Елена Белова - Звездный дождь

Марита забыла о еде, задумчиво вглядываясь в зелень за окном.

Отче Домит, орденский наместник и душеспаситель, приехал в замок три месяца назад, весной. Он заменил отче Антана, весьма престарелого и удрученного недугами, а оттого тихого и совсем не властного. Отче Домит был совсем не стар. То есть он был немолод, но какие же у него были глаза. И какой голос… от него становилось тепло и легко на душе, словно сердце окуналось в теплую воду, и плыло, плыло безвесно…

Только отче Домиту рассказывала Марита о том, как мечтает уехать из дома. Именно ему призналась, что уже видела недостойное невесты – мужчину и женщину на одной постели. В снах. В последнее время Марита иногда просыпалась с горящими щеками – Дан и рыцарь из Алты уже встречались с девицами, и подробности этих встреч действительно не пристало видеть благовоспитанной девушке. Именно Домит помог ей советом и сонным порошком.

И вот теперь он с ней не поехал…

А впереди еще полдороги, и три замка, которые надо посетить, и… что это?

Тревога, потихоньку донимавшая с утра, вдруг взметнулась колючей вьюгой, разом облив кожу холодом.

…Конское ржание впереди, высохшая сосна, склоненная над дорогой. Свист стрел, падающий возница… Вскрик, мелькание теней, чей-то силуэт с затененным лицом. Крики, стрела в спине Клари… ее удивленные глаза.

– Милле Марита, что с вами? – молоденькая служанка торопливо брызгала ей в лицо водой. – Вы меня слышите?

– Вам плохо, милле Марита? – в голосе Клари впервые послышались человеческие нотки.

Что это было? Что с ней было такое?

– Может, сыр испорчен? Выпейте…

– Да. Да… – Марита отхлебнула из кубка, стуча зубами по серебряному краю. – О Дар!

– Что? Что такое?

Но девушка не отвечала, расширенными глазами глядя на приметную высохшую сосну, склоненную к дороге. Совсем близко… О Дар, о Судьбина… И конское ржание за поворотом дороги.

– Милле Марита!

Воздух резал горло.

– Протрубите воинам… на нас нападут. Пусть вернутся, на нас нападут…

– Что вы говорите?

– Бежим!

Она распахнула дверцу возка, подобрала юбки, ловя момент, чтобы спрыгнуть… и услышала хлесткий удар и вскрик. Возница упал. Топот копыт на дороге. Фигуры без лиц. Облако пыли… Возок замирает, налетевшая ватага рубится с оставшимися воинами… Бежать сейчас, пока не поздно! Земля бьет по ногам, Марита оборачивается к возку:

– Бежим, бежим!

– Боги, кто это? – женщина с неожиданной быстротой выпрыгнула сама и потащила с собой служанку. – Скорей, туда! Ох…

Безжизненное тело оседает на землю, расширенные глаза прикипели взглядом к Марите, губы пытаются что-то сказать…

– Куда вы так торопитесь, дитя мое? – голос за спиной отчего-то показался очень знакомым. – Вы же не знаете вашей дороги.

Отче Домит? Здесь. На коне. В скрывающей лицо повязке.

Беги, – шепнул внутри кто-то. – Беги…

Но бежать было некуда.

Девушка медленно обернулась.

– Вы приехали проводить меня, отче… – она не спрашивала, она как-то сразу поняла все странности своего свадебного поезда. Но зачем?

Орденец довольно легко соскочил с коня, оправил длинную куртку-тунику.

– Да, дитя. Ибо ваш путь ведет в орден.

Сердце гулко стукнуло и замерло. В Орден… в прибежище? Быть не может… почему? За что?

– Простите? – ледяным голосом переспросила девушка. – Я, кажется, ошиблась и неверно расслышала. Неужели Орден действительно намерен отказаться от своего благословения, нарушить договор между семьями Знати и посеять недоверие? Что же скажет мой будущий муж? А динне Лижбет…

– Отчего же? – перебил ее орденец, – Отчего же посеять, дитя? Никто не будет искать ваш свадебный поезд. Потому что он никуда не пропадет. И динне Лижбет не будет задавать никаких вопросов. Ибо ваш путь определен с ее ведома и согласия.

Бой на дороге уже стих, люди с завязанными лицами ловили лошадей, за спиной молилась служанка… а Марита не могла оторвать глаз от лица орденского душеспасителя.

– Что вы хотите сказать? – голова почему-то закружилась. Мама все знала… знала…

Не верю.

– Я лучше покажу, – усмехнулся отче. – Милле Марита, извольте проследовать сюда.

Дорога дрогнула под ногами, небо покачнулось, а служанка сдавленно охнула, зажимая руками рот. Потому что из-за приметного сухого дерева выплыла… Марита. Еще одна Марита. Прямая спина, уверенная походка, словно девушка шла не по песку и хвое, а по бальной зале, пепельные волосы убраны в изящно-строгую прическу и платье! Ее платье, цвет "золотой песок". Богиня Судьбина, что же это…

– Вот так, – усмехнулся душеспаситель. – Девица Марита в положенный срок достигнет столицы и встанет перед статуями богов, прося семейного благополучия. Она будет доброй супругой мейру Ливону (между нами говоря, изрядному сластолюбцу и ветренику) и почтительной невесткой его родителям. Ведь динне Лижбет немало постаралась ради этого.

– Что?

– Она лично инструктировала вашу э-э… преемницу. Теперь она и ее супруг будут счастливы и удостоятся чести бывать в доменах высшей знати. Честь семьи не потерпит урона, все счастливы…

Марита молчала. Двойник тоже.

– Вы, наверное, хотите знать, что ждет вас и зачем все это?

Какие у него губы. Будто сплелись два садовых червя и дергаются, дергаются…

– Сделайте одолжение.

– Пушинку… – отче понизил голос, словно собираясь шепнуть судьбу на ухо девушке, совсем как раньше. Марита невольно шагнула вперед, вслушиваясь… и тут за спиной послышалось два вскрика… и хрип. Хрип… Девушка дернулась обернуться, и точно железо сомкнулось на ее руках. Резко кольнуло руку над локтем. – Без капризов, дитя. Много знать вам отныне опасно.

Небо потемнело, резко перестало хватать воздуха. Лицо Домита точно отделилось от тела и заплясало, то увеличиваясь, то сжимаясь. Судьбина, что со мной…

Последнее, что она слышала, был голос:

– Эта поймана. Везите в прибежище, в обитель бессрочных.

Вскопанная земля прохладно льнула к пальцам. Готово. Латка мягко опустила в ямку последнее семечко, заровняла и потянулась за ведерком, братниным подарком. Долбленая посудина была маловата и чуток кособока, но зато приметна. И в ней Латка могла разводить любые смеси, не боясь, что батюшка снова сунется попить и отопьет водички с пеплом или еще чем похуже.

Вот так. Девушка довольно оглядела пока незаметную грядку. Через неделю покажутся ростки, а еще через три стену хатки укроют высокие, раскидистые стебли, и нежно-сиреневые цветки распустят лепестки. Как раз, когда отцветут маки.

Лата улыбнулась. Теперь даже отец почти не бранил ее за "цветочную блажь". Поначалу-то ругал, даже затрещины отвешивал. Мол, неча землю на глупости переводить. Порой даже посадки выдирал. Но когда зацвели розовые и голубые первоцветы, девчонки стали забегать к Латке попросить цветок в волосы, не забывая отдариться. Кто сушкой, кто рыбкой вяленой, а Настена, дочка богатея, и вовсе монетками. Отец примолк и ростки из земли дергать перестал.