Андрей Завадский - Путь

- Издалека, приятель? - невзначай поинтересовался Лотриг, подсев к странному постояльцу. - Проделал долгий путь?

Ранний гость, лицо которого скрывала тень от его собственного капюшона, с подозрением взглянул на трактирщика, затем глотнул пива и уж только потом ответил:

- Издалека. - Судя по голосу, он действительно был молод. Лотриг, человек бывалый, сразу различил акцент, очень странный, какого прежде ему не доводилось слышать. - С юга, - добавил путник и криво усмехнулся.

Что-то в этом парне определенно было не так, и в повадках, и в голосе, и просто во всем его облике. Но хозяин постоялого двора никак не мог уловить эту странность, не мог облечь ее в слова.

- Наверное, идешь в Фальхейн, - наугад предположил Лотриг. - Охотник, верно? Знатный у тебя лук, - он кивком указал на грозное даже внешне оружие, совершено честно заметив: - Я бы его, пожалуй, ни в жисть не смог натянуть!

Трактирщик не лукавил, действительно почувствовав уважение к грозному оружию, хотя сам считал себя человеком сугубо мирным. Прежде он ничего подобного не видел, но сразу понял, что это массивное сооружение, дуга которого была выложена роговыми пластинами и обмотана сухожилиями, было очень мощным. Едва ли такой лук годился для охоты.

- Да, я направляюсь в столицу Альфиона, - едва заметно кивнул лучник, кажется, не испытывавший от разговора ни малейшего удовольствия. Что ж, решил Лотриг, пока он здесь хозяин, этому парню придется потерпеть, как терпели порой и благородные лорды.

- С этой штуковиной тебя в город не пустят, - авторитетно сообщил трактирщик, вновь указывая на лук. Он не мог видеть наконечники стрел, но едва ли удивился бы, узнав, что в колчане полно бронебойных "игл". - Стража заставит снять тетиву. В Фальхейне такие порядки, оружие дозволено носить только благородным, а ты, уж прости, не похож на рыцаря. Так что придется обойтись одним кинжалом.

Путник, так и не откинувший капюшон, промолчал, чуть заметно пожав плечами, что, наверное, выражало его полное безразличие. И Лотригу ничего не оставалось, как оставить неразговорчивого странника в покое. Вернувшись за стойку, трактирщик, однако, не спускал глаз с этого человека, каким-то шестым чувством ожидая от него подвоха.

Лотригу за те годы, что он владел этим постоялым двором, пришлось повидать всякое, вдоволь пообщавшись с разным народом. У него останавливались и благородные рыцари, сопровождаемые многочисленной свитой, гордые и надменные, и бастарды, чей герб перечеркивала алая перевязь, свита состояла порой из одного чумазого мальчишки-слуги, а заносчивости хватило бы и трем лордам. Эти хватались за клинок по каждому пустяку, и порой дюжим слугам приходилось утихомиривать незаконнорожденных юнцов увесистыми дубинами.

Бывали здесь и купцы с полными возами товаров, или, напротив, с битком набитыми серебром кошелями. Иные яростно торговались за каждый медяк, другие же сыпали серебром направо и налево, угощая любого, кому доводилось оказаться здесь в этот час, словно так хотели отблагодарить свой судьбу за ниспосланную удачу в делах. Порой к Лотригу заглядывали и местные крестьяне, чтобы пропустить кружечку-другую пива и посудачить о том, о сем.

Появлялся и иной люд, не расстававшийся с оружием, вечно настороженный, словно тетива взведенного самострела, готовый бежать при виде гербов и мундиров или, напротив, бросаться в бой. Со здешними разбойниками трактирщик пытался жить в мире, порой наводя их на заезжих торговцев, а раз даже укрывший раненого в схватке с королевскими гвардейцами грабителя. Разумеется, Лотриг отлично понимал, что такая дружба может выйти ему боком, если кто-то узнает об этом, зато точно знал, что его трактир не обчистят, не спалят дотла темной ночью, и не станут учинять здесь кровавых драк, оставляя после себя трупы неудачливых постояльцев, с разгневанной родней которых придется объясняться именно трактирщику.

И, наконец, видывал трактирщик таких путников, который и вовсе непонятно зачем выбрались на тракт. То были и нищие, скитавшиеся по стране, и паломники, порой поклонявшиеся весьма жутким богам, странствующие жрецы тех же древних демонов, и просто те, кому не сиделось дома. Но этот странный парень с огромным луком был не похож ни на кого из них. Лотриг весьма сомневался, что он может быть охотником, ведь в лесах вокруг столицы давно уже вытравили всю живность крупнее зайца. В прочем, едва ли подозрительный путник был и скрывающимся от погони разбойником, ибо те уж точно не стали бы размахивать такой оглоблей. Трактирщик продолжал гадать, не особо надеясь на ответ, а его постоялец все так же попивал пиво, время от времени озираясь по сторонам.

Сонную тишину, установившуюся в трактире, нарушили донесшиеся откуда-то издалека звуки труб, мерный лязг железа и топот, от которого задрожали расставленные на полках кувшины и корчаги. Все, в том числе сам Лотриг и тот странный парень с луком, между прочим, прихвативший с собою оружие, выскочили на дорогу. Их взорам предстало весьма необычное, грозное в своей странной красоте зрелище - от Фальхейна по тракту двигалось многочисленное войско.

Колонна закованных в броню воинов, конных и пеших, ползла по укатанной тележными колесами дороге, точно жуткая змея. И над ней трепетали под порывами налетевшего от восхода ветерка яркие штандарты, самый большой из которых был раскрашен в желтую и зеленую клетку.

- Грефус, - воскликнул трактирщик, указав на знамя. - Это лорд Грефус возвратился с победой!

Во всем королевстве лишь несколько десятков избранных, герольды и их старшие ученики, могли с первого взгляда безошибочно сказать, кому принадлежит тот или иной герб. Но уж цвета самых влиятельных лордов, силой и богатством способных поспорить даже с самим королем, знал чуть не каждый крестьянин, а Лотриг, нередко привечавший на своем постоялом дворе рыцарей, не был исключением. И, точно так же, как большинство альфионцев, он знал, что владетель северных земель, лорд Грефус, отправился на полночь, на берега Эглиса, чтобы стать заслоном на пути кровожадных варваров, явившихся из ледяных пустошей. А теперь доблестный воин во главе своих вассалов и солдат шествовал торжественным маршем, одолев очередного врага.

Немногочисленные постояльцы и хозяин трактира стояли на обочине, почтительно сняв шапки и приветственно размахивая руками, когда мимо них проходили стройные ряды облаченных в доспехи, будто собирались на битву прямо сейчас, воинов, осененных боевыми стягами. Возможно, поэтому никто не увидел, что юное лицо явившегося с юга лучника исказилось гримасой ненависти.

Ликованию жидкой толпы, высыпавшей с постоялого двора, не было предела. Воздух так и звенел от пронзительных воплей.