akchisko_san1 - Рики Макарони и Вестники Ниоткуда

Вокруг, заинтересовавшись необычным сервизом, столпилась половина класса, которая теперь с любопытством ожидала ответа. Карло Робусто ухмылялся.

— Это наша соседка, — сказал Рики. Хмурые брови Чески словно давили на него. – Мы с братом возимся с ее собакой.

— А почему тогда здесь не собака? – спросила Ческа.

Раздраженный и беспомощный, Рики не находил выхода, но тут раздался спасительный глас.

— Пожалуйста, дайте пройти, — профессор Инстабилито пробился к парте, наклонился, и глаза его едва не вылезли из орбит. – Великий Боже, как такое возможно?

Профессор разволновался так, что староста наколдовал для него стакан воды.

— Я конечно, несколько раз наблюдал, — заговорил он позже, — как маленькие дети, еще не имеющие палочки, возясь в грязи на улице, создавали яркие изображения. Но, прошу прощения, у них совершенно другая природа эмоций! Твоя работа, молодой человек, близка к художественной. Я не встречал такого у школьников раньше, чем при сдаче экзаменов на ТРИТОН! И вот это, — он повернул к Рики заварочный чайник, словно предлагая полюбоваться.

Там красовался герб «Хогвартса», совершенно такой, каким Рики его видел в последний раз: лев, барсук, орел и змея.

— Я, конечно, не знаю, кто эти дети, — заговорил преподаватель.

— Это его друзья из английской школы, — с готовностью ответила Ческа.

— Но герб – вполне точная копия. Ты собирался это рисовать?

— Нет, синьор, — твердо ответил Рики. Если уж рисовать, он бы, наверное, чертил той же палочкой в глине какие‑нибудь снежинки или, допустим, Ческу, чтоб сделать ей приятнее. – Я совершенно ничего не планировал.

— Тогда понятно, извини, я не хотел, — забормотал преподаватель, глядя почти сочувственно. – Но, не знаю, бестактно ли спрашивать, у тебя в семье есть художники? Если наследственное, это понятнее…

— Мой отец – художник, — ответил Рики. – Он учил меня рисовать.

Но, еще не договорив, Рики подумал, что это не имеет никакого отношения к наследственности. Рики ничего не знал о своем происхождении. Его история начиналась с того дня, как он оказался в доме бабушки Арабеллы. За долю секунды Рики принял решение столь же отчаянное и рискованное, как и то, что с ним происходило.

— Возможно, но все равно странно, — задумчиво произнес профессор трансфигурации. – Ты ведь, прости, пожалуйста, в «Хогвартсе» хорошо успевал по моему предмету?

— Да, — ответил Рики, умолчав, что трансфигурация не была в числе его любимых уроков.

— Я все же напишу твоему прежнему преподавателю, если не возражаешь? – профессор вопросительно глянул на Рики.

— Как угодно, — пожал плечами Рики. – Ее зовут Минерва МакГонагол.

Ученики убрали работы в шкаф под номером «4» и получили задание прочитать две толстые книги о том, как тремя заклинаниями превратить свои шедевры в стекло или, на худой конец, обжечь. В результате чего интерес к работе Рики основательно поутих. Но не у него самого.

— В чем дело? – Ческа пихнула его в бок, когда они, уже выйдя из класса, спешили в столовую.

Он замедлил шаг, что дало возможность Марине поравняться с ними.

— У тебя так здорово получилось, — с завистью вздохнула лучшая подруга Чески.

— Я не сделал бы так нарочно, — сказал Рики в надежде, что они отвяжутся.

— Профессор Инстабилито сказал, так и должно быть, — не смутилась Марина.

— Не люблю непредсказуемую самодеятельность, — проворчал Рики.

— Мальчишки все такие, — зачем‑то сказала Ческа.

