Олег Яковлев - Маски Черного Арлекина

– Изыди! Сгинь! Растворись! – Магнус взмахнул рукой перед глазами в надежде, что ужасная картина, открывшаяся ему, развеется, точно сон. Но нет, он не спал. – Бансротов колдун, это все твои чары!

– Самое печальное, что это не мои чары, – раздался столь знакомый голос сбоку.

Семайлин Лайсем! Черный Патриарх в длинном алом балахоне стоял прямо возле него. Теперь он походил на себя, но при этом был мертвенно бледен... Впрочем, вспомнилось Сероглазу, он всегда был бел, как статуя. Старик в капюшоне глядел, не отрываясь и не моргая, на коленопреклоненных женщин.

Недолго думая, Магнус повернулся к Черному Патриарху. В руке у него блеснуло веретено. Размах. Удар в сердце. Глаза старика прямо напротив глаз его убийцы.

– Ну, наконец... – прорычал Сероглаз в самое лицо своей жертве.

– Прости, мой дорогой ученик, – спокойно сказал Семайлин. – Все не так просто.

Он опустил взгляд. Магнус сделал то же самое.

Веретено хоть и было погружено в тело старого некроманта, но, по всей видимости, не причинило ему ни малейшего вреда. Не проступило ни капли крови на одеждах, не было даже дыры на балахоне, не дрогнуло старческое тело. Магнус вытащил орудие убийства, и оно выскользнуло, чистое и блестящее. В плоти Черного Патриарха не было и следа от ранения.

– Но как?..

– Все просто, Черный Арлекин, – пояснил Семайлин. – Нельзя убить уже мертвого. Это все, – он сделал широкий жест рукой, указывая на окружающую равнину, – не мои чары, так как я уже давно не в силах колдовать.

– Ты мертв? – Известие о мертвом состоянии Черного Патриарха стало сродни известию о гибели от сердечного приступа человека, убившего всю твою семью и выставившего все таким образом, будто это сделал ты. Как будто смерть эта случилась всего за день до того, как ты сбежал из каменоломни, чтобы отомстить. – Но как же тогда?..

– А вот тогда мне действительно помогли чары. – Семайлин печально улыбнулся. – Один из экспериментов удался... Почти. Я уже двести лет не совершал ни одного заклятия, ну, и ни одного вдоха воздуха, как ни прискорбно, тоже.

– Но ты как живой! Как такое может быть?!

– Всего лишь призрак. На многое способный, сохранивший видимость плоти и возможность контактировать с материальными предметами. Дверные ручки, подсвечники, любимый посох. Могу, если хочешь, сломать тебе нос – враз все сомнения отпадут... Но хватит обо мне. Это ведь ты пришел. Что тебе нужно? Убить меня, Черный Арлекин? Ты честно попытался – я дал тебе возможность. Что дальше?

– Не знаю, – опустошенно произнес Сероглаз. Все стало бессмысленным и ненужным. – Я хочу домой... Я так устал. Я от всего устал. С меня хватит. Убей меня или выпусти...

– Прости, но я не могу. Ты сам должен найти выход.

– И где же его искать?!

– Я полагаю, что тебе просто нужно догадаться. Увидеть и понять. Ты ведь умеешь находить причинно-следственную связь? Строить выводы?

– И что же я должен увидеть?

– Например, это... – Семайлин указал на ровные ряды женщин.

– Что это такое?

– Это грань, Черный Арлекин. Та грань, где заканчивается людская природа. И начинается природа твари. Смотри... – Он указывал, а Сероглаз смотрел. – Это все вдовы, мой дорогой ученик. Вдовы тех, кому не повезло оказаться у тебя на пути. Здесь их много, очень много, как видишь. А вот это кое-кто другой... – Черный Патриарх кивнул в сторону второго ряда женщин, где за спиной одной из них выросла высокая фигура.

Худосочное, как скелет с налипшей на кости белой кожей, существо было полностью обнажено и походило на паука, у которого всего лишь четыре конечности. У него была совершенно лысая голова и длинные тонкие пальцы. На месте лица у чудовища зияла огромная клыкастая пасть. Ни глаз, ни носа, ни ушей у него не было.

Монстр склонился над вдовой, стоявшей перед ним. Одной рукой он схватил ее за плечо, а другой – за волосы, резко оттягивая ее голову в сторону. Открылось лицо бедняжки.

– Не-е-е-ет!!! – закричал Сероглаз.

Это была Агрейна.

– Стой, – велел Семайлин и схватил его за руку так крепко, что бьющийся Магнус не мог вырваться, как ни пытался. – Тебе всего лишь кажется, что это она. Но это обман. Твое собственное видение.

– Не-е-е-ет!!! – Он не хотел ничего слушать. – Не-е-е-ет!!! Агре-е-ейна!!! Не-е-е-ет!!!

Монстр не обращал внимания на крики некроманта. Он приблизил пасть к шее Агрейны и сомкнул на ней клыки. Перекусив ее, как тростинку, он отделил голову от тела. Труп безвольной куклой рухнул на землю, расплескивая кругом кровь. Кисти уродливых рук монстра, его плечи, грудь и морщинистый лоб были все омыты горячим багрянцем. Отшвырнув ненужную более голову, он шагнул к следующей жертве, склонился над ней, убрал волосы с ее лица. И этой оказалась Агрейна. Словно всего какой-то миг назад ее не постигла ужасная участь на глазах у ее возлюбленного, теряющего последние крохи разума перед натиском безумия.

– Это все обман, Черный Арлекин. Слушай меня! Это обман! Перестань дергаться!

Магнус застыл в руках Семайлина и зажмурил глаза – у него не было сил смотреть на это. Ушей коснулся хруст позвонков очередной несчастной.

– Что вс-се эт-то т-такое?.. – Он даже начал заикаться от ужаса и непонимания.

– Позволь представить тебе Совесть, мой дорогой ученик, одну из ее личин. Никаких чар, клянусь Кровью Хранна. Ты сам настолько сожалеешь о своих поступках, что твоя совесть каждое мгновение твоей жизни уничтожает по частям твою душу. О, и пусть барды заткнутся, а святоши-церковники подавятся языками, утверждая, что совесть дает раскаяние и успокоение душе. На самом деле... Открой же глаза, Черный Арлекин, погляди, как Совесть упокаивает душу.

Он не хотел открывать глаза. Он знал, что там сейчас эта тварь расхаживает меж рядами безвинных женщин, у каждой из которых лицо его любимой, и откусывает им головы.

– Открой глаза, Черный Арлекин. Совести здесь больше нет.

Сероглаз испуганно поднял сперва одно веко, затем другое. Действительно, жуткой твари с пастью на месте лица здесь уже не было, как и бесконечных рядов скорбящих вдов. Зато в некотором отдалении возвышался огромный холм из сваленных друг на друга тел детей различного возраста. Все они были мертвы. Крошечные годовалые младенцы, дети трех лет, пяти, семи, пятнадцати. Бансрот подери, там были мальчики всех возрастов! У них были тела столь белые, будто кровь из них высосали до последней капли. Прямо перед собой незряче глядели широко распахнутые безжизненные глаза, тусклые и затянутые пленкой. Невыносимая вонь сотен трупов, запах гниения и разложения проникал в ноздри, от него мутнело перед глазами, в желудке начинались спазмы. А еще... лица. Лица многих показались некроманту очень знакомыми, но он не мог вспомнить, где он видел их.