Эдвард Корнейчук - Хьервард

Драконович лишь пожал плечами. Оргона и раньше рассказывала, что на свете много разных существ и народов, отличающихся не только оттенком кожи, но даже количеством рук, ног, клешней, лап. Он привык слушать такие вечерние рассказы, как сказки, которые вряд ли увидит когда-нибудь глазами. Похоже, теперь появился такой шанс.

— Когда-то давно пустыня была гораздо больше, чем сейчас, тогда она простиралась дальше на юг, вплоть до того места, где сейчас расположен наш лес, — продолжала бабка. — В центре пустыни возвышался Жёлтый Замок, третий по силе среди Радужных Замков, воздвигнутых когда-то человеческими магами. Когда-нибудь расскажу тебе и Красном Замке и его тёмным хозяином, но сейчас речь не о том. Хозяин Жёлтого Замка был честолюбив, падок на соблазн богатства. В своей твердыне познавал тайны бытия, но делал это ценой человеческой крови…

— Жертвоприношения? — Напряжённо спросил Драконович, прислушиваясь к себе. Жизни, сотни жизней людей, брошенные на весы, на другой чаше которых — знания, тайны древних. У каждого перевешивает своё. Странно, но лесной воин почти ничего не почувствовал, когда услышал о жертвоприношениях. Это внутреннее спокойствие пугало, ведь знает же, что должно замереть сердце в спазме, гневно нахмуриться брови, сжаться кулаки… Но нет. Ничего.

— Да, — кивнула Оргона. — Много людей сгинула в застенках Жёлтого Замка. Некоторые пытались бежать, кому-то удавалось, кого-то настигали тёмные слуги хозяина замка. Именно те, кто смог сбежать, и сообщили страшные вести… Нет, не султану, тот трусливо платил дань хозяину, запершись в непреступном оазисе. Тем, кто издревле обитал в пустыне, её защитникам и спасителям. Пустынным гномам.

— Подгорное Племя в пустыне?

— Нет, близкая ветвь подземных хозяев. Так сказать, подбарханники, — бабка усмехнулась, но пальцы всё ещё нервно скребли по столу. — Однажды ночью они напали на Жёлтый Замок, и тот пал. Хозяин вступил в последнюю битву у подземного озера под Замком. Он был силён, но у гномов ещё оставался козырь — магия предков, вышедших из камней. И хозяин Замка пал. Но, так гласит легенда, перед самой смертью осознал какие злодеяния совершил и раскаялся.

— Испугался небытия, что ожидало после смерти? — Драконович протянул руку за мечом, чтобы опереться на него, рассказ бабки обещал быть долгим.

Оргона от изумления замерла, пальцы перестали терзать столешницу.

— Гм, не забыл-таки мои рассказы на ночь… Да, наверное. А может и вправду раскаялся, но я больше склонна думать, что просто кто-то из богов разгневался на нерадивого мага, и пригрозил лишением посмертия. И хозяин бросился в озеро, отдал ему всю жизненную силу. Гномы ушли, Замок сразу после этого разрушился, вместе с ним отступила пустыня. А то озеро обнажилось и стало центром нашего леса. Это была плата за все грехи мага — он дал жизнь новым существам, взамен тех, что погубил.

— Потаённоё озеро… — Тихо сказал Драконович.

— Да, оно самое. — Оргона дунула на полусожженную лучину, та, вспыхнув, погасла. Бабка поднялась, отстранила в сторону лесного воина, раскрыла дверь.

Солнечный свет радостно ворвался в избу, загоняя тьму глубоко в углы, пол стол, за печь. Драконович прикрыл глаза рукой, успел слишком привыкнуть к полутьме. Оргона же даже не щурилась.

— Только вот отпечаток злодеяний всё равно остался в этих местах, — сказала она, глаза обратились куда-то вдаль. — И главное — Запрет на границах леса.

— Что ещё за Запрет? — Настороженно поинтересовался воин. Руки ещё сильнее сжали эфес.

— Запрет на посещение леса. Эльфы и прочие народы отвергли его, дали клятву никогда не вступать под его своды. А сильнейшие маги закляли границы, чтобы никто из обитателей леса не покидал его пределов. Защитились, хе-хе…

Драконович широко раскрыл глаза, никогда еще не видел бабку такой. Словно какая-то горечь просачивалась в словах, горечь утраты. И затаённая обида.

— Так просто, Драконя, тебе отсюда не выбраться. Нужен проводник, да не простой… Несмотря ни на что, Запрет распространяется лишь на существ из крови и плоти, как мы с тобой. Но и в нашем лесу обитают те, кого принято называть Лишённые Тел.

Лесной воин вновь мчался сквозь лес. Не таясь, тот, на кого сейчас охотится, не обращает внимания на такие мелочи, как хруст сучка, шорох в кустах, подозрительные звуки. Не за надобностью это ему — но вот запах плоти, тёплой крови, шевеление душонки внутри мясного мешка — да, алчные, налитые багровым глаза, высматривали это с особенной тщательностью.

Драконович не привык быть приманкой, не привык, что рассматривают только как добычу, глупую, ничего не подозревающую добычу. Наверное, так чувствует себя охотник в своих угодьях, когда понимает, что дичь теперь — он. Ведь лес родной, изведана каждая тропка, знакомы все обитатели. Хозяин ты, никто другой. И вдруг — приманка.

Он отдалялся от избы Оргоны, но не возвращался туда, откуда пришёл, а направлялся дальше в глубь леса.

Солнца здесь почти не пробивается сквозь сцепленные голые ветви, под сводами царит полутьма. Землю усеивают засохшие листья, перегнившие, посеревшие. Из земли торчат ядовитые тускло-желтые грибы, тоже охотятся, хотя и делают вид, будто защищаются. Под ноги бросаются выпяченные корни, тоже усохшие, трухлявые, разваливаются от несильного пинка. То и дело попадаются поваленные деревья, тоже сгнившие, истекающие тёмно-зелёной жижей неизвестного происхождения. Истекают кровью, подумалось Драконовичу. Через некоторое время замедлил бег.

Воздух затхлый, словно в подземелье, ветер не дует. Не потому, что не проникает под своды леса, а потому что не желает посетить этот мёртвый край, где живы лишь грибы, что сами несут смерть. Лесному воину стало не по себе: никогда не был в этой части леса, дальше избы Оргоны не заходил. Да и там было не очень уютно, как сказал бы волк: «Тревожно, давит-р-х-х…». Здесь этой тревогой пронизано всё: неподвижный воздух, мёртвые тела деревьев, погнивший земной покров.

И оглушающая тишина.

Драконович замер у поваленного дерева, ноздри широко раздуваются. Запахи тут же выпали из восприятия воина, сейчас он искал, вычуивал, то, чего многие просто не замечают — колебания мира. Конечно, Драконович был далёк от восприятия Эфира и Астрала, но то, что могут чувствовать простые, не Истинные маги, давалось ему легко. Оргона долго этому дивилось, правда, воин не замечал при этом, что часто кивала, словно подтверждались какие-то ожидания…

Он долго ничего не чувствовал. Что-то на периферии, на грани чувств, что-то дышащее Силой, мощное, могучие, но понять, что это, нельзя. Нужно понятнее, ближе, в лесу…

Сердце учащённо забилось, когда незримое «второе полотно» мира колыхнулось близко-близко, у самого лица, дыхнуло жаром, так, что глаза зажмурились. Драконович напрягся, надо понять откуда. Да вот же, под бревном, что гордо именуется «деревом»!