Уточнять, что она имела в виду, у Рики впервые не возникло желания. Он всецело настроился на выполнение задачи, которая точно не должна была даться ему легко. По этой причине Рики в свободные часы больше делал вид, что читает, потому что ничего не лезло в голову. Он конспектировал, и позже обнаружил, что написанное им тогда даже можно читать. Но все это проходило как будто мимо него. По–настоящему нужный учебник он оставил дома.

О том, что оттиски на чашках свидетельствуют о тоске по «Хогвартсу», Рики старался не думать. Он заранее готов был признать это. Ему снова без усилий далась сложная задача; впрочем, на этот раз так должно было случиться по определению.

Он первым поднялся по сигналу отбоя и поскорее запихал вещи в шкафчик, первым поспешил к воротам.

Приближаясь к ним, он снова заметил, как Пигнолли входит в каморку – точнее, его спину. Это тоже не имело значения.

Рики решился. «Избегать тех, кто может в любой момент влезть в мозги, так же глупо, как надеяться, что дорогой крестный когда‑нибудь расскажет мне, кто я. Почему бы ни объединить эти две проблемы с пользой для себя?»

Так он уговаривал себя, потому что все‑таки Рики был нормальным ребенком и немного боялся. Весь вечер он листал атлас по астрономии. Пит, по словам миссис Дуглас, собирался вернуться поздно, так что подбадривать было некому.

Перед тем, как лечь в постель, Рики не стал зашторивать окно, и на всякий случай оставил открытой дверь. Заглядывая в коридор, он видел полоску света – тетка с мамой в гостиной смотрели телевизор. Он накрылся одеялом почти с головой и закутался поплотнее.

«Я вызываю».

«Мы здесь».

Рики вздрогнул; он не ожидал столь мгновенного эффекта.

«Долго нет контакта»

«Ты отдаляться. Мы ждать, когда ты зов».

«Очень мило», — оценил Рики.

«Нет знаний».

«Неважно. Где ваш путь? Ваш дом – еще раз».

Снова он видел, как все фокусируется на одной звезде. Но на этот раз Рики разглядывал более избирательно.

«Вы рядом с моим домом?» — уточнил он, когда все закончилось.

«Да. Наш путь – отдаляться твой дом, приближаться наш дом».

«Нет точности, — решил признаться Рики. – Я знаю, в какой часть космоса, но не все».

«Мы ждать. И показывать?».

«Да. Я теперь хочу знать. Вы связались со мной днем?».

«Опасность. Отдаление».

«Профессор Пигнолли для меня опасен?» — продолжил расспросы Рики. Он уже понял, что работать так невозможно, поскольку лучшим было бы сейчас, сразу после увиденного, включить прикроватную лампу, начать листать атлас и чертить. А так – он к утру половину точно забудет. Значит, ночь – не лучшее время для контактов, да и, по правде, жутковатое. Надо договориться, могут ведь они обращаться к нему днем.

«Не субъект. Вид энергии».

«Он мне не нравится».

«Нет знаний. Сильная энергия на разных субъектов».

«Ческа?»

«И сейчас рост энергии. Мы показать твоя опасность».

Рики не успел согласиться, как в его голове вновь возникли образы. Ковер нежно–бежевого цвета, очень чистый, и по нему идет человек в маггловских брюках, определенно мужчина. Он открывает дверь, толкая от себя, и задерживается на пороге. Потом заходит и быстро запирается, точнее, без ключа, а подставляет стул. Его руки ловко и быстро маневрируют. Он идет по комнате с креслами в лучах осеннего заходящего солнца, подходит к белой горке, поворачивает торчащий в ней ключ и берет что‑то. Эти тонкие руки с длинными пальцами, изящные движения кажутся Рики знакомыми, но знакомыми не так, как дежавю, а он уверен, что видел их именно в этой жизни без всяких странностей. Мужчина обхватывает ладонями сосуд и как будто гладит его. Рики не слышит слов, но уверен, что они есть. В какой‑то момент к нему поворачивается горлышко; Рики видит, что чашка медленно наполняется поднимающейся со дна темно–красной жидкостью.