Мария Капшина - О верности крыс

По дороге в Веройге, глядя на покачивающиеся занавески, Кошка думала о ближайшем будущем. Междуцарствие затянулось, Империя волнуется. В столицу съехались безземельные и малоземельные авантюристы со всей страны, так что появление в свете троих кхади сошло незамеченным. По крайней мере, появление Кошки и Лорда и для всех, кроме ол Баррейи. От него что-то укрыть, похоже, — подвиг, достойный увековечивания… Неудивительно, что Джатохе не прочь бы короновать лорда тэрко. Который не верит, что проживёт в короне и одну луну. А делать императором кого-то из марионеток нка-Лантонца Мастер очень не хочет. Но дальше тянуть нельзя, близится весеннее равноденствие, это хороший день для коронации, и это последний срок. Нужен один разговор с тэрко, чтобы убедить его, на чьей он стороне. Килре-пересмешник, как много надо продумать для этого разговора!

Паланкин остановился. Кошка вышла, придерживая юбки, и поплыла по парадной лестнице вверх, оглядываясь из-под ресниц. Она не сомневалась в себе. Мир был восхитителен и щедр и ждал только Кошкиной улыбки, чтобы пасть к её ногам. Кошка подождала, пока перед ней откроют дверь и объявят герцогиню ол Кайле, и улыбнулась.

Приём был из небольших, у кого-то из офицеров третьей сотни. Кошку туда пригласил Лорд, которому она, согласно легенде, приходилась двоюродной сестрой. По легенде, она к брату и приехала в столицу. Никто, впрочем, в эту легенду не вслушивался. Кто такой Дзохойно ол Нюрио? Кто такая Мише ол Кайле? Кому до них какое дело? Свету есть, на кого посмотреть. На том же приёме гулял нка-Лантонц — этот гулял на каждом приёме, только волю дай. Сейчас маркиз был ещё слишком трезв и потому несколько мрачно двигал ногами, иногда попадая в такт музыке. С полбутылки спустя, подумала Кошка, начнёт проповедовать. Проповеди нка-Лантонца разнообразием тематики не отличались; две из них Кошка уже слышала. Содержание третьей, надо думать, сведётся к тому же: к исключительности дворянской крови. Незаконный отпрыск побочной линии заштатного рода очень любил научно обосновывать превосходство высшего сословия над всеми прочими.

На другом краю залы, у выхода в галерею, Кошка приметила Лорда и направилась туда, по пути улыбаясь всем встречным кавалерам. За последние дни она вблизи увидела больше блистательных дворян, чем за всю предыдущую жизнь — издали. Кошка замечала, как блистательные дворяне смотрели на неё в ответ, и знала, что попала в рай. В специальный кошачий рай, полный шелестящего шёлка, томного бархата, дорогих духов, благородных лиц и ухоженных рук.

Дзой её приближения не увидел, он стоял в оконной нише неподвижно и глядел перед собой с выражением вселенской муки на лице. Кошка посмотрела в ту же сторону — ничего, кроме танцующих, там не было. Свет веселился, Кхад висла на нка-Лантонце, честно отыгрывая роль дурочки. Танцевать из танцующих умели не все, но едва ли это задело Лорда за живое.

— У тебя зубы не болят? — заботливо спросила Кошка, останавливаясь рядом. Лорд вздрогнул, переводя взгляд на неё и быстро делаясь невозмутимым и сосредоточенным.

— Да, — сказал он, подумав. — Зубы.

Кошка, может, и развила бы зубную тему, но один из осчастливленных её улыбкой подошёл знакомиться: русоволосый парень, может, чуть постарше неё, с нашивками десятника на куртке.

— Дзой, немедленно прекрати киснуть и представь меня прекрасной даме! — весело скомандовал он, улыбаясь не то что во все зубы — во всё лицо. Улыбка не помещалась внутри парня и рвалась наружу со страшной силой.

— Эшекоци ол Ройоме, десятник третьей сотни, — послушно представил Лорд. — Мише ол Кайле, моя кузина.

