старого друга, преданного ему слугу, прислушиваясь к любому клеветнику и злопыхателю.

Не обращая внимания на эти жалобы и стоны, король проверил содержимое злополучного ящика и пошел даже дальше — он просмотрел все, что находилось в забитом отказа столе маркиза.

При этом он, обнаружив несколько любопытных документов, и маркизу пришлось давать объяснения. Он устраивал, прикрываясь должностью, кое-какие свои делишки за спиной короля, и переписка его с некоторыми лицами очень заинтересовала Тамелия.

Покинув стенающего маркиза, он направился к Локману и долго разглядывал поверхность его бюро, но ничего там также не увидел. После всех этих досмотров, король пришел к язвительному выводу, что его приближенные играли друг против друга, что, в общем, было ему даже на руку — принцип "разделяй и властвуй" никогда не теряет актуальности — и успокоился.

А вот сын его Тильадрус, на которого он возлагал большие надежды, выглядел странно. Думал о чем-то…казался отстраненным. Что-то глодало его изнутри.

— Вам бы уже о браке подумать, ваше высочество, — сказал он, — вы очень замкнутый юноша, монарх должен больше времени проводить со своими подданными. У вас нет друзей. Вы все читаете и думаете. Знаете, к чему может привести такой образ жизни?

— К чему?

— К несварению желудка, — неудачно пошутил король. — Я начал подыскивать вам невесту.

— Вы уже говорили мне об этом, — холодно заметил принц.

— Мои планы имеют отношение к Кильдиаде. Хотя их кровь кажется мне не слишком достойной, но могущество империи может быть нам полезно.

— Дружба ягненка и волка, ваше величество, кажется, всегда заканчивается плохо для ягненка. Про это еще басня есть.

— Басни читаете! — вспылил король. — Кто же, позвольте вас спросить, тут ягненок.

Нам нужен сильный союзник. У нас слишком много врагов и внешних и внутренних сеющих смуту. Одно лишь препятствие к этому браку их вера. Император настаивает, чтобы вы принесли в Ларотум их веру.

— Ну это уже чересчур легкомысленно, отец — дважды менять веру — вас не поймут ваши поданные, — ехидно заметил принц.

Они еще к Дарбо не успели привыкнуть, а вы уже о Кильдиадских богах заговорили.

— Думаете, что король — осел, — раздраженно воскликнул Тамелий, — яйца курицу учить вздумали! Я сам понимаю, что это препятствие, и думаю, в отличие, от вас как его обойти.

— Есть еще Бонтилия.

— А что Бонтилия? Бонтилия — республика…там каждый на себя одеяло тянет. Я не могу свататься сразу к трем акалавдам. И не уверен, что у всех дочери есть.

— Может, подождем, пока в Римидине невесты подрастут.

— Да, вы я вижу, смеетесь надо мной!

— Просто я думаю, что форсировать события не слишком разумно — рано или поздно ситуация сложится наилучшим образом, когда не придется менять веру или на ушах ходить, чтобы угодить кому-то.

— Тоже мне…политик нашелся.

— Я обещаю вам завести в ближайшее время друзей и любовницу.

Тамелий только головой покачал, глядя на отпрыска.

— Кстати, что думаете о моих кузенах? — спросил тот.

— Что я должен думать о них?

— Их мать мертва, отец с головой не дружит, кому-то следует позаботиться о них.

— Ими занимается учитель. А вообще, к чему вы клоните?

— Вы убили их мать.

— Намекаете на желание отомстить?

— Все зависит от силы их привязанности.

— Я бы предпочел, чтобы их не было в живых. Но я не могу ничего поделать с мальчишками. А почему бы вам не подружиться с ними.

Принц только диву давался, слушая отца. Он и впрямь верит, что можно подружиться с сыновьями казненной его отцом женщины? Особенно после тех слов сказанных ей. Но Тильадрус ничего не стал объяснять королю, а ответил как примерный сын:

— Я попытаюсь, ваше величество.

Попытайтесь.

В Мэриэге, кроме ужасных событий, происходило много интересного. Некоторые герои нашей истории в свое время сыграют необходимую роль, а пока, линии их жизней, не пересекаясь с линией Льена, все же представляют для нас интерес. Потому что если не сказать о них ни слова, то в дальнейшем будут непонятны мотивы поведения этих людей. Сейчас мы обратимся к баронессе Сав. Прежде о ней говорилось вскользь, но настала пора рассказать о ней более подробно.

Авеиль занимала трехэтажный дом на улице Лупони. Она вела очень обеспеченную жизнь, постоянно выезжала, и, хотя не все знатные семьи Мэриэга ее жаловали, ей было достаточно того, что ее всегда принимает король! Одна из историй, которая произошла с баронессой, касалась отчасти ее первых шагов в столице ларотумского королевства.

В ночь накануне казни Фэлиндж баронессу выманили запиской на подозрительную встречу: "В пятом доме, на улице Трех Собак, в час Волка вас будет ждать человек, который имеет достаточно оснований обвинить вас в причастности к смерти двух важных людей из ордена мадариан. Ему также известно про сокровища. Если желаете избежать неприятностей — приходите одна".

В том, что это ловушка, баронесса не сомневалась. Но ее смутило то, что аноним что-то знает о ее маленькой тайне. Она не боялась разоблачений, но все же, обстоятельства при которых покинули белый свет граф Нев-Начимо и барон Аров-Мин, были таковы, что случайный свидетель мог с легкостью обвинить ее в их гибели. А она не сделала решительно ничего такого, чтобы ее могли назвать убийцей. Да, она по-своему использовала Аров-Мина. Но не убивала! Кто-то хочет теперь испортить ей жизнь, и она должна выяснить: кто!