Мария Капшина - О верности крыс

— Если так пойдёт дальше, — сказал ол Лезон, — Рикола предпочтёт отойти от Империи под власть Лаолия — или к независимости и союзу с Лаолием. И вместе пробивать морской путь на юг.

Прогноз неприятный сам по себе, но вдвойне неприятный в контексте. Сойге всё больше замыкается, торгуя с Тиволи на лучших условиях, чем с собственной метрополией. В центре и на западе поля заброшены, дворяне разоряются. Арнакия с её десятками баронств то и дело вспыхивает междоусобными стычками, и каждый дворянчик с одной укреплённой башней и одной заморенной деревней кричит о независимости. По всей стране пока тихий, но нарастающий гул: безродные горожане требуют дворянских привилегий, мелкие дворяне — войны и денег, а церковники кричат о конце времён. В Рикола и Кунене о правах купцов и банкиров не кричат, там безродные заправляют давно и прочно.

— Шпионы из Кадара говорят, что канцлер нок Шоктен окончательно раздумал воевать с Сойге и готовит атаку на Кунен.

Нок Шоктен умён. С полукочевыми сойгьи в их холмах и предгорьях слишком много возни. Кунен — кусок не менее лакомый, но его куда проще откусить. Это тоже холмы, но купцы и ремесленники недалеко уйдут от городов…

Врагам ни к чему атаковать сердце Империи. Окраины богаче центра и сами норовят отпасть. Сердце тогда остановится само.

— Нка-Лантонц думает, что у него есть экономическая программа, — сказал ол Баррейя сквозь вязкую, тяжёлую тишину. — Назначить грабительские налоги регионам, перевешать бунтовщиков-банкиров и на их деньги облагодетельствовать мелкое дворянство.

Джатохе продолжал молчать, и это молчание выходило таким же оглушительным и мощным, как и бас Мастера на пике скандала. За весь вечер он заговорил однажды: об ол Каехо, который наотрез отказался лезть на трон и затеял вместо этого торговать пылью, даже платя с торговли налог, хоть и сложно сказать, насколько честно. И о содержанке нка-Лантонца с бумагами ол Тэно. Это было ещё хуже, чем было бы с ол Каехо, потому что девчонка — явная марионетка и власть почти полностью оказывается у нка-Лантонца.

Остаток встречи прошёл мрачно, и мысль о предстоящем светском вечере его не сильно скрасила. На званый вечер ол Баррейя, тем не менее, пошёл, рассчитывая увидеть нка-Лантонца и услышать мнения об ол Тэно. По дороге через засыпающий мокрый город лорду тэрко не давала покоя мысль о паршивке. Верно ли её запах мерещился в истории с ол Каехо? И что значит его уход от интриг за власть — подтверждение или опровержение этого запаха? Мертва ли она, наконец, или всё же выжила?

О второй облаве на паршивку и о ядовитой стреле ей в плечо Мастер знал. Молчал. Ол Баррейя, ожидавший, как обычно, ядовитой критики, счёл это молчание почти похвалой. Но гордиться удачной операцией всё не спешил: вот если бы точно знать, что паршивка мертва… "Онея спросить", — подумал тэрко, поднимаясь в залу. Ведьма у Онея в друзья не числится, он вполне может и ответить. Мысль о сыне и его самоубийственных выходках заставила стиснуть зубы от ярости и толкнуть дверь сильнее, чем требовали приличия.

Ол Баррейя продолжал думать о паршивке, автоматически шагая через зал и приветствуя знакомых, а потому не сразу удивился, когда её увидел. И не сразу понял, что увидел её. Поняв, замер и тут же едва не кинулся со сжатыми кулаками. Она была в тяжёлом бархатном платье, с высокой причёской и напудрена. Она была с нка-Лантонцем и выглядела хихикающей дурочкой.

— Желаете чего-нибудь, лорд герцог? — услужливо спросили позади. Ол Баррейя слепо повернулся, взял вина у слуги и отошёл в сторону.

"Если ол Каехо действительно от паршивки, то какое же имя нарисует себе сама она?" Фраза вспомнилась и продолжала крутиться в голове тэрко, пока он стоял у колонны, глядя сквозь гостей и зал и по-прежнему сжимая полную чашу до белизны костяшек.

— Скука смертная, а лорд герцог?

Ол Баррейя с некоторым недоумением взглянул на неожиданного собеседника. Нка-Лантонц где-то оставил свою спутницу и жаждал общения, немного нетвёрдо держась на ногах.

— Мне казалось, ты был с дамой, — заметил ол Баррейя. — Неужели разговор показался скучен?

— А! — маркиз махнул рукой. — Ей приспичило в дамскую комнату.

Нка-Лантонц покачнулся, ол Баррейя смотрел чуть задумчиво. Это не должно стать у власти. Никоим образом. Герцогу вдруг подумалось, что и не станет. Или тэрко не понимает чего-то главного, или "ол Тэно" к власти никого не подпустит.

— А что это за очаровательная особа? — спросил ол Баррейя, отпивая вина.

Нка-Лантонц пьяно хмыкнул.

— Ол Тэно. С виду, конечно, не Наама, но что она творит в постели, вы бы знали!

Ол Баррейя покивал, изображая жгучее любопытство и зависть. С любопытством было проще: лорд тэрко безмерно хотел знать, каким это образом паршивка вдруг стала ол Тэно. Или не хотел?.. Пожалуй, обознаться он хотел бы куда больше. В возможность ошибки, впрочем, он не верил.

— Откуда-то из провинции? — с плохо изображённой небрежностью спросил ол Баррейя.

— Вроде того, — размашисто кивнул нка-Лантонц. — Я её из дерьма вытащил, теперь вот наслаждаюсь наградой Вечных за благородный поступок. Она, конечно, с виду не Наама, да и глуповата (ол Баррейя сказал "Угу"), но для женщины это, скорей, достоинство.

— Как это верно! — с чувством сказал лорд тэрко, глядя в зал, где ол Тэно широко улыбалась всем сразу и восхищённо хлопала глазами, оглядывая зал. — Для некоторых женщин ум и в самом деле значительный недостаток.

Ум — это страшный недостаток у врага. Ол Баррейя дорого бы дал, чтобы все его враги были такими, как нка-Лантонц.

— Лэн, в таком случае, сборище сплошных достоинств! — хохотнул нка-Лантонц. — Пойдёмте, я вас познакомлю.

Представленная Лэнрайной ол Тэно была само очарование и непосредственность, хотя провинциальные манеры, и в особенности манера капризно кривить ротик, несколько её портили, придавая глуповатое выражение её лицу. Приглядевшись, можно было заметить, что это лицо, хоть и обрамлено изящной причёской и умело накрашено, неприятной формы, с неизящными крупными чертами и резким контуром, чего не могли сгладить никакие ухищрения. Восторги нка-Лантонца, впрочем, становились ясны, если отвести глаза от лица девицы и направить взгляд ниже. Провинциалку не слишком портила даже худоба. Где-то по ходу беседы девушка пожаловалась на духоту, нка-Лантонц поддержал и предложил пройтись по галерее. По дороге, впрочем, приотстал, чтобы прихватить с собой бутыль зангского чёрного.

— Мне всё кажется, что мы уже встречались с вами, — заметил ол Баррейя, шедший справа от ол Тэно. Нка-Лантонц нагнал их через пару шагов, у выхода из залы. — Вы не бывали в столице прежде? Возможно, теперь вас отыщут старые знакомцы…