Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром

— Как вы сегодня великолепно выглядите, мой король! — воскликнула Фаэслер, всплеснув руками. — Вы как будто помолодели! Скажите, где вы достали эликсир, сотворивший это чудо?

Король просиял.

— Дело не в эликсире, это — хитроумное изобретение господина Аскера, такое приспособление… Аскер, где вы? Как оно называется?

Фаэслер заметно покраснела, когда услышала, кто автор королевского омоложения, и недовольно сверкнула глазами в сторону подошедшего Аскера.

— Как называется эта штука, Аскер? — переспросил король.

— Мой король… — начал было Аскер, но Фаэслер не дала ему договорить. Взяв короля за руку, она заглянула ему в глаза и сказала:

— По-моему, пора начинать пир, мой король. Посмотрите, все ваши верные подданные уже в сборе и ждут знака к началу празднества.

— Да, Фаэслер, вы, как всегда, правы, — согласился король. — Так начнем же. Суарон, начинайте!

Церемониймейстер Суарон, облаченный по случаю торжества в белую накидку, расшитую геральдическими гаэрами, вышел на середину Тронного Зала и возвестил:

— Слушайте, эстеане! Всемилостивейший господин ваш, король Эстореи Аолан Валесиар повелел устроить празднество в честь взятия крепости Фан-Суор, что на острове Заклятом. Да поразит и впредь эсторейская длань недругов наших, как ныне, и да возвеселятся наши сердца! За столы, господа!

Придворных, только и ждавших этого момента, не надо было просить дважды. Пестрая толпа потоком устремилась к столам, занимая места согласно чину и положению при дворе. Специально приставленные аврины следили за соблюдением порядка и показывали придворным их места во избежание досадной неразберихи.

Король посадил Фаэслер по правую руку от себя, на самое почетное после королевского место за столом, а Аскера — по левую, хотя именно Аскер был главным виновником торжества, а Фаэслер не имела к взятию Фан-Суор ни малейшего отношения. Скрепя сердце, Аскер занял свое место и огляделся. Слева от него сидел министр финансов Галор.

— Приветствую вас, господин Галор, — сказал Аскер, наклонив голову и изобразив на лице вежливую и холодную улыбку, как и принято при дворе.

— Здравствуйте, господин Аскер, — ответил Галор, улыбнувшись подобным же образом.

— Я вижу, среди нас нет господина Ринара. Вы не знаете, что с ним, господин Галор? — спросил Аскер, изобразив обеспокоенность.

— Ах, вы знаете, господину Ринару нездоровится еще со вчерашнего вечера, и потому он не смог прийти, — сказал Галор с сокрушенным видом.

— Какая жалость! — покачал головой Аскер, изобразив участие. — Нам будет так недоставать его сегодня!

Сколь фальшивы чувства придворных! Тот, кто умеет лучше всех притворяться, достигает наибольшего успеха и, обласканный милостями короля, вызывает зависть окружающих.

Аскер поискал глазами Моори, которого посадили за другим столом, соответственно его скромному положению. Моори сидел вполоборота к своей соседке, дочери начальника округа северного предместья, и сдержанно отвечал на ее расспросы, а она щебетала, точно птичка, ни на минуту не умолкая. Наваленная изрядной горой еда в тарелке Моори была нетронута: видно было, что он изо всех сил старается быть вежливым со своей собеседницей, хотя это ему и нелегко дается.

Аскер улыбнулся. Он ничем не мог помочь Моори, сидя так далеко от него. Хотя… Дочь начальника округа, вдруг почувствовав дикий приступ голода, уткнулась в свою тарелку и принялась уминать ее содержимое. Моори сперва недоуменно уставился на нее, но потом перехватил взгляд Аскера и, хлопнув себя по лбу, послал ему благодарную улыбку.

Когда пирующие утолили первый голод, король поднялся с места и сказал:

— Господа! Сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить важное событие — взятие крепости Фан-Суор. Это великая победа в той войне, которую мы ведем с Аргеленом в течение многих веков. Фан-Суор — важный стратегический пункт, это твердыня, владение которой сулит Эсторее немалые выгоды. Она была построена королем Фуэреном Валесиаром в… в…

— В две тысячи сто девятнадцатом году, — подсказал королю Дервиалис, сидевший справа от Фаэслер Сарголо.

— Да… Так вот, на протяжении всего своего существования крепость переходила из рук в руки, пока три дня назад над ее башнями не взвился вновь эсторейский стяг. Возблагодарим же богов за то, что они даровали нам эту победу! Благодарим Нура, который стал на нашу сторону в битве и помогал эсторейским мечам и стрелам разить противника. Благодарим Матену, которая в самый ответственный миг погасила луну, лишив аргеленских дозорных возможности видеть. Господа, среди нас находится аврин, чьим мольбам вняла небесная богиня. Аскер, мы приветствуем вас!

Аскер поднялся, кланяясь во все стороны.

— Да здравствует господин Аскер! — закричали придворные. — Да будет Матена благосклонна к нему и ко всем нам! Да пошлют боги господину Аскеру долгую и славную жизнь, да окажут ему все милости!

Аскер посмотрел вокруг. Вопящие рты, горящие глаза… Каждый стремился показать окружающим, как он славит господина Аскера, выражая свои верноподданнические чувства и уважение тому, кто сейчас в фаворе. Пусть король видит, как они любят его любимца! И так до тех пор, пока он не перестанет им быть.

Все министры во главе с Дервиалисом и Галором надрывали глотки, выкрикивая благие пожелания, отчего у Аскера закладывало уши. Фаэслер же не кричала, а только улыбалась, вежливо и пресно. Любовница короля могла себе это позволить.

— Господа, прошу тишины! — хлопнул в ладоши король. — У вас еще будет время поздравить господина Аскера с успехом. А сейчас я хочу объявить о награде, которую заслужил наш герой.

По правде говоря, Аскер не рассчитывал ни на какую награду, — единственным его желанием было убраться подальше из этого дурдома. Но король желал наградить его, и ему следовало подчиниться.

Король поднял хрустальный кубок с эмблемами дома Валесиаров, предназначенный именно для такого момента. Этот кубок каждый эсторейский король подавал особо отличившемуся герою в знак своей милости. Итак, король поднял кубок, и тут же к нему подбежал лакей с серебряным кувшином и налил в кубок густую белую жидкость — молоко берке.

Следует сказать, что молока в Скаргиаре пили очень мало, а такие излишества, как масло и сметану, употребляли только в медицинских целях. Гропалы, главный источник шерсти и мяса, давали молока ровно столько, чтобы выкормить своих детенышей, но все же немного молока от них можно было получить. Другое дело — берке: гордые, осторожные и привязанные лишь к своим хозяевам, они зачастую не подпускали авринов к своим детенышам, а выдоить молоко у своенравной кобылицы было посложнее, чем сразиться с дюжиной воинов. Так что молоко берке было редкостью, достойной стола монархов, и то лишь по большим праздникам.