Ярослав Веров - Двойники

В очках, с бородкой жиденькой такой,

Но — с думою глубокой о высоком.

Озираясь, на сцену почти на четвереньках выбегает новый персонаж; он в изодранном в клочья пиджаке, запачканных грязью кальсонах; на носу — разбитое пенсне. Останавливается и начинает гордо отряхиваться.

Человеколюб: Опять мне родина чужбиной оказалась,

Опять душа непонята людьми.

Все те, кого я так любил,

Меня камнями как злодея забросали.

Костер идей впустую отгорел,

Соцветья добрых дел раскрыться не успели…

Эх, стар и болен я, и нету сил

Найти людей и всё начать сначала.

(Замечает дикаря, оживляется.)

А надо бы начать,

Мне совесть руки опускать не позволяет.

Наш город Солнца — дивный сад, цветник,

В нем изобилье всяческих излишеств,

И вот что важно — люди все там братья,

Все поголовно. И лишь я не брат.

Я братских чувств не испытал от веку,

Все — братья, и лишь я один —

Паршивая овца, поганая, худая.

Ужасное такое положенье

Я выправить пытался, я взывал к богам,

Молил хоть каплю чувства братства

Пролить на голову… Но тщетно.

(К незримым зрителям в зале.)

Я понял — если я не брат,

То окажусь полезным по-иному.

Правитель наш, он был мягкосердечен,

И если нелады

Меж братьями какие возникали

(а где не возникают нелады?),

Не мог по совести судить,

Поскольку сам был брат им.

Да, я тиран, я узурпатор и диктатор.

Я захватил высокий трон, престол, чертог!

Но ведь затем лишь, чтобы справедливо,

По совести судить вас, неразумных.

Анархии не место в граде Солнца!

Порядок, справедливость и закон —

Вот принцип мой.

И что же? — бунт. Неблагодарные ослы,

Кретины, недоумки. Меня, прям из постели…

С трудом бежал. Пиджак на мне помяли…

(До хруста заломив руки, со слезой в голосе взывает в зал.)

Ох, жалко мне теперь людей, хоть плачь!

Я брат, вам, человеки, брат!

И вы мне братья, братья-человеки!

Так знайте же — вы больше не одни,

Не бесприютны и не си́роты в потемках!

Я брат ваш и наставник, все пути

Для вас с душевным трепетом открою!

Не плачьте же, не нужно больше слез,

Уймите стоны, крики и проклятья.

Нарвите в огороде майских роз

И подарите их друг дружке — вы же братья!

Или найдя безногого плешивого бродягу,

Под теплый кров впустите, накормив.

Солдата не хулите, не мучайте собаку,

И оглянитесь — как прекрасен мир,

Чего в нем только нету!

Но не ищите злата-серебра,

И платины надменной не ищите.

Не жгите деревень, не рушьте города.

Послушайте — вы больше не одни,

Обнимемся по-братски, возрыдаем,

Исторгнем же крик счастья из груди

Единой смело. Да, смело в путь, вперед

Без жалких рассуждений.

Мы как одна семья построим новый мир.

А в нем — пустыни зацветут,

Дворцы поднимутся прекрасны,

И в изобилии нам всякий плод родит

Земля — наш отчий дом, планета без границ!

А я уйду, я скромно вас покину,

Когда вы на пиру, ликуя и смеясь,

Начнете петь и танцевать,

И пенное вино хмельное

В высокие бокалы разливать!

Да, я уйду, так надо — это неизбежно.

Ведь вы по доброте своей

Мне станете корону предлагать,

Иль почести великие, престол.

Нет, не приму я знаков уваженья

И высшего отличия от вас!

Ведь я всего лишь брат,

Не выше и не ниже.

Смиритесь с этой мыслью —

Я вовсе не велик — простой, душевный,

Тихий. Из равных равный.

В общем, вот такой… Не плачьте,

Что ж теперь, нет, даже не рыдайте…

Утрите слезы — ведь я жертвую покоем

Среди цветенья жизни, средь людей! Итак…

(Прислушивается; в ответ гробовое молчание; человеколюб удивленно вздымает брови.)

Э-э, зачем же вы молчите?

Где ваши голоса признания и братских

Одобрений?

Человеки! Откликнитесь скорее!

Я жду!

(Тишина конфузит человеколюба; в полном недоумении он садится у костра и пробует похлебку.)

Автор: Да, как-то не того…

Они вдвоем такое здесь устроят!

Меня — в котел, весь мир к рукам.

На помощь! Где бы мне сыскать

Невинность, непорочность, свежесть?

Да вот же он идет из-за кулис,

Студент с подобием в глазах идеи!

Метает молнии и искры сыплет.

Порывистость души, телодвижений…

Как ртуть мелькают образы из глаз

Поступков, несомненно, одаренных.

Какой забавный малый…

На сцену нерешительно выходит юноша, в руках держит веревку, на ходу пытается соорудить петлю.

Студент: Что делать остается мне?

Не сдал экзамен. Науки непосильны,

Неподъемны. И это третий «неуд».

А значит — отчисленье,

А значит — в армию, в солдаты.

Это гибель. Каюк.

Что делать, мамочка? Куда бежать?

Скрываться? Не умею.

Да где же крюк?

Повеситься — и всех делов.

Забыться, умереть,

Уснуть и видеть сны.

Да вот петля

Никак не свяжется.

И это не умею…

(Смотрит с надеждой на компанию у костра.)

Вот этот в шкуре —

Внушает первобытный ужас мне,

А тот, второй, как будто ничего.

Его и попрошу.

(К человеколюбу.)

Любезный, помогите,

Никак не вяжется петля на шею.

Вот вам веревка… Нет, не слышит.

(Двое у костра пребывают в сытой дреме.)

Эх, знали б вы, какая страшная тоска —

На свете жить!

(Обращаясь к незримым зрителям.)

А-а! Да что ж теперь,

Я выкрикну свое!

Тоска вся ваша жизнь,

Тоска и глупость,

Все ваши ценности — дерьмо,

Собачий хлам.

А книги — испражненья недоумков.

Профессора — дегенераты,

Не знают ни бум-бум,

А норовят ущучить, погубить.

И сластолюбцы — как один!

Пьянчуги, подлецы с луженой глоткой…

Родители — те просто негодяи!

Мучители! И денег не дают!

А мне ведь жить!

Так, гады, не дают!

Нотации читают: «то нельзя,

А это нужно» — сами в нищете,

И ропщут на судьбу —

Вот идиоты! Ха-ха-ха!

А эти клоуны в пятнистом камуфляже?

Вот уж кому не дамся ни за что!

Да и мозгов у них, бритоголовых,

Не хватит, чтоб меня поймать

И, автомат всучив, отправить в пекло!

Я им сортиры чистить не обязан,

Я — человек, свободный индивид!

(Возбужденно отбрасывает веревку; та летит в костер.)

Да, вот такие пироги —

Что захочу, то буду делать,

На всех плевать.

Я в прах уйду. Из праха появлюсь!

Я слишком ценен,

Чтоб жизнь свою веревкою прервать.

Я уникален!

Я гений, черт вас побери!

Да!

(Не имея чего добавить, принюхивается к сытному запаху из котла.)

Да. Вот. А хочется ведь кушать!

Да как! Все кишки закрутило,

Аж тошнит. Да вот и ложка,

Вот и котелок — отсыплю

И заправлюсь хорошенько.

Затем посплю, а там посмотрим…

(Более ни на что не реагируя, располагается у костра.)

Автор: Час от часу не легче…