akchisko_san1 - Рики Макарони и Пятое Колесо

А в штабе, устав от подобных рассуждений, гриффиндорцы первыми ушли на ужин, наказав слизеринцам и Селене не задерживаться. Все засобирались, и, поскольку пошел дождь, Дора все же решила закрыть окно.

— Я не понимаю, как Упивающимся смертью удалось пробраться в Запретный лес, — задумчиво произнес Лео, как бы между прочим. — Зачем — это еще можно понять, но как?

Дора и Селена обменялись быстрыми взглядами, после чего Селена спросила:

— Когда?

— Недели через две после того, как там побывали мы, — пояснил Рики, который друга сразу понял.

Девушки столь беспомощно и растерянно развели руками, что не заметить этого было невозможно.

— На самом деле, это были мы, — объявила Дора. Она с вызовом выпятила подбородок, но, кажется, все же смутилась.

Рики как раз собирался встать, но снова присел.

— Да, мы решили, что если вы нас не предупреждаете и не приглашаете, мы тоже так можем. Конечно, без Огневиски, — фыркнула Дора. — С нами были Бетси Спок и Тиффани. Тиффани захотела погладить единорога, и он сам к ней подошел. Не пойму, почему нас обнаружили.

— Замолчи сейчас же! — рявкнул на нее Лео, покосившись на портрет.

Штаб они покинули молча. Столь вероломное поведение любимой девушки так потрясло Рики, что весь оставшийся вечер они с Селеной в трофейной с жаром выясняли отношения по этому поводу, поссорились даже, потом помирились.

— Обещай, что ты больше так делать не будешь, — попросила Селена, не уточняя, как «так», и Рики согласился.

Когда на следующий день мадам Трюк догнала Рики в коридоре и вместе с паролем сообщила, что его приглашает директор для серьезного разговора, первым делом слизеринец подумал о том, что портрет Финеана Нигеллуса наябедничал. С другой стороны, имелись и более серьезные темы, которые Дамблдор мог бы стремиться с ним обсудить.

Итак, Рики снова оказался в знакомом просторном, заваленном вещами и увешанном портретами кабинете.

— Вы хотели поговорить со мной, директор? — сказал он, не придумав ничего оригинальнее.

— Ты правильно догадался, Ричард, — кивнул Дамблдор. Раньше он не иронизировал так, а может, Рики просто не замечал. — Ну, так присаживайся!

Рики подчинился. На секунду в нем проснулось восприятие кабинета Темным лордом, сделалось некомфортно, но затем проявилось вдруг обычное любопытство, совсем как в детстве.

— Ну вот, скоро ты закончишь «Хогвартс», — заговорил директор. — Признаться, когда ты поступал, я не был уверен, что это произойдет так гладко.

— В эти годы Вам бы никто не позавидовал, — вставил Рики.

— Да, теперь ответственности как будто меньше, — с удивлением отметил директор. — Но зато я больше не смогу часто видеть тебя. И считаю нужным побеседовать с тобой напоследок. Мой тебе совет: не напрягайся.

Рики, опешив, уставился на профессора. Затем осторожно поинтересовался:

— Что Вы имеете в виду?

— Дела никогда не переведутся, — пояснил директор. — Будь готов к тому, что некоторые из них — не твои. Бесполезно взваливать всю тяжесть мира себе на плечи.

Рики неопределенно тряхнул головой. Он не совсем понимал, что хочет сказать Дамблдор, и даже при том как‑то это ему не очень нравилось.

— Пожалуй, я скажу по–другому. Не думай, что можешь начинать жить только после того, как будут решены твои старые проблемы. Возможно, они никогда до конца не решатся. Возможно, многим поколениям и после тебя придется столкнуться с жестокостью, высокомерием, жаждой власти, страхом. Не жди, что ты сможешь один все это закончить.

— Я вовсе не один, — ответил Рики.

— Да, Клуб Единства — отличная команда. И семье Олливандеров я, признаться, сочувствую, кто бы подумал, что мисс Селена способна заставить своих близких так за нее переживать! А мистер Боунс, несомненно, доставит Министерству много хлопот своим решением. Как, впрочем, и мистер Уизли. И чем думаете заняться?

Во всяком случае, старый параноик больше не обзывал его «Том». И чувствовалось, что на сей раз подробный план, как для комиссии, не требуется, просто директор хочет понять, на что ученик настроен по жизни.

— Продолжу общаться с магическими существами, — ответил Рики. — Леди Гермиона во многом права с ее идеями… Впрочем, я вас вовсе не агитирую, сэр!

— Отчего же? Я с радостью сделаю пожертвование на благое дело, тем более что получаю, по сути, ее зарплату, — пожал плечами довольный директор. — Мисс Малфой будет рада узнать, как Вы стараетесь.

— И еще я, конечно, буду рисовать, — добавил Рики. — Кстати, «Флориш и Блотс» согласились сотрудничать со мной.

— Да, мне они сообщили, для тебя уже есть новые заказы. Рассчитываешь прославиться таким образом, а?

— Наверняка, — Рики и бровью не повел. Пожалуй, следовало смириться, что Дамблдору всегда будет лучше него известно о некоторых вещах, которые касаются выпускников, в том числе и Ричарда Макарони. И — новость о заказах была хорошей.

— Как же все изменилось, — удивился Директор. — Ведь когда‑то ты, по словам Гарри, мечтал стать шпионом, а?

— Спасибо. Я убедился, что смертен, — отмахнулся Рики. — В моем положении, директор, есть один несомненный плюс: я никогда не буду зависим от карьеры. Значит, есть надежда, что займусь делом.

Профессор рассмеялся. Ненавязчивая окклуменция до сих пор не выявила в нем никакой неискренности. Впрочем, Рики не считал себя таким уж специалистом в этом деле.

— Мне очень жаль, что у Вана неприятности из‑за меня, — добавил он. — Мои птицы скорби умудрились ему нагадить.

— О, это исключительно достойный воин, и он возвысится, поверьте мне, — сказал Дамблдор.

— Знаю. — По мнению Рики, директор порой забывался, выдавая свое авторитетное мнение так, как будто оно не очевидно. — Скажите мне вот что: профессор Марчбэнкс пригласила меня к себе, чтобы шпионить за мной для Августы Лонгботтом?

Вопрос в очередной раз заметно расстроил Дамблдора.

— Гризельда — мой добрый старый друг. Я навестил ее, и она сожалеет, что стала невольной сообщницей. Она полагала, что, сообщая ей о твоих нынешних интересах, успокоит ее. Но Августа, узнав о твоем образе жизни и планах на будущее, рассвирепела. Позволить тебе жить как обычному человеку, после всех преступлений Темного лорда!

— Ее можно понять, — сухо согласился Рики.

Дамблдор покачал головой, очки его посверкивали.

— Человеческий разум может быть весьма ограниченным, — изрек он. — И ничто не мешает так человеку жить, как не прощение.

Рики вспомнился разговор на свадьбе Эльвиры, когда мисс Блумсберри и миссис Дуглас встретились за столом.

— Это потому, что она сама ничего не делала и питала свое величие чужими достижениями, — проворчал он.

— Ты прав. Достижениями своего сына, прежде всего, — согласился Дамблдор. — Это вовсе не значит, что она его не любила, но иногда тщеславие становится сильнее любви, и это опасно. У Минервы было много сложностей и недоразумений с Невиллом, пока он учился, а все потому, что ему поставили слишком высокую планку.