Эдвард Корнейчук - Хьервард

Халланцы признали варварского принца. Осталось убедить сделать то же самих северных варваров. Арьята поразилась способности будущего мужа юлить, играть со словами, ни на йоту не отступая от правды. Он, как показало время, обладал болезненной (такой была когда-то и сама Арьята) честностью… Отправился мальчик на разведку в Дайре! Также он к Нейборину бегал в чёрном плаще да с краплёными картами в рукаве… А то, что женился на королеве, а не на красавице юной да покладистой, — в том свой резон…

Варвары подчинились Дириликту, халанцы — Арьяте, но исконная, вековечная борьба и неприязнь двух народов ещё долго болью и кровью аукались многострадальному королевству, пока не решились мирным путём. Распространившись и став нормой, смешанные браки (по примеру владык) превратили врагов в близких родственников, а в такой ситуации и не повоюешь, как следует.

Дириликт никогда не был королём, но его сын унаследовал от матери трон и правил разумно и справедливо. В чём-то победила предводительница Чёрного Ордена, добился истово желаемого Атор Белый Единорог… и всё-таки оба бесспорно проиграли — в правителях Халлана текла их кровь, но разум принадлежал семье Арьяты и Трогвара, а на телах сиял Наследный Королевский Знак Халлана…

Но о том не написано в летописях. Молодые Боги умолчали, а Новым не пришёл срок.

Музыканты не сложили печальных баллад и торжественных прославляющих од; сказители не поведали, а деды и прадеды позабыли, не зная… Любопытство потомков так и осталось неудовлетворённым.

«…не исчезло, так… словно бы спряталось на время…»

Трудно убедить других, но себя — много сложнее.

Арьята устало взирала сверху вниз на Дайре. Город вновь пылал, но на этот раз сияли огни великого праздника — Дайре и весь Халлан отмечали благополучное рождение наследника престола, принца Эвейта.

Королеве последний подвиг дался нелегко. Сын проявил свой норов задолго до рождения, в оное же и вовсе разошёлся сверх всякой меры — бедной Арьяте потребовался целый день, чтобы разрешиться от тяжкого бремени. Но только дождавшись торжественного и бесконечно жалобного плача, приняв на руки принца, королева позволила себе расслабиться и лишиться чувств. Без памяти она пролежала два дня, что определила по специальному календарю в своей опочивальне — рядом никого не было.

Женщина медленно поднялась и побрела по пустынным, погружённым во тьму коридорам дворца. Никого. Ни придворных, ни слуг, ни лекарей, ни мамок, ни нянек. Ни Дириликта. Ни сына! НИ-КО-ГО!!! Где же все?

Спереди, из-за угла донеслись неразборчивый шорох и стук, словно уронили что-то железное и деревянное. Арьята кинулась на шум, но увидела всего лишь распахнувшуюся на ветру балконную дверь. Королева криво улыбнулась — на глупый бросок ушли последние силы — и осторожно, с ощутимым трудом выбралась на воздух. Перед ней предстал во всём великолепии Дайре. Прекрасный, родной Дайре. Отец Дайре. Предатель, хоть не по собственной воле, но всё же предатель Дайре. Преклонившийся перед Трогваром Дайре и не уберёгший юного короля… И, наконец, приветствующий свою королеву и её принца Дайре.

Улицы осветились огромными праздничными кострами, на каждом углу висел добротный факел, а в вышине, от дома к дому тянулись гирлянды разноцветных фонариков. Затмевая на миг яркие и беспредельно далёкие звёзды, взрывались гигантскими пионами фейерверки, взмывали к небесам бешено вертящиеся и свистящие шутихи. Слышалась музыка — в основном гулкие удары по барабанам да звон тарелок и бубнов, но иногда доносились резкие повизгивания рожков или мелодичные трели флейт. Долетали пение и задорный смех, изредка — шум пьяных драк. Веселье горой. Люди…

— Арьята?

Женщина вздрогнула от неожиданности и обернулась. Позади стоял Дириликт. За последние два года он повзрослел, превратился в мужчину, утратил сходство с отцом. Да и было оно в большей степени поверхностное, вызванное страхом перед прежним заточением и ненавистью к Атору. И внешне, и внутренне мальчишка оказался иным… хотя и упрямым гордецом — заставить его подчиниться Арьяте так и не удалось.

Он жаждал править, но это — единственное, что Дириликту не могли позволить, поэтому он потребовал взамен многое. И уступок для варваров, и странных, но вполне объяснимых и приемлемых законов, и кое-чего для себя… а затем неожиданно преклонил колено перед своей женой и поклялся в вечной верности. Арьяте хватило ума и проницательности, чтобы понять — принц Загорья не лжёт, он искренен, как никогда. И королева приняла его верность, его клятву… Но сейчас безумно хотелось видеть в Дириликте мужа, а он, если не был подданным, столь редко расставался с ролью младшего брата. О Боги! Он даже разговаривал и отпускал колкости, как когда-то Альтин. Альтин, который отпустил последнюю шутку за миг до смерти, — поднял на койаров свой игрушечный меч…

— Моя королева, ты простудишься на ветру, — хмыкнул юноша с постоянной полуулыбкой-ухмылкой. — А красный нос, Ваше Величество, — дурацкая причина, чтобы избегать подданных!

Началось. И ведь она даже не злится. Ей нравится… В кого же она превратилась?

— Дириликт, что за отвратительный тон! Ты ведёшь себя недостойно высокородного принца!

— Если ты, моя королева, говоришь о принце Загорья, то — да, ты права. Я выражаюсь слишком мягко… — он вдруг фыркнул, и впрямь не выдержав тона. — Прости, королева, но когда ты сердишься по пустякам, ты выглядишь забавно — мне хочется это видеть вновь и вновь. Что мне остаётся?.. — Дириликт снова замялся — обиженным принц не ощущал себя ни в коей мере. — Любуешься на Дайре? Они прославляют тебя, моя королева, и твоего сына. Они искренне радуются. Они гордятся тобой! И любят тебя! Это хорошая любовь, не та, что приходила от Владычицы. Она изнутри, а не навязана внешней силой.

Арьята мгновенно помрачнела от воспоминаний. Когда освобождённые от заклятья Владычицы люди потеряли совесть, королева в отчаянье пожалела, что выступила против узурпаторши. Привёл женщину в чувство никто иной, как юный и гениальный варвар.

— Я должна показать им Эвейта, — вспомнила Арьята.

— Конечно, — Лицо Дириликта вдруг неуловимо изменилось. Оно засветилось внутренним огнём и пониманием, на нём отразилась самая настоящая мудрость… и с тем какая-то удивлённая глупость и таинственная мужская гордость. — Но сначала, моя королева…

Он не договорил — просто протянул руку. И Арьята приняла приглашение.

Мужская ладонь ласково сжала побелевшие тонкие пальцы, согрела. Арьята почувствовала, что ей приятно это нежное и немного властное прикосновение.

— Замёрзла… — пробормотал принц и настойчиво потянул за собой королеву. — Пойдём…