— Никаких "ол Ройоме"! — тряхнул головой Эшекоци. — Ол Ройоме меня зовёт начальство, объявляя выговор. Все остальные, если им не больше сотни порогов, зовут меня Шек. Договорились? — он так заразительно улыбался, что Кошка рассмеялась в ответ.

— Договорились. Я тоже не ол Кайле, а Мише. Почти тёзки, получается.

— За это стоит выпить! — объявил Шек, раздавая всем непонятно откуда взявшиеся кубки. Откупоренная бутыль чёрного вина оказалась у него в руке сама собой, как козырная карта из рукава шулера. — Выпить — и срочно, пока Дзой не прокис окончательно!

— Дзой, хорошее вино отлично помогает от зубной боли! — авторитетно заявила Кошка, приподнимая кубок. — Давайте в галерею, ребят? А то здесь так шумно…

Лорд ещё один раз быстро глянул в зал и позволил себя утащить в галерею, к низким перилам и плетёным креслам у лёгкого столика. В кресле, впрочем, один только Лорд и сидел, Шек сразу устроился на перилах, и Кошка сочла идею очень удачной, хотя усаживаться по его примеру верхом не рискнула: многослойные арнакийские юбки для этого не очень подходят. Заливисто хохотать, впрочем, они ничуть не мешают, а искоса поглядывать на Шека, прислонясь плечом к столбику навеса, — наоборот, помогают. Только под самый конец вечера Кошка вспомнила об ол Баррейе и впала в задумчивость. Шек посчитал это за сонливость, и Кошка согласилась с мыслью разъезжаться по домам. Неизвестно, молчал пока ол Баррейя о том, кто такая ол Тэно, или нет. Если не молчал, то неизвестно, как к этой новости отнесся Джатохе. Неизвестно, точно ли у тэрко и Мастера настолько нет выбора, что Его Святейшество коронует ол Тэно в любом случае. Лорда тэрко нужно перетянуть на свою сторону, любым способом. Беда в том, — думала Кошка, глядя на город в щели между занавесками паланкина, — что шантажировать его бессмысленно. Кошке определённо казалось, что лорд тэрко мгновенно встанет на дыбы, если кто-то вздумает его к чему-то принуждать. А опираться нужно именно на него и Мастера. Не на нка-Лантонца же. Кого легко привлечь — сложно удержать на своей стороне. Ол Баррейя, если уж примет сторону кхади, будет работать на совесть.

На Империю, а не на императрицу.

А это мысль, — подумала Кошка. — Надо бы её продумать…

Послезавтра день выдался душным почти по-летнему и солнечным. Вдоволь налюбовавшись на этот день из окна, Кошка поняла, что ей решительно недостаёт собеседника. Думать в одиночку она умела, но очень не любила. Вслух всегда думалось лучше. Ближайшим доступным собеседником был Лорд. Кошка потянулась, спрыгнула с подоконника, переоделась в уличную одежду поудобней и вышла из дома.

Больше половины пути она уже прошла, когда деревья поодаль зашумели необычно громко. Кошка обернулась. Она была на солнце, а в сотне шагов от неё ветки с ослепительно свежей листвой ходили ходуном под частым ливнем. Вода шла стеной, как если бы водопад вздумал прогуляться. Кошка зашагала дальше, но ливень нагнал её уже через шагов через двадцать, тяжело рухнул на голову и плечи, отодвигая солнечную часть мира всё дальше и дальше вперёд. Резко потемнело. Когда она дошла до крытой галереи у храма, с неба открыли навесную стрельбу под аккомпанемент грома и молнии. Прохожие опрометью кинулись под крыши. Крупные, с горошину, градины шли белой картечью, оглушительно рикошетя от мостовой, от крыши галереи и каретных крыш. У кого-то понесли лошади, возница, ругаясь на всю улицу, натягивал поводья, но толку от этого не было. Пахнуло холодом, градины, отскакивая, метили в ноги, и оставались лежать на зелёной траве, чёрной земле и битой мостовой рваным белым слоем.