akchisko_san1 - Рики Макарони и Пятое Колесо

Этот мрачный кабинет, с всегда зажженными свечами и бликами на банках с жутковатым содержимым, неожиданно показался Рики таинственным и в чем‑то даже притягательным — разумеется, для тех, кто навсегда расстается со званием ученика «Хогвартса». Профессор, как ни странно, даже не делал вид, будто чем‑то занят, просто ждал его.

— Для начала, Ричард, я хочу сказать. Пусть с Вами было непросто, все же Вы стали истинным слизеринцем, и я как Ваш наставник испытываю чувство законной гордости. Не смущайтесь! Больше похвал не будет. Садитесь же.

«И вовсе я не смущаюсь», — с досадой подумал Рики, располагаясь на знакомом месте напротив профессора. Ему слабо верилось, что больше не придется этого делать, хотя здравый смысл и указывал, что вероятность повторного вызова к завучу ничтожно мала.

— Ричард, — не дожидаясь никакого приветствия, вновь заговорил профессор Снейп, — я просто обязан Вас предупредить раз и навсегда: не вздумайте проповедовать среди Упивающихся смертью. Не стану пускаться в нудные нравоучения. Да, вы сделали несколько удачных попаданий. Но нельзя бесконечно испытывать удачу.

Рики вдруг понял, что в происходящем непривычно для него и странно: в кои веки профессор не сверлил змеиным взглядом, не изучал его. Он как будто, да, просто беспокоился.

— Профессор Снейп, я не ожидал, что Вы станете меня предостерегать, — ответил на это Рики. Намек был более чем ясен, особенно после прошлогодней речи на болоте и того, как в позапрошлом году Снейп одобрил уход Стена.

— А что, следует положиться на Ваше благоразумие? — снисходительно поинтересовался слизеринский наставник. В голосе его скользнула странная нотка, как будто, нет, даже непонятно что означающая.

— У меня ведь и своих трудностей хватит, — сказал Рики.

Профессор ничем не дал понять, что растерялся, даже с окклуменцией Рики не смог бы сказать наверняка, что тот испытывает замешательство.

— По сути, никто не готов к тому, что ты знаешь о себе правду, — задумчиво произнес зельевар.

«Ну, ни Филипса, ни Чайнсби это особенно не смущает», — подумал слизеринец.

— Упивающиеся смертью бы нашли меня рано или поздно, — предположил он.

— Вряд ли, — усмехнулся профессор. — Отдать магглам! До сих пор не понимаю, кому такое пришло в голову! Только Дамблдору… Я узнал позднее, от Сирены, и пришел в ужас. Да, я, Макарони, пришел в ужас, и нечего так удивляться.

Они посмотрели друг на друга, и слизеринец едва успел вовремя прикусить язык, а затем отвести взгляд.

«Все‑таки, сэр, Ваша дочь почти ровесница моей уважаемой матушки, — мысленно закончил Рики. — И Вы бы не хотели, чтобы Ваша дочь меня воспитывала, не так ли?». Ответ тут же пришел ему в голову.

«Боюсь, у нее не получилось бы так эффективно», — словно вживую прозвучал в голове ровный голос профессора.

«Увиливаем», — отметил Рики.

И о своем благоразумии, и о полученном магическом образовании он был гораздо более высокого мнения, чем призывал считать профессор Снейп. В его душе поселилась уверенность, что он находится в постоянном контакте с сущностью волшебства, и по жизни его ведет настоящее чудо, на которое он всегда может опереться, если вдруг растеряется.

Теперь Рики ясно видел, что при желании состояние любого человека станет для него доступно, как открытая книга, только читай. Нет, по–настоящему он как окклументор был не особенно силен, тут юноша не питал о себе непозволительных иллюзий, чему способствовало здравое сравнение с профессором Снейпом. К подобной трепанации сознания слизеринец был не способен. Однако его чувства были открыты и легко настраивались на нужный объект.

С другой стороны, внутренний голос предостерегал от применения этой способности, и не только потому, что такое подключение к другому зачастую оказывалось не очень приятным. Каждый раз в сознании вырисовывалось что‑то вроде предостережения, он словно заранее понимал, что всего все равно не узнает. Не стоило обольщаться, будто он завсегда сможет предсказать, чего ждать от каждого.

Снейп, как и полагается наставнику, не замедлил ему это продемонстрировать.

— Макарони, я хотел Вам еще кое‑что сказать, — в голосе профессора зазвенели суровые нотки. — Это, разумеется, давно не имеет никакого значения, и я сомневался, надо ли к этому возвращаться. Я не стал тревожить Леопольдиуса, у него и так хватало переживаний из‑за ваших необдуманных действий.

Такое длинное вступление обычно готовило к чему‑то серьезному. Однако Снейп только что предупредил, что это не имеет значения. Рики был заинтригован и вопрошающе глядел на наставника, а тот становился все мрачнее, нарочно затягивая паузу, пока, наконец, это не оказалось более невозможно.

— После вашей глупой выходки, когда Вы исчезли из учительской, мы не знали, что делать, растерялись, конечно. Когда я входил, Хагрид как раз проговорился, как однажды вся ваша компания заявилась к нему в нетрезвом виде.

Профессор говорил, чеканя слова, поэтому Рики все понял до того, как он закончил. Да, ответить тут было нечего. Поэтому Рики просто стоял и ждал, стараясь не опускать взгляд.

— Я, разумеется, понимаю, что все сроки давности для наказания давно истекли, — с подчеркнутым сожалением констатировал профессор. — Но хотелось бы услышать Ваше объяснение по поводу столь возмутительного проступка.

Рики вдруг понял, что лучше ему не открывать рот. Потому что его разобрал смех при мысли о том, каково будет сейчас спросить профессора, а не напивался ли он в свое время, будучи учеником. «И стали бы Вы, сэр, в настоящее время рассказывать об этом профессору Дамблдору?». Попутно возникло еще одно шальное намерение, но слизеринец решил подавить необдуманный импульс.

Снейп же терпеливо ждал.

— Мне очень стыдно, сэр, что Вы узнали об этом, сэр, — справившись с собой, смиренно произнес Рики.

— А что вы это сделали, ничуть не стыдно, — с ехидным пониманием продолжил профессор. — Ну что же. Боюсь, воспитывать Вас поздно. Идите.

«Не так уж я безнадежно невоспитан, сэр», — хотел сказать Рики, но это было совершенно лишнее.

За дверью Рики всерьез задумался о своем моральном облике. В эти последние минуты, переживая хагридовское разоблачение, его преследовало стойкое желание рассказать Снейпу о славной традиции Клуба Единства, задуманной Артуром Уизли. И не просто похвастаться самому строгому профессору своими подвигами в Запретном лесу, а конкретно предупредить его, чтобы присматривал за малявками.

Не приходилось сомневаться, что они в скором будущем начнут выбраться в Запретный лес. Если не сам Артур, то Джорджина проговорится Гермионе, а дальше — дело техники. А поскольку Рики, дожив до своих лет, выработал некоторое понятие о взрослой ответственности, он волновался за то, чтобы с малявками ничего не случилось. Так что намерения у него были самые благие.