akchisko_san1 - Рики Макарони и Наследники Врагов

— Да. Моя подруга Дан еще сказала, что я повел себя, как будто я сам себе враг.

Рики вовремя прикусил язык, но все же пальцы его конвульсивно стиснули край стула. Черт дернул его заговорить про Даниэлу. Вот сейчас они спросят, известно ли ей о его тайне, да и о волшебном мире.

Но ничего подобного не произошло. Зато в глазах Малфоя появился странный жадный блеск. Перегнувшись через стол, он наклонился к Рики и спросил с непонятной настойчивостью:

— Когда именно ты перестал слышать его обращения?

— Ну… — Рики не пришлось особенно напрягаться. — Пришла Дан. Я не хотел, чтоб она застала меня за таким неблаговидным делом. Мне стало стыдно перед ней.

Малфой встал и заходил по комнате. Он казался Рики неадекватно довольным.

— Ничего себе! — бормотал он. — Нет, это определенно занятно. Да, удивительно.

Сэр Эрнст наблюдал за ним, но не вмешивался, поэтому Рики рискнул сообщить:

— Я Вас не понимаю, сэр.

— Да уж, ты не понял, — Малфой вернулся на место, по–пижонски закинул ногу на ногу, и явно сделал усилие над собой, чтобы сосредоточиться. — Пожалуйста, расскажи все, что связано с тем случаем, подробно. Что Лорд говорил поначалу, и далее, до тех пор, когда ты перестал его слышать.

— Не очень понятно, — буркнул сэр Эрнст.

— Я не планировал этот вопрос, — сухо возразил Малфой. — Как бы ты, Ричард, разделил его проявления по этапам?

— Он заволновался поначалу. Потом — запаниковал. А дальше был момент, когда я думал, что навсегда потеряю контроль, — память Рики разворачивалась, и язык, черт бы его побрал, успевал за ней один в один. — Он стал необыкновенно мощным, и его энергия подавляла меня. Я не ожидал этого, и когда совсем уже проваливался в пропасть…

— Можно ли сказать, что Лорд был на пике своих сил? — перебил Малфой.

— Да, сэр. Да, он усилился от гнева, — Рики сам не понимал, откуда так быстро берутся нужные слова. — И вдруг я услышал голос Даниэлы.

— Дальше, — властно потребовал Малфой.

— Все, — отчеканил Рики. — Больше никогда я не переговаривался с Темным лордом. У меня немного кружилась голова, но это быстро прошло. И я пошел в гости к Дан.

Все это звучало как‑то наивно и по–детски, но признавалиум ограничивал речевую активность Рики исключительно правдой.

— Невероятно, — выдохнул Малфой и обратился к самопишущему перу. — Пиши: предполагаемый эффект погашения. Ну и отторжение чужеродной субстанции, само собой.

— Прости, но это он — чужеродная субстанция в теле Темного лорда, — напомнил Макмиллан.

В обычном состоянии Рики пробормотал бы что‑нибудь вроде «как мило с вашей стороны», но теперь выпалил:

— Вспоминайте хоть иногда, что я тоже здесь нахожусь. Я, между прочим, с Вами в корне не согласен, уважаемый сэр.

Смущение Макмиллана с очевидностью доказывало, что у этого типа имелась совесть.

— А Вы, профессор, что наговорили? — поинтересовался он у Малфоя. Кажется, тем самым он выручил министерского чиновника, который сам бы хотел спросить, да не решался после того, как Рики его одернул.

— Погашение — это когда всего слишком много, и оно переходит в ничто, — снисходительно пояснил сэр Драко. — Этот феномен открыт сравнительно недавно, частью даже заимствован из маггловской науки. — Например, вспышка, которая растрачивает всю энергию, после нее ничего не остается.

— Как сверхновая звезда? — уточнил Рики.

