Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром

— Не стоит сетовать на бездействие, — сказала Дариола. — Пусть лучше мечи ржавеют от времени, чем от крови.

— Истинно мудрые слова, моя королева, — поклонился Сфалион. — Впрочем, одну весть с границы я все же привез. Она пока неофициальна, но я имею все основания полагать, что вскоре мы получим подтверждение. Итак, вот эта новость: король Игерсин скончался.

Все наклонили головы и сделали приличествующие случаю постные лица, но никто не принял эту новость близко к сердцу. Из присутствующих никто короля Игерсина близко не знал, и только один Моори видел его несколько раз, когда был в Исгенаре.

— Какое печальное событие, — проговорила Дариола. — Все мы смертны, и эта участь рано или поздно постигнет каждого. А новый король, Рисгеир? Вам не известно о его намерениях, господин Сфалион?

— Нет, моя королева, это мне неизвестно. Как я уже говорил, весть о смерти короля Игерсина — пока только слух.

— Но весьма правдоподобный, не так ли? — пробормотал Аскер. — Об этом Рисгеире говорят, что он очень горяч и что у него чешутся руки на разного рода свершения… Впрочем, поживем — увидим. Господин Сфалион, скажите мне, с чего вы намерены начать свое руководство армией?

Сфалион повернулся к Аскеру всем корпусом. Он был не ниже Дервиалиса, и получалось, что он смотрит на Аскера сверху вниз. Он не совсем понимал, почему он должен отчитываться перед министром культуры, который был намного ниже его по иерархии, но, увидев, что все окружающие принимают это как должное, сказал:

— Я бы хотел сперва изучить положение с безопасностью в столице. Сначала я хочу посетить Старые Казармы и ознакомиться с охраной королевского дворца. Затем я думаю съездить в Пилор и произвести ревизию военных сил на побережье: мне кажется, что именно оттуда исходит главная опасность. Аргелен подписал с нами мир, но это еще ничего не значит.

У Аскера чесался язык сказать этому великому стратегу, что у Аргелена вырвали его жало и что западное побережье можно оставить в покое. Но ему пришлось промолчать: Эрфилар не мог сделать Огненную Смерть за один день, и ради последующего торжества необходимо было делать вид, что Аргелен все еще опасен. Поэтому Аскер сказал:

— Весьма разумный план, господин Сфалион. Я надеюсь, что с вашим приходом к командованию армией военная мощь Эстореи вырастет и укрепится.

Стоя лицом к дверям, Аскер из-за широкого плеча Сфалиона разглядел, как в двери входит Дервиалис. Он вертел головой по сторонам, ища кого-то, и Аскер сделал полшага в сторону, укрывшись за мощной спиной Сфалиона. Тот заметил это движение и вопросительно взглянул на Аскера.

— Это господин Дервиалис, ваш предшественник, — улыбнулся Аскер, глядя на Дервиалиса из-за Сфалионова плеча.

Сфалион хотел обернуться ему навстречу, но Аскер удержал его.

— Прошу вас, господин Сфалион, стойте так, как стоите. Моя королева, — повернулся он к Дариоле, — умоляю вас, займите этого отщепенца какой-нибудь чушью, пока он ко мне не прицепился.

Дариола, чувствуя в словах Аскера какой-то намек, понимающе улыбнулась и кивнула. Аскер же взял Сфалиона под локоть и, прикрываясь им, как щитом, увлек его в угол зала.

— Господин Аскер, я здесь, конечно, совсем недавно, но объясните мне, что здесь происходит, — сказал Сфалион, недоуменно глядя на всю эту конспирацию.

— Скоро вы все поймете, господин Сфалион, — заверил его Аскер, выглядывая из-за него в зал и кусая губы, чтобы заставить свое лицо стать серьезным. — Дело в том, что господин Дервиалис… как бы это сказать помягче… словом, в последнее время с ним творятся странные вещи. Не знаю, известно ли вам, но он хотел убить меня, и у него не вышло…

— Да, я знаю, — кивнул Сфалион. — Про вас рассказывают удивительные вещи, господин Аскер, и я, признаться, поскольку я придерживаюсь трезвого образа мыслей, далеко не всему верю, что говорят…

— Вы правы, говорят много, — сказал Аскер, продолжая наблюдать за Дервиалисом, которого как раз подозвала к себе Дариола. — Говорят так много, что я уже оброс слухами, как обрастает ракушками старая морская посудина во время своих долгих странствий по морям… Что это он делает? Как, он осмеливается невнимательно слушать мою королеву?! Знаете, господин Сфалион, король ведь хотел его казнить, а я его пожалел и заступился за него. Теперь я вижу, что допустил ошибку: мое мягкосердечие слишком дорого обходится окружающим.

— Вы пожалели господина Дервиалиса? — изумился Сфалион. — Я не знал об этом. Так теперь вы находите, что были слишком снисходительны к нему?

— Ах, господин Сфалион, — вздохнул Аскер, глядя в глаза Сфалиону своими синими глазами, которые вдруг непонятно отчего приобрели наивно-невинное выражение, — я никогда не мог предполагать, что можно жалеть о добром деле! Этот Дервиалис просто невыносим. Когда я рекомендовал вас королю на пост главнокомандующего…

О, как небрежно была обронена эта фраза! Но Сфалион не дремал.

— Как, господин Аскер? — воскликнул он. — Неужели именно вам я обязан своим назначением? Тогда позвольте мне поблагодарить вас от всей души! Я признателен вам за то, что вы остановили свой выбор на мне, и постараюсь оправдать его.

— О, не стоит, господин Сфалион, — укоризненно посмотрел на него Аскер, — я не хотел бы, чтобы вы считали, что вы мне чем-то обязаны. В наше время благодарность встречается слишком редко, чтобы мы могли позволить себе эту роскошь.

Сфалион прикусил губу и тут же дал себе обещание, что постарается делом доказать Аскеру свою благодарность.

«Именно это мне от тебя и нужно», — подумал Аскер.

Между тем Дервиалис, слушая королеву едва ли в пол-уха, продолжал кидать обеспокоенные взгляды во все стороны. Он отвечал на вопросы Дариолы так невнимательно, что Латриэлю пришлось сделать ему замечание. При этом Латриэль, по своему обыкновению, не очень-то подбирал выражения, но Дервиалис, обычно такой гордый и вспыльчивый, даже не обратил на это внимания. Придворные удивленно переглянулись между собой и снисходительно закивали головами: вся Паорела знала, что в последнее время с бывшим маршалом что-то неладно.

— Моя королева, — вдруг спросил Дервиалис без всякой связи с разговором, — а разве господина Аскера здесь нет?

Это было верхом нахальства и неприличия. Латриэль покрылся пятнами и схватился за кинжал, висевший у пояса, Моори изумленно вскинул бровями, привстав с кресла, а Дариола нахмурилась мрачнее ночи и произнесла:

— Вы забываетесь, господин Дервиалис! Здесь вам не казарма! Извольте отвечать, когда вас спрашивает королева!

Но, говоря это, Дариола сделала непроизвольный жест в сторону Аскера, и он понял, что через миг его местонахождение будет обнаружено. Не став ждать развязки этой занимательной сцены, он быстро спросил Сфалиона: