Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром

Буря улеглась. Тучи в небе растаяли, и с луны сошел багроватый оттенок. Море, словно прося прощения, ласкалось к кораблю и несло его по водной глади вперед, к Маэркелу. Рулевой устало вытер мокрый лоб и облегченно вздохнул, недоумевающе покачав головой.

Выбравшись из скользких объятий бочек, Аскер встал, отряхнул с себя, сколько смог, воды и пошел к каюте принцессы.

Дариола, как настоящая женщина, томно закатила глаза и простонала:

— Господин Аскер, где вас носило? Уже двадцать минут, как я жду вас — не дождусь.

— Но, принцесса, там была буря, и меня все время смывало на нос, так что я никак не мог попасть в вашу каюту. И, к тому же, у меня есть более веское оправдание: я молился Нуру о прекращении бури.

— Какой вздор! — выпалил Латриэль. — Станет Нур прислушиваться к блеянию какого-то аврина у себя под ногами!

Дариола смерила Латриэля таким взглядом, что он тут же дал себе зарок, что не откроет рот до самого Маэркела.

— Латриэль, да вы богохульствуете! — воскликнула Дариола. — Боги всемилостивы, несмотря на ту чушь, которая написана в Нагана-Сурра! И потом, ведь богиня Матена прислушалась к молитве господина Аскера, когда эстеане брали Фан-Суор.

Этот последний довод сразил Латриэля наповал, и он в самом деле соблюдал свой зарок молчать до Маэркела неукоснительно.

Остаток путешествия прошел спокойно. Аскер отправил с гаэром письмо, указав в нем ориентировочное время их прибытия в Маэркел. Его несколько беспокоило то, что, плывя по морю, он не имеет возможности получать от Моори писем, но он успокаивал себя, повторяя много раз, что за эти два с половиной дня ничего не может произойти.

Двадцатого немастеф в три часа пополудни королевский фрегат Корвелы пристал к пирсу Маэркела.

Аскер выглянул из своей каюты, ожидая увидеть в порту примерно то же ликование и душевный подъем, что и в Арморелине, но ничего такого не увидел. Порт жил своей обычной жизнью: суда прибывали и отбывали, пассажиры сходили на берег, и толпы народа, обычные для портовых городов, собрались здесь вовсе не по случаю приезда принцессы из Корвелы. Среди общего гомона не было слышно приветственных криков, и тем более никто не кидал шапки в воздух. Это не на шутку встревожило Аскера. Он зашел к принцессе и сказал, что сойдет на берег и приготовит все, чтобы принять ее на земле Эстореи, как подобает.

Бегом сбежав по трапу на причал, Аскер налетел на Моори, который стоял возле самого корабля и потому не попал в поле зрения Аскера, когда тот обозревал порт.

— Лио, куда это ты так торопишься? — с улыбкой спросил Моори.

— Ой, Эрл, я тебя не заметил! Объясни мне, что здесь происходит? Все как будто сговорились и ходят с каменными лицами. Никакой радости по поводу приезда невесты наследника престола! В чем дело, Эрл?

— Лио, успокойся и смотри на меня. Может, пойдем присядем?

— Да нет, я постою. Выкладывай, я слушаю.

— Может, все-таки присядем?

— Да что здесь, в конце концов, случилось такое, что я должен присесть?!

— Понимаешь, Лио… — Моори спрятал глаза подальше. — Не знаю, как тебе сказать… Лио, наберись мужества. Твоя миссия провалилась.

— То есть как — провалилась?! — Аскер не мог поверить своим ушам. — Уж не хочешь ли ты сказать мне, что, пока я тут ездил, принц Лабеон женился на другой? А ну-ка, рассказывай все по порядку.

— По порядку так по порядку. Я тебе, кажется, писал, что принц Лабеон собирался посмотреть на военные действия. Ну вот, собрался он, значит, и поехал прямиком в Фан-Суор. Уж не знаю, какого черта ему там надо было, но вчера утром… О боги! Вчера утром он велел накрыть себе стол к завтраку на крепостной стене, чтобы посмотреть, как там наши сражаются. А наши внизу с аргеленцами проводили нечто вроде разминки — обменивались стрелами. Утро было сырое, туманное, принц рано вставать не привык… Вот он сидел за столом и зевал в свое удовольствие.

Моори сделал паузу, собираясь с духом.

— Лио, ты не поверишь! Шальная аргеленская стрела долетела до крепостных стен и угодила принцу прямо в раскрытый рот! Сразу мозги — наружу и дух — вон.

С минуту друзья стояли, опустив головы. Нелепая смерть принца грубо нарушила все планы, превратив блестящую идею в пустой звук.

— Но не везти же мне ее обратно! — в отчаянии воскликнул Аскер, прервав молчание. — Это же громаднейший скандал на весь Скаргиар и его окрестности! В Паореле меня заклюют: это ведь была моя идея, и все последствия министры с радостью спихнут на мои плечи! Что я скажу королю?

— Да, Лио, к королю на глаза лучше не соваться. Он в таком горе, что смотреть просто невозможно. Он проклинает все на свете: войну, которая отняла у него сына, а у страны — наследника престола, неосторожность принца, которому обязательно надо было завтракать на крепостной стене, и распущенность нравов.

— А это здесь при чем?

— Если бы принц прикрывал рот рукой во время зевка, как предписывают правила хорошего тона, то стрела попала бы в руку и принц был бы всего лишь ранен.

— Как, однако, метко подмечено! — саркастически заметил Аскер.

— Как бы ни было подмечено, Лио, он — король. Он потерял сына, и теперь одна Ранатра знает, на что он способен.

— Еще чего доброго, он спихнет на меня и гибель принца, если я буду иметь неосторожность попасться ему под руку! Это же опять-таки я просил его, чтобы принц был в Паореле или где-нибудь поблизости.

— А что ты думаешь, Лио? И такое может быть! И тогда он точно отрубит тебе голову, как пить дать.

— Так что же мне делать, Эрл?

— Бежать отсюда как можно скорее. Скаргиар велик, и на его окраинах преступление, совершенное здесь, кажется мелочью. Очень удачно, что мы сейчас в порту. Мы можем сесть на любой корабль и плыть куда глаза глядят.

— Нет, погоди, Эрл, — остановил его жестом Аскер. — Во-первых, ты точно никуда не поедешь. Я уже говорил тебе, что я не такой эгоист, чтобы заставить своих друзей мчаться по моему слову на край света, тем более, что моей жизни угрожает опасность. А во-вторых, еще есть принцесса. Я ее сюда привез, и выходит, что я за нее отвечаю.

— Лио, да ты рехнулся? Кому грозит отсечение головы — тебе или ей? Ты лучше о своей шкуре думай, а не о принцессе, которая сидит в каюте своего корабля на подушках, где не течет и на голову не каплет!

Аскер нервно заходил взад-вперед по причалу, заложив руки за спину и уставившись в землю перед собой. Совет Моори, несмотря на всю его правильность, казался ему чем-то грязным и отвратительным. Аскер знал, что если он ему последует, то его совесть не даст ему жить на белом свете, как бы далеко он ни уехал, а репутация будет бесповоротно испорчена. Его мысль лихорадочно металась в поисках выхода из создавшейся ситуации.

И выход был найден.