— Наверное, — Малфой не проявил интереса к этому сравнению. — А отторжение… Тебе ведь известно, что Темный лорд пытался вытеснить того же Поттера, но не выдержал соседства с его чистой душой, — эксперт еле заметно усмехнулся в кулак, что не укрылось ни от Рики, ни от Макмиллана, который неодобрительно покачал головой. Последний посчитал нужным вмешаться.

— Ты полагаешь, Лорд взорвался, как Сверхновая? Его больше нет?

— Похоже на то, — кивнул Малфой.

— А если он растворился? Если он попытается действовать через меня? — спросил Рики.

Малфой отрицательно зацокал языком.

— Не бывает такого, чтобы две души совсем перемешались, — ответил он. — Это или ты, или не ты. А что, собственно, заставляет тебя опасаться подобного исхода?

— Раньше, когда я не знал, что Лорд — часть меня, у меня случались приступы беспричинного раздражения, — сказал Рики. — Так проявлялась сущность Лорда. Что, если он снова…

— Но не теперь? — спросил Макмиллан. — У тебя нет приступов беспричинного раздражения?

— Нет, — честно ответил Рики, добавив про себя: «Теперь есть причина!», но озвучивать это не стал, благо не спрашивали.

— Очевидно, Ричард, — усмехнулся Малфой, — у тебя весьма превратное представление о том, каким должен был человек. Если ты злишься, это не обязательно проявление Темного лорда. Например, он никогда не был частью меня. И, однако же, я не святой.

«Это уж точно», — читалось во взгляде главы департамента магического правопорядка.

— Злость и другие подобные чувства нормальны в определенных обстоятельствах. И даже необходимы для выживания в нашем мире, — назидательно изрек Малфой. — Как говорится, показывай иногда зубы, а то решат, что их у тебя нет.

— Но миссис Уизли… профессор Лавгуд сказала, что Волдеморт может взять верх вместе с дурной частью моей натуры.

Взрослые маги оба вздрогнули, когда он назвал свое старое имя. Затем Макмиллан сурово воззрился на Рики, собирался, похоже, отчитать его, но передумал.

— Мудрая женщина, — сказал Малфой.

Дальнейшие его вопросы относились к тем фактам преступной деятельности Темного лорда, по которым Рики в сентябре предоставил отчет. Перо Малфоя аккуратно фиксировало тяжелые переживания Рики, сопровождающие наплыв воспоминаний. Время от времени эксперт выдавал всякие диагнозы, половину из которых Рики даже с памятью Волдеморта не понимал. Сэр Эрнст в таких случаях мрачнел и кривил губы, но не перебивал.

Рики вновь испытал раздражение, когда приступили к выяснению, как пробуждение старой памяти повлияло на его отношения с близкими людьми. Юноша, в частности, находил свое недовольство отцом абсурдным, и без колебаний отнес это на счет влияния Темного лорда.

— Не уверен, — ухмыльнулся Малфой. Очевидно, радость по поводу испарения Волдеморта отбила у него всякое почтение к Рики. — Наши родственники на самом деле обладают свойством раздражать нас.

«У него явная тяга к нравоучениям», — подумал Рики, озвучил это и полюбопытствовал, отчего профессор все же не преподает в «Хогвартсе».

— Работать под руководством Гермионы?.. — возмутился эксперт.

— Не отвлекайся, — важно потребовал Макмиллан.

Несколько рассерженный, эксперт вернулся к тому блоку вопросов, которые Рики уже слышал в конце прошедшего учебного года. Все, что касалось событий той памятной ночи с 13–го на 14–е июня, как вдруг выяснилось, юноша помнил уже не столь уж хорошо, то и дело путал очередность событий, пропускал подробности. В недоумении Рики признался, что был твердо уверен: этот кошмар он никогда не забудет. На это сэр Драко ответил ободряюще, что забывание — неотъемлемый для нормальной памяти процесс, и его ошибки и пропуски соответствуют, по всей видимости, статистической норме.